Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Но стоило признать, что он, несмотря на все свои уверения о нежелании узнавать Рендалла ближе, сначала неосознанно, а после – вполне отдавая отчёт в своих действиях, следует за ним по пятам, не выказывая своей заинтересованности, предпочитая оставаться для него невидимкой. Тайным поклонником, тенью, не слишком навязчивым сталкером, если уж на то пошло.

Впервые он не делился соображениями с Энтони, не откровенничал с Мартином и даже дорогой и любимой Стелле, точившей арбузную мякоть и смотревшей на него гетерохромными – один чёрный, а другой красный – бусинками глаз, ничего не говорил, предпочитая хранить все мысли, направленные в сторону одноклассника, при себе.

Рендалл постороннего присутствия не замечал. Он спокойно занимался повседневными делами, не зная, что у него появился восторженный поклонник, но при этом молчаливый и ненавязчивый. Терренс не пытался заговорить с ним. Не просил помощи, хотя это был один из наиболее реальных способов сблизиться. Не предлагал поработать в паре над каким-нибудь проектом, неизменно выбирая тандем с Мартином или Энтони.

Он вообще не был уверен, что Рендаллу есть до него какое-то дело.

Если бы не столкновение за пределами академии, Терренс так и остался бы сторонним наблюдателем, спокойно попрощавшись со своим персональным объектом искусства и позабыв о сосуществовании в пределах одной учебной аудитории.

Наверное, позабыл бы.

Сейчас он уже не был настолько уверен в правдивости своих прошлых умозаключений.

– Так, на чём мы там остановились? Ах, да, – вновь напомнил о себе Энтони, разрешив вопросы с приобретением вещей. – Мы с отцом поговорили, и, как итог, у меня есть для тебя парочка новостей. Нанесу визит через час-два и всё расскажу.

– Договорились, – отозвался Терренс.

Теперь оставалось лишь дождаться появления лучшего друга, обещавшего помочь в деле распределения точек над определёнными буквами.

Энтони не использовал в своей практике общения с окружающими людьми глупые шутки, это было совсем не в его характере. Вообще-то он производил при знакомстве определённое впечатление, откровенно говоря, далёкое от лестных характеристик. Казался довольно заносчивым, высокомерным, ставящим себя выше других. Кроме того, окружающие с давних пор не уставали повторять, какой Тони красавчик.

Он нередко сетовал на это, говоря, что ему надоели бесконечные оды, воспеваемые внешности. И радовался, что хотя бы губы ему достались не пухлые, словно гелем накачанные, а самые обыкновенные, среднестатистические

– В противном случае, я был бы похож на утку. А особо остроумные шутники не упустили бы случая проехаться по внешним данным и заикнуться о том, что, скорее всего, я целыми днями пасусь в Инстаграме – выставляю фотографии, сделанные напротив зеркала в сортире.

– Ну и выражения.

– Извини. Что-то меня не тянет на нежности, предпочитаю называть вещи своими именами.

– С чего бы тебе приписывать такие увлечения?

– Стереотипы, что б их, – хмыкал Энтони. – Скажу честно, они – именно то, что я откровенно терпеть не могу.

Пожалуй, Терренс был одним из немногих, кто действительно знал Энтони. Не такого, каким Кларк выступал перед остальными, а настоящего.

Энтони, как и он, носил в присутствии посторонних людей маски, умело меняя их в зависимости от ситуации, тщательно подбирая и стараясь не совершать осечек. Это сближало.

Ценно было то, что он понимал, когда можно шутить, а когда этого лучше не делать.

Как только речь заходила о Рендалле, активировался режим с кодовым названием «Шутки в сторону».

Здесь и, правда, не над чем было иронизировать.

В ожидании Энтони Терренс извёлся и едва не полез на стенку, прикидывая, какие откровения его ожидают в ходе этого общения.

Он почти прирос к полу рядом с окном, наблюдая оттуда за центральными воротами. Прожигал взглядами дорожку и мог с точностью до сотых секунды назвать время появления Энтони.

Встретила его Нэнси, и они несколько минут разговаривали, обсуждая, вероятно, погоду, последние новости из жизни родителей Энтони, предстоящую свадьбу младшего Стимптона – всё то, что могло быть интересно обоим.

Следуя правилам, установленным в обществе, Энтони старался всячески продемонстрировать манеры, потому даже приложился к руке Нэнси в поцелуе.

