Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Он покинул дверной проём, в котором отирался на протяжении последних нескольких минут и подошёл к дивану, занимаемому Рендаллом. Остановился за спиной последнего, садиться, судя по всему, не собирался. Как и подчиняться воле Артура, растворяясь в тумане и больше никак о себе не напоминая.

– Мне наплевать на твою родословную.

– Я достаточно знаю о вашей семье, чтобы утверждать обратное. – Терренс засмеялся, опираясь обеими ладонями на спинку дивана. – Вы ведь души не чаете в тех, кто располагает немалыми средствами. А если человек с внушительным счётом в банке ещё и породистая лошадка, происходящая из благородного семейства, то сразу падаете ниц. Жаждете, чтобы Рендалла окружали люди исключительно подобного сорта. Все, кто беднее вас – ничтожества. Те, кто богаче – идеальны «от» и «до». Вас в детстве дурно воспитали, мистер Стимптон. Как же понимание того, что всё тленно, материальное не имеет значения, а главное в людях – душа?

– Что тебе нужно?

– Мне интересно, в каком направлении будет развиваться ваша проникновенная речь. Возможно, на меня она тоже подействует, и я моментально начну раскаиваться во всём, что успел натворить ранее.

– Ты можешь делать всё, что угодно, когда это касается лично тебя. Но к Рендаллу тебе лучше не приближаться.

– Правда? А что будет в противном случае? Последуете примеру своей невестки и постараетесь нанять пару-тройку бравых парней, готовых за небольшое вознаграждение превратить меня в лежачего пациента госпиталя? Занимайте очередь, мистер Стимптон.

– Свадьба состоится, в любом случае, – произнёс Артур, посмотрев сначала на сына, а потом на Терренса. – Это не обсуждается. И остаётся только надеяться, что ни Кейтлин, ни её родители не узнают об этом досадном инциденте, потому что в противном случае…

– О, будьте уверены, Кейтлин знает. Пусть не об этом, но знает. И больше вас. Думаете, она действительно предложила вам денег из чистого человеколюбия? Да не смешите. Если бы в этой ситуации не был замешан личный интерес, вы бы давно объявили себя банкротом, а Дин Кларк значительно расширил влияние в строительном бизнесе. Но Кейти я настолько поперёк глотки стою, что она на всё готова, и свадьба с человеком, который её не интересует вообще, не самая большая жертва. Главное, что этот человек интересует меня, а мне не должно быть хорошо.

– Меня ситуация устраивает в том виде, в котором она находится сейчас.

– Зато не устраивает меня, – впервые с начала разговора Рендалл решился не отмолчаться в стороне, выступая в качестве наблюдателя, а принять живое участие.

Голос его, вопреки ожиданиям Терренса, прозвучал не тихо и сдержанно, а весьма решительно и твёрдо. Мимолётный взгляд, брошенный в сторону Рендалла, подозрения подтвердил. Радужка по-прежнему напоминала глубокое синее море – один из признаков не только возбуждения, но и злости тоже.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты тут говорил о том, что я недостоин фамилии, которую ношу. Говорил, что с радостью вычеркнул бы меня из состава семьи, но, если задуматься… Разве ты поступил иначе? По-моему, заключение этого союза само по себе отлично иллюстрирует ситуацию. Или ты считаешь, что женить меня на даме, которая, мягко говоря, не дружит с головой – отличная идея?

Артур молчал, но в глазах его всё прочитывалось великолепно. Рендалл подозревал, что мысленно отец его уже расчленяет. Терренс, проецируя этот взгляд на собственную персону, был с Рендаллом солидарен.

Артур обоим желал мучительной смерти.

– Не тебе решать, какими методами я спасаю семейный бизнес.

– Все жертвы совершаются во имя спасения семейного бизнеса, который нам уже не принадлежит, – протянул Рендалл. – Хорошо постарался, папа. Аплодирую стоя.

– Нахватался дерзости, как собака блох, и считаешь, что вправе указывать отцу? С кем поведёшься, как известно. Прежде чем учить меня жизни, сам сделай хоть что-нибудь.

– Отличный аргумент, – хмыкнул Терренс.

– А мистер Уилзи-младший…

– Средний.

