Камаэль (СИ)

- Как тут не помнить, - выдохнул я, морщась от боли. - Отпусти, Виктор, мне очень больно!

- О, в прошлый раз боль тебя не сильно смущала, малыш, - довольно прошептал вампир, заламывая мою вторую руку и перехватывая своей в районе кистей. Было и в самом деле больно, но я старался сильно не дёргаться, хотя пару раз и попробовал лягнуть брата, но тот лишь с тихим смехом уворачивался от меня - его, судя по всему, эта игра более чем устраивала.

Послышался металлический щелчок - брат расстегнул ремень, затем недолго я слышал шорох одежды и спокойное дыхание довольного вампира, который предвкушал потрясающую ночь. Впрочем, его можно было понять, и я его понимал - после перерыва я безумно его хотел, но не в столь грубой форме, но телу не прикажешь - оно покорно и с радостью принимало грубоватые прикосновения Виктора. Шагнув со мной к кровати и заставив меня на неё подняться и опуститься на колени, он чуть грубо куснул меня за ягодицу, заставив вздрогнуть и зашипеть - вампир показал свои клычки и подтвердил свои намерения. Затем его язык скользнул по месту укуса, опускаясь ниже, к впадине меж ягодиц, заставляя меня всё больше нервничать и желать большего. Мокрые волосы щекотали плечи, щёки, шею, но почесать места я не мог только благодаря любимому брату.

- Ну, не дёргайся, малютка, ты же знаешь, я тебя не обижу, - сладко прошептал Виктор, нависнув надо мной и прижавшись прохладной, всё ещё чуть влажной после дождя грудью к моей разгорячённой спине, заставив меня шумно вдохнуть воздух - слишком острым удовольствием отдавались всякие его прикосновения к моей спине. Вообще, я часто замечал, что спина у меня чересчур чувствительна.

Пару раз хлопнув меня по голеням и заставив меня развести ноги, Виктор слегка потёрся плотью меж моих ягодиц, вызвав дрожь возбуждения и желания, перед глазами зависла пелена. “Вот видишь, я говорил, - шептал голос в моей голове. - Воспользуется и уйдёт подальше”. “Заткнись, - рыкнул я про себя, отвлекаясь от боли проникновения вампира и до боли в дёснах сжимая зубы. - Заткнись, я тебе говорю!” Резкий рывок, который был сопровождён шлепком его яиц о мою задницу, и Виктор проник до конца, вырвав из моей груди полустон-полувсхлип. Слёзы навернулись на глаза, но времени жалеть себя и скулить не было - брат тут же начал резкие, мощные движения, от которых я раз за разом вздрагивал и прогибался в спине - он задевал простату и мощно на неё надавливал, вызывая судороги боли и удовольствия одновременно. Оставалось только стонать и подмахивать бёдрами ему навстречу. Тело жгло, словно бы раскалёнными углями, стоны разрывали горло вместе с криками. Свободная рука Виктора неустанно скользила то по моей груди, до боли сжимая соски и вызывая всё больше удовольствия, то сжимая ягодицы. С каждым мигом его движения становились всё сильнее, его плоть, казалось, разрывала меня изнутри, доставляя вместе с болью безумное удовольствие. Не жалея голоса, не думая о том, что могут подумать эльфы внизу и хозяин особняка, я стонал и кричал, звал брата по имени и подавался бёдрами ему навстречу. Я чувствовал то, что чувствовал он - безумную тягу ко мне, желание, страсть, болезненную нежность. Словно оплетённые золотыми нитями, мы не могли насытиться друг другом, всё яростнее двигаясь, вслушиваясь в тела и голоса друг друга. Когда же он покинул моё тело, так и не доведя меня до разрядки, я издал рык, повернувшись, не смотря на боль и притягивая его к себе за плечи, впиваясь ногтями в его бледную кожу.

