Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Сладкой, с поправкой на то, что в ней приторность была показательной. Истинные эмоции прочитывались довольно просто, и в них вообще никакой нежности не проскальзывало. Лишь неприкрытая злая ирония на грани с сарказмом.

Рендалл, услышав последнюю фразу, резюмировал, что, прислушавшись к интонациям и посмотрев в это лицо, поверить в реальность такой ситуации с участием Терренса довольно просто.

Наверное, это должно было его оттолкнуть, но он пришёл к иным выводам, прямо противоположным. Если Терренсу действительно понадобится помощь, чтобы спрятать труп, он не станет шарахаться в сторону и вопить о моральных уродах. Он ещё и расчленять поможет, а потом любезно окажет содействие в деле заметания следов.

От подобных мыслей веяло болезнью. Он сам это понимал. Но кто сказал, что любовь не является одной из них?

Подвести жирную черту под разговором с Артуром удалось далеко не сразу, вслед за этим обменом любезностями последовал ещё один виток пререканий, и ещё один… До тех пор, пока на горизонте не появились Бартоны.

Перед ними Артур никакого разбора полётов устраивать не стал бы – слишком трясся за сохранение в силе договорённостей о заключении брака. И скандалить тоже не стал бы, что Терренса немного успокаивало.

Говард предложил ему остаться, явно не испытывая и сотой доли тех чувств, которые пытался изобразить, но Терренс вежливо отказался, отправившись на поиски родственников.

Родители и Мартин к этому моменту уже уехали, но зато ему удалось переброситься парой слов с Элизабет. Общение с ней немного скрасило тошнотворное окончание вечера. Тревоги не утихали, но Терренс приказал себе распрощаться с паникой и начать мыслить рационально, не отвлекаясь на досадные противоречия, проникавшие в мозг.

Почувствовав на себе чужой взгляд, Терренс обернулся. И совершенно не удивился, поняв, что так на него смотреть способна только Кейтлин.

Смесь невероятного обожания и зашкаливающей ненависти в одном флаконе. Спешите получить пробный образец.

Он не думал, что придётся столкнуться с Кейтлин ещё и лицом к лицу, но сейчас она стояла перед ним.

В свадебном платье и с букетом белых хризантем в руках.

– Терренс, скажи, что я красива в этом платье, – выдала вместо приветствия.

Он недоумённо вскинул бровь, одной игрой мимики выдавая всю гамму испытанных эмоций, хотя, стоило признать: догадывался, почему от него требуют подобных признаний. И опасался, что давно известный сценарий может повториться. Сначала от него потребуют любви, потом начнут угрожать, не получив нужного результата, а свадебное платье, замаранное кровью, станет просто идеальным штрихом к совершенной работе. Той самой композицией, которой не хватало прежним выступлениям дивы перед публикой. Сегодня она работает с особым восторгом и повышенной самоотдачей.

– На труп невесты похожа, – произнёс бесстрастно. – Только глаз не вываливается, а в остальном… Практически стопроцентное сходство.

Терренс, конечно, солгал.

Ничего похожего там не было, да и быть не могло. Если только розовую помаду за сходство посчитать.

Позаимствовать фасон платья Кейтлин у героини мультфильма точно не решилась бы. Кто станет носить открытый верх при таком рисунке на руках? Потому не было ничего удивительного в платье, немного приспущенном с плеч, но, при этом, с длинными рукавами, утверждённом матерью невесты, несмотря на довольно тёплую, даже жаркую погоду за окном.

– Когда ты уже подавишься своим цинизмом? – поинтересовалась Кейтлин, продолжая стоять в дверном проёме и гипнотизировать Терренса взглядом.

– Явно не сегодня и не сейчас. Позволь задать тебе встречный вопрос. Что счастливая невеста делает у меня дома? Разве тебе не нужно готовиться к свадьбе и с нетерпением ожидать начала торжественного мероприятия?

– Меня насторожили слова Артура Стимптона, и я решила проверить всё сама.

– Слова о чём?

– О том, что тебя не будет на церемонии бракосочетания.

– Тебя это удивило?

– Неужели ты действительно отказался от идеи присутствовать там? Мне казалось, что ты не такой слабак, а, значит, сможешь посмотреть правде в глаза.

– Правде? Это о том, что ты воспользовалась ситуацией, расположила к себе старшее поколение Стимптонов и, тем самым, забрала у меня Рендалла? Прости, у меня нет желания принимать участие в этом цирке и смотреть, как ты продолжаешь разыгрывать сумасшедшей силы любовь перед собравшимися гостями, но, в большей степени, передо мной. Естественно! Зачем другие, когда есть главный зритель? Не собираюсь доставлять тебе удовольствие, потому… Да, меня там действительно не будет. Можешь свернуть балаган и хотя бы ради приличия попытаться изобразить счастье от перспективы вступления в брак. Ты ведь добилась того, чего хотела.

– Нет.

– Что именно?

– Я хотела не этого, – произнесла Кейт. – Совсем не этого.

– Неужели? Чего же ты жаждала, начиная свою игру? И для чего, на самом деле, сейчас пришла сюда? В надежде, что я тебя осчастливлю? Извини, но нет.

– Я могу отменить эту свадьбу.

Терренс проследил за движением рук.

Кейтлин настолько сильно сжала ладони, что хрупкие стебли несчастных хризантем, попавших под раздачу, грозились вот-вот переломиться.

– Что?

– Я могу отменить свадьбу, – повторила Кейт громче прежнего и посмотрела на Терренса своими ярко-зелёными глазами, подёрнутыми капелькой, а вообще-то, огромной каплей безумия.

Вся эта ситуация представлялась Терренсу абсурдом.

Помолвки, свадьбы, разводы, интриги, затеянные ради вполне ясных целей, но не оправдавшие надежд, на них возложенных. Всё вышеперечисленное, несомненно, встречалось в жизни. Не на каждом шагу, но достаточно часто. Однако он не думал, что окажется в круговороте подобных событий в восемнадцать лет. И не в качестве наблюдателя, а в роли активного участника.

Тем не менее, сейчас он находился в реальном мире, а не блуждал во снах, и напротив него стояла девушка, принесшая ему ворох неприятностей. Говорила, что может отменить свадьбу, которой он желал меньше всего на свете.

Терренс не сомневался: она отменит, стоит только попросить об этом.

Легко и просто сказать всего одно слово.

Отмени.

И он бы сделал это, не задумываясь, не замаячь на горизонте определённые обстоятельства, мешающие пойти на поводу у желаний.

Терренс не был наивным. Он знал, что не всё так просто. В обмен на своё великодушие Кейтлин обязательно потребует ответную услугу.

– Хочешь поменять нас с Рендаллом местами? – предположил.

Судя по звенящей тишине, установившейся в гостиной, попал в точку. Именно этого Кейт от него и ждала.

– И что же ты скажешь Говарду? Прости, папа, но я не хочу выходить замуж за этого человека? Давай поставим вместо него дальнего родственника, столь великодушно откликнувшегося на предложение, а вклад средств в ненужную тебе компанию будем считать актом благотворительности и отпустим бывшего жениха с миром? Так? Или есть иные варианты?

Заявляя, что в Кейт погибает великая актриса, Терренс нисколько не преувеличивал. Такой талант действительно заслуживал сцены и огромного количества восхищённых зрителей.

Вот только Кейтлин предпочитала использовать актёрские приёмы в повседневной жизни, а не в стенах храма Мельпомены.

Находясь под пристальным взглядом, она села, неловко подогнув ноги, и разжала руки. Короткая пышная юбка соприкасалась с полом, хризантемы рассыпались произвольно, превратившись в своеобразный ковёр.

Кейт потянулась, стягивая с головы фату, украшенную, как и было решено много ранее, цветами флердоранжа.

Насколько Терренс помнил толкование языка цветов, они служили одним из символов невинности девушки, вступающей в брак. В сочетании с именем Кейтлин понятие невинности смотрелось довольно смешно.

Нелепо, он бы сказал.

Терренс не собирался подходить к ней ближе, ставить на ноги и утирать слёзы. Он просто наблюдал за происходящим, продолжая позиционировать себя зрителем, решившим посмотреть спектакль. Наплевать, что актриса сама к нему пришла, без приглашения, по велению души. Представление обещало быть если не интересным, то, как минимум, забавным.