– Мистер Уилзи-средний у нас не только мастер пикировки, но ещё и великолепный делец? У него на примете множество вариантов противостояния Кларкам? Или, может быть, он готов был лично пожертвовать в пользу бедных?

– Вполне.

– Мне не нужны деньги, заработанные подставленной задницей, – презрительно выплюнул Артур.

– А те, что заработаны членом, значит, подойдут?

Рендалл вскинул голову, произнеся это, и серьёзно посмотрел на отца. Он знал, как Артур ко всему относится и как происходящее воспринимает. Потому поставить себя на его место получилось довольно быстро, испытав минимум сложностей. Не получив пока ответа, Рендалл уже и сам знал, как может ответить отец. Разумеется, да. Они подойдут, и наплевать, что, по сути, и то, и другое реально подвести, при наличии желания, под определение добровольной проституции.

Пока он находится в постели Кейтлин Бартон, всё отлично, прекрасно, великолепно – и ещё море синонимов восторга.

Когда оказывается в постели Терренса, дело сразу принимает иной оборот, и это уже невозможно вписать в графу «правильное поведение».

Рендалл понимал, что своими ответами отца только сильнее злит, и вечно тихое тление раздражения продолжаться не может. Ещё немного наглости, пара ответных реплик, выдержанных в тоне, противоречащем ожиданиям Артура, и за свою дерзость придётся расплачиваться. Даже мысли о необходимости сохранения товарного вида жениху не перекроют пробудившейся ярости.

Но не думал, что это случится прямо сейчас.

В моменты неконтролируемой злости Артур Стимптон походил на ястреба: черты его лица максимально заострялись, придавая сходства с хищными птицами, нацеленными на убийство намеченной жертвы. Так же и он жаждал разделаться с одной из своих жертв, имевшей наглость пойти против родительской воли. В высказывании. Что могло быть после отказа заключать брак, думать не хотелось, но Рендалл и без того примерно представлял итоги своеволия.

Крайне печальные итоги.

Отец назвал Рендалла бесполезной швалью и явно не собирался ограничиваться словами. Он бросился к Рендаллу, планируя выместить свой гнев с помощью рукоприкладства, независимо от того, каким оно будет. Хоть пощёчина – слабовато для получения полного морального удовлетворения, но тоже ничего. Хоть полноценный удар.

Терренс оказался проворнее, перехватив кулак Артура прежде, чем он соприкоснулся со скулой Рендалла, и сильно сжав.

– Пять секунд, и я ломаю вам руку, – произнёс с улыбкой. – Раз.

– Ты…

– Два.

Терренс не походил на человека, способного шутить в таком ключе. Артур серьёзность чужих намерений прочувствовал в тот момент, когда посмотрел на Терренса и увидел в его глазах совершеннейшую пустоту, без проблеска сожаления.

Хватка у него, надо сказать, была потрясающая. Ему действительно ничего не стоило претворить обещанное в жизнь. Он мог запросто сломать руку не зарвавшемуся сверстнику, а взрослому человеку, которого, по идее, следовало уважать. Но как-то не получалось.

Если Сиенна ещё пробуждала – моментами – в душе Терренса какие-то тёплые чувства, то Артур вообще таковых не порождал.

– А потом скажу, что это именно вы случайно споткнулись и упали с лестницы, – добавил, оттолкнув Артура от себя. – И попробуйте доказать обратное. В настоящий момент, вы хоть и не с лестницы, но уже скатились вниз. В моих глазах. Необоснованное рукоприкладство в отношении детей – последнее дело. Бывают случаи, когда это приходится к месту, но этот одним из них не является. Что касается ваших слов с требованием убираться отсюда… Так и быть, я уеду. Сегодня. Но не думайте, что запросто отделаетесь от моего общества. Я буду появляться там, где хочу. Так долго, как сам того захочу, и мнение постороннего человека не имеет значения. Ясно?

– Принимая во внимание твои манеры, могу сказать, что по тебе тюрьма плачет.

– А по вашей потенциальной невестке рыдает психиатрическая клиника. Здорово, правда? Вообще забота о моём будущем приятно согревает. Обещаю, что буду предельно осторожен, расчленяя очередной труп, а прятать его постараюсь с особой тщательностью, избегая сегодняшней спонтанности в действиях. – Терренс одарил собеседника самой сладкой из своих улыбок.