На его губах сияла то ли улыбка, то ли безумная ухмылка, а глаза так и сверкали, гипнотизировали. Повалив его на кровать рядом с собой, я оседлал его бёдра, принимаясь истязать поцелуями и укусами его губы, шею, уши, плечи, пока он с тихим рычанием мял мои ягодицы, обвивал талию руками и нетерпеливо тёрся плотью об анус. Когда же я опустился на его плоть, последние остатки терпения и разума покинули нас. Я жадно и сильно опускался на его плоть, а он двигал бёдрами точно поршнями, едва не подкидывая меня на себе и заставляя кричать всё громче. Тело и душа пели от этой близости, а на глаза наворачивались слёзы, вздохи вились, словно плети, оплетая шею тонкими нитями, пробираясь в самую суть меня и Виктора. Он не сводил с меня взгляда, а я едва держал глаза открытыми, чтобы смотреть на него. Лицо его было расслабленным, выражало крайнюю степень блаженства, а губы изгибались в довольной улыбке. Он был потрясающим, прекрасным, как король и столь же уверенным в своих действиях. Руки его то блуждали по моему телу, то сжимали в крепких объятиях, а я не переставал льнуть к нему и царапать его чувствительную кожу. Спину жгло всё сильнее, доводя до бешенства. “Я говорил тебе, не верь ему, - назойливой мухой звенел в голове голос. - Никогда не верь, не поддавайся ласкам! Он предаст тебя! Слушай же ты меня!” Казалось, теперь он не просто шептал или говорил, он орал в полную мощь, отчего я стонал и кричал громче, почти срываясь на вопли и двигаясь на Викторе всё яростнее, стараясь заглушить этот голос. Страх. Страх начал появляться в глубине меня, доставлять боль и пронзать спину острыми иглами, а потому я лишь теснее льнул к Виктору, позволяя задавать нужный ему ритм.

Вампир стонал и порыкивал над моим ухом, то и дело прикусывая его, а мне казалось, что ещё немного, и я просто расплавлюсь в его руках. Когда же пришла резкая разрядка, мне на миг показалось, что я просто напросто обмочился, но лишь на миг. Из меня выплеснулось столько семени, что я невольно испачкал грудь и живот Виктору, как впрочем, и себе. А когда же горячее семя Виктора попало внутрь меня, я невольно замер, задрожав, стараясь прочувствовать его. Вампир улыбался, а, может, скорее ухмылялся, довольно поглаживая меня по ягодицам. Осторожно поднявшись с плоти Виктора и почувствовав, как семя брата потекло по бёдрам, я ощутил, как кровь прилила к щекам, и увёл взгляд в сторону, осторожно опускаясь на спину рядом с возлюбленным. За окном всё так же грохотала непогода, а дождь просился внутрь, уныло стуча по стеклу. Молнии одна за другой расчерчивали небо, на секунду ослепляя своими вспышками. Ладонь мужчины легла на мой живот и осторожно огладила, заставив меня распахнуть до того прикрытые глаза.

- Надо же, ты всё ещё дрожишь, - сладко вздохнул Виктор у меня над ухом и повернувшись на бок, продолжая ненавязчиво поглаживать и ласкать моё тело.

Чуть улыбнувшись и повернув голову в сторону брата, я потянулся и поцеловал его в уголок губ:

- Ещё бы. Я как-то не привык к тому, что меня так яростно трахают.

- Яростно? Пф-ф, - Виктор рассмеялся своим бархатным, приятным смехом, что ласкал мой слух. - Нет, малыш, это ещё не яростно. Это лишь полный страсти перепих.

Я невольно передёрнул плечами и недоверчиво прикусил губу, затем слегка сощурив глаза:

- То есть? Хочешь сказать, что сейчас, когда ты мне чуть не порвал задницу, это так - цветочки?

- Конечно, малыш, - вампир показал свои острые клычки в идеальной, соблазнительной улыбки. - Я почему-то на сто процентов уверен, что у тебя даже уши не заложило от того, что только что было. А это означает, что это всего лишь небольшой перепих.

Почувствовав некоторую обиду, я отвернулся от брата и принялся бормотать над ладонями заклинание воды, чтобы отмыться от семени, но Виктор перехватил мои кисти:

- Не делай этого. Таким грязным и расслабленным ты мне нравишься больше всего. Так и хочется приковать тебя к стене и брать вновь и вновь, мучить тебя, заставлять кричать и плавиться в моих руках. Так и хочется пробовать твою задницу час за часом снова и снова, стискивать твои соски, кусать твою шею. Хочу видеть твоё смущение и злость, страсть и нежность. Когда ты беспомощен передо мной ты становишься ещё прекраснее, ещё соблазнительнее. Меня к тебе тянет, как на поводке, как зачарованного. Что это, Льюис? Ты приворожил меня? Заколдовал? А может быть, ты обладаешь каким-то влюбляющим взглядом? Ответь мне, Льюис? Ну!

Виктор повернул меня на спину единым рывком, прекратив свои ласки, а затем нависнув надо мной. В тот миг мне стало по-настоящему страшно и плохо, захотелось зарыдать и броситься прочь, но он крепко сжал мои кисти над моей головой, вжимая их в изголовье кровати. Но не было безумия в его глазах - только страсть и опаляющая нежность. “Не верь ему, у него в голове лишь одно - как бы получше тебя трахнуть, как бы лучше тебя использовать, - продолжал орать голос в моей голове, а мне казалось, что спину мою рвёт стая волков.” Крепко жмурясь, я потянулся к Виктору за поцелуем: