Портреты Пером (СИ)

Арсений позволил Джеку перелистнуть несколько страниц. Из двух последних выскользнул ему на колени рисунок на жёлтой бумаге. Набросано кривовато, для левой руки не удивительно. И всё же – изломанной куклой на полу человек. В луже тёмной жидкости. Рядом – валяющаяся стремянка.

– Столкнул и нарисовал. Да уж.

– Не спеши захлопывать. Дальше начинается то, из-за чего Джим свихивался в последние дни. На предпоследней странице.

Арсений открыл требуемую страницу.

Каким бы корявым ни был почерк диабетика, в сравнение с этим он казался каллиграфией. Буквы неровные, то большие, то маленькие, скачут, налезают друг на друга. Посередине – почеркушки, наброски, явно картины. Рваные линии, но видно и границы рамы, и расстановку фигур.

Тьма. Только она ко мне благосклонна. Здесь тихо и спокойно. Можно не думать о тех, кто крадётся снаружи. Нигде больше нет такой тьмы, как здесь. Кажется, будто дыхание этого места придаёт мне сил. Я порву на части и заставлю истекать кровью любого, кто посягнёт на моё логово.

– Псих, – подытожил Джек у самого уха.

– Он рисовал. Хотел написать картину, – Арсений пролистал последние страницы. Наброски, наброски, сотни маленьких набросков. Фигуры, лежащие в неестественно выломанных позах люди. Среди них можно было угадать девушку. Чаще всего. Выломанное тело, запрокинутая голова. Безвольные руки, вытянутые вверх, удерживаемые натяжением прошивших запястья нитей.

Сказать сложно, но…

марионетка

– Он влюбился в неё.

– Кто? – не понял Джек.

– Художник. – Перо захлопнул блокнот. – Исами ему нравилась. Очень извращённо. Он хотел запечатлеть её… Но не просто так. Ему было мало её красоты и женственности. – Арсений помотал перед собой кистью с согнутыми пальцами, сморщившись и шипя, как от боли. Мысль упрямо не хваталась, не оформлялась словами.

– Эй, ты чего?

– Ничего. Это как-то связано со смертью… В ней. В себе… не знаю. – Арсений сунул блокнот под подушку Джека. – Забирай обратно, иначе я свихнусь.

– Вот. У Джима то же самое было, – Джек стащил с носа очки и упаковал их обратно в футляр. – Он считает, где-то есть другие записи этого художника. Ты б видел! Он реально как бешеный два дня перерывал библиотеку… Ничего не нашёл. Руки изрезал. Я сказал, что в мероприятиях родом из психушки помогать ему не буду, ну и, вроде, на третий день он успокоился…

– В библиотеке, говоришь?

– Только повторять не надо! – Джек с силой дёрнул его за плечо. – Хватит тут и без тебя психов. Всех калибров есть, залюбуешься. Начиная от нашего недокукловода… Я тебе показал, чтоб ты, если что, Джима оттащил от этой дряни. Не нравится мне это всё.

– Оттащу, – пообещал Арсений искренне.

И правда зачем врать

Я его не пущу. Сам займусь

Перо помолчал, слушая, как пыхтят копальщики тоннеля. Сегодня им помогал и сам Билл.

– Чёртова безнадёга, – Джек со вздохом сполз по подушке. – Прошлый тоннель Билл рыл полгода. Этот он роет не один, но заново же.

– Да ладно тебе, зато делом заняты.

– Да спорю я, что ли?

– Слушай, а откуда Джим знал, где искать?

– Да кто его разбери. Искал неделю назад в библиотеке книги, потом вдруг – надо диван отодвинуть. Дескать, под ним ещё никто не смотрел, а мало ли. Ну мы и отодвинули.

– Ясно.

Оба замолчали. Арсений смотрел, как в другой стороне подвала Джим-подпольщик дремал, сидя на матрасе и привалившись к стене. При этом он обнимал пристроившуюся Дженни. Голова девушки покоилась на его плече, на лице читалась удивительная для теперешних времён безмятежность. Джен спокойно спала, почти что свернувшись в клубочек, в руках Нортона. Так не будешь спать рядом с человеком, который просто предложил погреться, точно.

Ва-а-а

Я на них минут пятнадцать смотрел и не доходило

А Джону каково, интересно? Отдать подругу детства кому-то ещё

А не моё это дело, вот что.

