Успокой моё сердце (СИ)

Джерри ещё раз совершает странные манипуляции, полный желания объяснить мне.

- Когда я ушла? – предпринимаю вторую попытку. На этот раз удачную.

Мальчик кивает.

- В ту ночь папа ничего не… - начинаю говорить, но память активизируется, включая для меня напоминание о том дне. Когда я покинула малыша, Эдвард ждал в коридоре. С виски…

Что он сказал тогда? Я помню, что что-то плохое. Не только про меня. Я ещё боялась, что Джером услышит…

«- Почему дьявол такой живучий! Он же неистребим! Закопай я тебя, застрели, выбрось в болото – все равно не сдохнешь! Все равно будешь отравлять мне жизнь!»

- Ты пришла за мной. Вы все пришли за мной… - когда понимаю, что произнесла вслух следующие слова, становится слишком поздно.

Джером, часто дыша, резко опускает голову. Будто его ударили.

Вот.

Вот оно.

Мой малыш услышал последнюю фразу. Он заострил на ней внимание и, выходит, именно поэтому… поэтому сбежал.

Джером думал, что эти слова адресованы ему. Что он отравляет Эдварду жизнь.

Господи…

- Мой маленький, - обвиваю Джерома всем телом, прижимаясь к нему как можно крепче, - мой любимый, мой нежный, мой хороший мальчик, это неправда. Папа говорил не о тебе. Поверь мне, я знаю, насколько ты ему дорог. Насколько ты нам обоим дорог…

Мальчик тихонько всхлипывает, неуверенно заглядывая мне в глаза.

- Мой ангелочек, - нежно улыбаюсь, вселяя ему уверенность в своей искренности поцелуем - не сомневайся!

Наверное, я бы сказала Джерому это, даже если бы Каллен не был образцовым отцом. Но от того, что все, что я говорю – чистая правда, становится непомерно радостно.

Ложь никогда не была у меня в почете. И не будет…

Остаток дня мы с Джеромом проводим за прочтением одной из книг, дозволенной Эдвардом. Не сказать, чтобы она подходила к возрасту моего мальчика, но из всего предоставленного списка именно это произведение ему интереснее всего слушать.

Он сам выбирает.

Марлена приносит ужин, вынуждая нас оторваться и поесть. Почему-то сегодня кулинарное мастерство миссис Браун оценить я не в состоянии. Все кажется безвкусным и неаппетитным.

С трудом уговариваю Джерри съесть пару ложек каши и три кусочка мяса. Ему тоже не нравится.

Абсолютно.

Часы показывают полдесятого, когда укладываю малыша в постель, заботливо накрывая одеялом.

Усталые малахиты борются с тем, чтобы закрыться, стремясь видеть меня. Словно мы впервые встретились спустя месяцы, если не годы.

- Засыпай, - чмокаю ребенка в макушку, - я схожу в душ и приду к тебе.

Успокоенный моими словами, Джерри, наконец, закрывает глазки. Почти сразу же он засыпает, о чем свидетельствует тихое сопение.

Нежно взглянув на маленького ангела, бреду к ванной.

Мне тоже хочется спать. День выдался тяжелым благодаря насыщенному эмоциями разговору.

Благо, теперь открылась правда.

Теперь о мотивах побега мне все известно. Об этом стоит поговорить с Эдвардом, когда он вернется.

Завтра ведь, так?

Четыре дня.

Сроки не сдвинулись?..

Мои мысли прерывает короткий и быстрый стук в дверь.

Нахмурившись, боясь разбудить Джерома, подхожу вплотную к деревянной заставе.

- Да?

Неужели Марлена? Так поздно?

Дверь раскрывается, впуская на порог детской Джаспера. Его лицо с холодными белобрысыми волосами ярко контрастирует с черным костюмом телохранителя. По всему лицу мужчины собрались заметные морщинки. Они разом делают его старше на добрый десяток лет.

- Изабелла, - он прочищает горло, морщась при этом, - собирайтесь. Нам нужно ехать.

Мои глаза сами собой распахиваются.

Сонливость пропадает, едва вижу за спиной начальника охраны два смоляных плаща. Высоких - под самый потолок. Широких – на величину дверного проема.