Терренс, продолжавший вести слежку из окна, заметив этот жест, закатил глаза и мысленно назвал Энтони позером, удивляясь, как Альберт ещё не позеленел от ревности, сравнивая себя с молодым человеком и понимая, что по ряду пунктов ему проигрывает.

Постельные предпочтения Энтони старался не афишировать, понимая, насколько нелепо кричать об этом на каждом углу, потому для родителей Терренса его ориентация оставалась загадкой.

Можно было поревновать, в принципе.

– Когда-нибудь моя мать решит: в жизни нужно что-то менять и захочет уйти из семьи. Тогда не удивляйся, если я тебя ударю, – предупредил Терренс, пропуская друга в комнату.

Энтони посмотрел на него, прищурившись, потом перевёл взгляд в сторону окна. Подошёл, чтобы проверить возникшую догадку и, убедившись, что не ошибся, лишь многозначительно хмыкнул.

– О чём вы говорили? – поинтересовался Терренс.

– О самом актуальном событии грядущих дней. – Энтони сложил руки на груди и задумчиво покусал уголок нижней губы. – Пока оно не станет данью прошлому, все будут размышлять над тем, какие причины толкнули этих двоих в объятия друг друга настолько стремительно. Некоторые искренне считают, что виной всему беременность Кейт. Чем ближе событие, тем больше сплетен. Скоро они заполонят воздух и будут прилипать к коже.

– Надеюсь, это предположение окажется глупой выдумкой.

– Потому что в противном случае Рендалл не сможет отказаться от ответственности, и они не разведутся никогда?

– И это тоже.

– Да не в беременности дело, друг мой, – заметил Энтони, опустившись в кресло и откинув назад волосы, отчаянно лезшие в глаза.

Перед появлением на торжественном мероприятии следовало уделить внимание причёске – подравнять отросшие пряди, привести в порядок чёлку. В общем, сделать что-нибудь со своими волосами.

– Уже неплохо.

– Хотя, я не удивился бы, узнав, что она по такому случаю потыкала иголкой в пару-тройку презервативов. Больше удивляюсь, как она, при всей одержимости, не попыталась, в своё время, провернуть нечто подобное с тобой.

– Рожать в шестнадцать лет? Даже ради меня она бы на такое не пошла. Ну, и опять же, медицинские противопоказания… Вряд ли она захочет завести ребёнка, понимая, какую наследственность ему подарит. Точно утверждать не берусь, но подозреваю, что дело именно в этом.

– В семнадцать, – поправил Энтони.

– Невеликая разница, – отмахнулся Терренс, положив телефон на стол. – Что там с магазинами?

– Они убили мне море нервов, в результате мать выбрала какой-то костюм от «Армани». Официально – тёмно-синий. На мой взгляд, чёрный. В общем-то, я его с собой не захватил, все покупки родители увезли с собой. Но мы здесь и не ради костюма собрались, если уж на то пошло. Помнится, я сказал, что сегодня пообщался с отцом. Не знаю, по какой причине его пробило на откровенность, однако он решил поговорить со мной, пока мама выбирала праздничное платье. Внезапно, но разговор зашёл о будущем, и о том, как я собираюсь реализовать себя в дальнейшем. Отец вспомнил вечер моего дня рождения, общение с Рендаллом. Отметил, что Стимптон-младший довольно серьёзный юноша. Пожалуй, слишком серьёзный для своего возраста и не по годам смышлёный. Заявил, что мне не мешало бы брать пример с таких людей. При этом об отце Рендалла отзывался не самыми лестными словами.

– И что это значит?

– Это было вступление, – протянул Энтони, сцепив ладони в замок и устроив их на коленях. – Теперь настало время основной истории. Понимаешь ли, дорогой друг, у моего отца не далее, как прошлым летом, появились некоторые интересы в сфере строительного бизнеса. Ты же знаешь: он не привык уступать и всегда получает, то, что хочет. Тогда хотелось увеличить собственное влияние на рынке, и он решил избавиться от одного из основных конкурентов. Делал всё очень и очень деликатно, как всегда, поначалу. Он всегда мягко стелет, а после его стараний становится жёстко спать – так, что синяки по всему телу. А потом – стремительный захват, этакая молниеносная война. Перехваченные заказы, подлоги, путаница с накладными и много всего такого, что способно окончательно подорвать авторитет той или иной компании. И когда конкуренты окажутся на грани разорения, можно предложить им выгодную сделку купли-продажи. У них появятся на руках живые деньги, в которых они испытывают острую потребность, а Дин получает немалую долю рынка. Думаю, сам понимаешь, какую фамилию носил конкурент.