Главное, чтоб никто никого не убивал. Не хватало нам ещё тут убийств на почве ревности

Он слышал в темноте чей-то шёпот – под одеялом переговаривались. Зевнул. Лёг обратно, обняв Джима, как раньше. Усмехнулся, сообразив, что док-то чистый – в отличие от большинства обитателей.

Ну да, обливание…

Слыша позади шорох перешёптываний, Арсений ткнулся носом в густые волнистые волосы.

Никогда не знаешь, что и где пригодится. Холодная вода…

Может, ты как в историях с одержимостью? Ещё немного, и я поверю в чертей. Ты сам по себе не можешь быть той бетонной стенкой из будущего, я не верю.

А если Мэтт поставит тебя против меня, кто из нас успеет быстрее перерезать себе артерии? Ты мне показал, Файрвуд, как это делается. Для Джека, боюсь, я сделаю то же самое. Не драться же против него

– Арсень, не двинешься? – позади, будто откликаясь на мысли о себе, зашуршал младший Файрвуд. – Я Лайзе одеяло отдал, а их кто-то спёр. Завтра найду кто, мозги вышибу, честное слово…

Арсений выпутал из-под себя кусок пледа, под который Джек тут же влез.

– Ты только это, – предупредил Перо донельзя серьёзным и обеспокоенным шёпотом, – сильно не прижимайся.

– Чего?..

Судя по тому, как Джек нахмурился, он явно был встревожен.

– Ну… не хотел говорить, конечно… – продолжил Арсений, подбавив в голос ещё и осторожной неуверенности, – но так, знаешь… так только пидоры делают, во сне друг к другу прижимаются…

Джек опешил, а Арсений, не выдержав тон, тихо захрюкал от сдерживаемого смеха. Уж больно вид у лидера был ошарашенный.

– Арсень, чтоб тебя… – прошипел Джек, дёргая на себя край пледа. Завернулся в него, перевернулся на другой бок. Арсений спиной ощутил его прижатую спину. – Спи, уёбок.

– Угу, – прохрюкал Перо тихонько. Смех всё ещё напирал под горлом.

– А ты знаешь, – выдал вдруг Джек почти философски, – именно в такие моменты я и понимаю, как мне тебя не хватало в обычные скучные, не наполненные пиздецом дни. Подумаешь, какой-то там Мэтт Стабле, убивающий всех подряд.

====== 21 мая ======

Просыпаться под арсеневским боком было удивительно уютно. Тепло, спокойно. Джим в такие моменты – когда на несколько секунд выныривал из тёмной, душной материи сна, вдыхал родной запах, прижимался чуть плотнее, и даже не верилось, что всё плохо.

Хотя, конечно, всё было плохо.

Психическая нестабильность обитателей. Проще тем, кто успел образовать пары до всего этого, до Мэтта. Они хотя бы имели человека, которому можно доверять. Пары, образованные из-за страха и одиночества, вряд ли могли похвастаться доверием. Дженни и Нортон не в счёт, для них ситуация стала не причиной, а катализатором отношений.

Постоянная опасность. Тревожность и нервозность, от депрессии до истерии. Из-за неё люди чаще попадали в ловушки, учащающиеся случаи попадания в ловушки провоцировали увеличивающуюся нервозность. Плохое питание, холодный пол, неудобное место для сна, мало света. Гиповитаминоз, рецидивы хронических, воспаления, ревматические боли.

Джим лежал в темноте, уставившись невидящими глазами на каминные часы. Не видно. Сколько ещё спать? Стоит засыпать или нет?

Рядом сопел Арсень, за ним – брат. Их мерное дыхание успокаивало.

Мы выживем. Это хорошо.

Сжать бы руку Пера сильнее, да проснётся.

Но не повод расслабляться

У нас слишком много слабых мест. Знай мы Мэтта чуть ближе…

Алиса. Сумасшедшая, но не дура. Власть ей не сдалась.

Единственная имеющаяся на данный момент перспектива.

Джим слегка вжался собой в Арсеня. Сосредоточился на ощущении тёплых рук – одна на спине, вторая под шею подсунута.

И ты выживешь

И я. Благодаря лекарствам.

Ненавижу…

Пузырьки с нитроглицерином сейчас были дополнительной слабостью, привязывали, ставили в зависимость от себя. Каждый раз, как Джим ощущал знакомый сладковатый привкус, его почти физически тошнило от своего состояния. От осознания, что Джек и Арсень знают о его болезни, беспокоятся, и это делает уязвимой всю их троицу. Всех обитателей делает – нет больше врачей.