Почему-то кажется, что я уже сплю: Джаспер, взявшийся из неоткуда, странные слова, что он говорит, пришедшие с ним люди, которые, судя по всему, намерены остаться в детской вместо меня…

Все это лишь усиливает впечатление и заставляет липкий страх ползти по пищеводу.

- Куда ехать? – недоуменно спрашиваю я

- В квартиру мистера Каллена, Белла. Как можно скорее, – его голос быстрый и четкий, местами – дрожащий. Видеть такое в человеке, который с легкостью контролирует чужие эмоции, по-настоящему жутко.

А уж от взгляда, коим Хейл обводит меня после сказанного, внутри что-то обрывается. От ужаса.

Что случилось?..

От третьего лица

Он слишком много говорит. Чересчур много.

Два десятилетия сдержанного молчания канули в лету за каких-то полтора месяца

Она знает гораздо больше, чем должна знать. Чем кто бы то ни было должен знать.

Это ошибка - раскрывать перед ней карты. Он поплатится за это. Снова.

Доверие и женщины – вещь не совместимая. Пусть в некоторых ситуациях и хочется считать иначе.

Именно в них приобретаешь печальный опыт и окончательно убеждаешься, что мусульмане были правы, не считая существо, отличное от мужского пола, полноправным человеком.

Их, видимо, жизнь научила раньше, чем остальные народы.

Чем его.

Подумать только, что она делает! Словами, прикосновениями, взглядами…

Она рушит. Рушит все стены, которые он на протяжении своей сознательной жизни без устали воздвигал. Сколько сил, сколько терпения и крови потрачено. Сколько боли и страха, смерти и ужаса замуровано внутри камней.

Резонный вопрос: зачем делает это?

Неужели недостаточно, что он позволил ей проводить неограниченное количество времени с Джеромом? Закрыл глаза на крепнущую привязанность сына к новой смотрительнице, стараясь успокоить себя тем, что когда-то эта связь обязательно пригодится. В экстренной ситуации.

И вот, имея все дозволенное – Джерри, кров над головой, постоянное питание, наконец, - она желает ещё чего-то?

Пробивается в высшей степени абсурдная мысль: неужто его самого?..

Нет. Лжет.

Лжет и точка.

В каждом вздохе ложь, в каждом пожелании «доброй ночи».

Даже в последнем напутствии об осторожности.

Не ждет ведь его возвращения.

Совсем не желает снова видеть…

Делает вид. Если и не из-за денег или чего-то в этом роде, то просто потому, что скучно. Хочется развести костер на давно потухшем пепелище, чтобы наслаждаться сгорающим на нем заживо – им сгорающим - снова и снова. Такова в принципе женская сущность – наслаждаться чужой болью.

Любое слово, любое прикосновение – обман. Сетка, которую она готовится набросить. В которую давно желает его поймать.

Отобрать все ценное, оставив ни с чем. Подарив жизнь, лишенную смысла. Подарив прямой билет на поезд, уходящий в Ад. Когда-нибудь эта женщина непременно пройдет по пути Ирины. Они все рано или поздно по нему проходят…

Как и остальные, она пожелает невозможного и, не достигнув цели, решится уничтожить всех и вся, из-за чего не претворилось в жизнь неосуществимое желание.

Все ещё хочется говорить с ней и наблюдать её только из-за тела. У ведьм всегда красивое и соблазнительное тело.

Одна ночь с ними – и все кончено. Ни одна более женщина не сможет заменить колдунью.

Не сможет заменить её…

А если попытаться? Если выпустить наружу сгрудившееся внутри желание с кем-нибудь другим?

Другой.

Это походит на то, чтобы менять свежевыжатый сок на настоявшийся кисель, но, тем не менее, может сработать.

Может помочь избавиться от той чертовой зависимости, что она наслала.

Почему бы не Марта? Она стоит сейчас здесь, немного нервничая, когда ставит с подноса на стол тарелку. Вздрагивает от малейшего шороха, пугливо оглядываясь. Считая, что он настолько погружен в себя, что ничего подобного не замечает.

А одежда… одежда выбрана весьма удачно - короткая юбка и светлая блузка с полупрозрачной тканью на груди. Эта девочка сегодня явно собиралась кого-то соблазнить. Вряд ли Хозяин являлся её целью, но в любом случае у неё получилось.