Камаэль (СИ)

- Отпустите меня сейчас же! - крикнул я, срывая голос и пытаясь оглядеться.

Вновь намокшие волосы падали на лицо, вода стекала на глаза и не давала ничего разглядеть как следует. Только стена, на которой горел один единственный факел.

- Ты кого привёл, Виктор?! - заорал полукровка, послышался звук удара и низкий рык вампира. - Ты видишь, что за тварь ты привёл в качестве нашего короля, ублюдок?!

- Не трожь Виктора! - постарался перекричать Морнемира я, но получил плетью по плечам, тут же заскулив и притихнув.

Боль становилась всё ярче, сводила с ума, а голос в голове всё продолжал нашёптывать мерзкие гадости, заставляя меня пробовать вырваться из крепких оков вновь и вновь. Они причиняли адскую боль, прожигали мою кожу, но на деле двимерит не оставит следов. Нет, он просто будет держать и с каждым порывом сжиматься всё сильнее, так и оставаясь в прежнем положении.

- Я не понимаю о чём ты, Морнемир, - рыкнул вампир, послышалась возня, затем всё утихло.

- Ах, не понимаешь? - прошептал полукровка, в помещении стало светлее, но совсем не теплее. Холод от камня на котором я лежал, прожигал лёгкие, морозил самую мою суть. - Так смотри же на его спину, чёртов тёмный прихвостень. Никакие пророчества не избавят тебя от вины. Говорили, говорили же, что вернётся павший эльф. Но это тебе не эльф, нет, это выродок из ада - оборотень, отмеченный печатью Павшего. Ты не чувствуешь, Виктор? Его аура меняется, свет из него утекает с каждой минутой вместе с кровью, а вместо него приходит сама тьма, та, которой ты ещё и не знал, сосунок. Про такую тьму боятся не то что говорить или писать - думать. Павший сведёт его с ума, поставит на свой путь, и тогда даже королевская кровь в жилах этого мальчишки не поможет нам. Он изничтожит всех до последнего - и светлых, и тёмных, обратит их в созданий тени, создаст своё королевство. Он будет нашей смертью, Виктор, помяни моё слово. Но мы можем этого избежать, убив его, ведь…

- Учитель, вы не правы, - раздался робкий мальчишеский голосок, и полукровка гневно притих. Обстановка накалялась, мне же всё больше хотелось убить Морнемира.

“Так, правильно, Льюис, правильно. Освободись, вырви его гнилое сердце, и он станет твоей первой ступенью на лестнице к власти. Ты будешь лучшим из лучших. Убей полукровку, - шептал голос в голове, перебивая остальные голоса и набирая силу, подливая мне мощи и даря возможность сорваться с цепей и сделать то, что так хотелось сделать. Хотелось крови. Крови Морнемира. Хотелось рвать его на кусочки и упиваться его болью. - Давай же, Льюис, ты сможешь. Ты - мой избранник. Ты станешь мои принцем, а затем - королём. Вместе мы сделаем то, что не мог сделать ещё ни один король мира.” Я мотнул головой, хотя соблазн был так велик - стряхнуть с себя оковы и кинуться навстречу крови, навстречу своим желаниям. Тонкая, прохладная ладонь легла на моё окровавленное плечо, а моего обоняния коснулся тонкий аромат хвои и пряного молока. С трудом повернув голову, я глянул на плечо, но ничего не увидел.

- Тише, милый, тише. Ты можешь справиться с ним. Стоит только захотеть, - прошептал родной голос над самым ухом, и виска моего коснулись прохладные, нежные, точно лепестки розы, губы.

А в то время, как я боролся с самим собой, не зная слушать мне совета мощного голоса в моей голове или просьбу Габриэля, позади меня разразилась едва не драка. Тот мальчишка пытался сказать что-то, а Морнемир его, видимо, очень и очень сильно избивал за такое. Наконец, послышался недовольный, мощный рык, и Морнемир появился в поле моего зрения, врезавшись в стену и рухнув на пол бесформенной кучей.

- Говори, мальчик, - дрожащий от гнева голос Виктора показался мне сейчас особенно красивым и манящим - наверняка, он приложил к этому делу чары.

- Дело в том, - мальчишка всхлипнул, а затем видимо поднялся с помощью Виктора, - что учитель говорит про древнюю легенду о павшем эльфе, который последовал путём мести, но был убит, а затем стал проходить в наш мир через сны и убивать тех, кто был виновен в его смерти и несчастьях, а затем исчез. Было старое, древнее пророчество, в котором говорилось, что однажды, когда королей не станет, явится наследник, отмеченный Павшим, и только он сможет бороться со своей тьмой и желаниями, чтобы выбрать правильный путь, поскольку будет отмечен лишь одним крылом. Но сейчас… посмотрите на господина Льюиса. Он и в самом деле почти ступил на сторону тьмы, сейчас его что-то держит от этого - но сила так слаба, что мы её не можем уловить как положено. Учитель Морнемир знает ритуал, который бы спас отмеченного Павшим, но… откровенно его ненавидит, потому как почти весь его род был вырезан в те времена. И…

- Молчи, сопляк! - Морнемир пришёл в себя и поднялся с пола. Он так и лучился ненавистью, и на миг мне захотелось сбросить руку Аэльамтаэр со своего плеча и кинуться на мужчину, чтобы он не смел говорить так, вести себя так, но острые коготки эльфа больно впились в израненное плечо. - Я проведу этот ритуал, но вы все должны убраться отсюда вон и не заходить как минимум сутки. Если будет нужна вода или еда, я позову верных мне слуг. А теперь - прочь отсюда.

- Обещай, что не причинишь ему вреда, Морнемир, - в поле моего зрения появился Виктор. Наспех надетые штаны и накинутая на плечи рубашка, растрёпанные волосы и абсолютно потерянный вид, но глаза его сверкали уверенностью и злостью. - Если ты что-то ему сделаешь, я сделаю всё, что смогу, лишь бы ты умирал долго и мучительно.

Полукровка сощурился и обратил на него взгляд, который был не менее жестоким и уверенным, затем выпрямился и глянул вампиру прямо в глаза:

- Я - эльф. А значит честь для меня прежде всего. Я сдержу своё слово и спасу твою проклятую подстилку, а когда вы наберётесь сил - уберётесь отсюда куда подальше.

- Идёт, - вампир кивнул, а затем, повернувшись ко мне, протянул было руку, но что-то его остановило - я видел, каким мучением это отозвалось на его лице, а затем просто ушёл прочь.

- Прости, Льюис, - прошептал Габриэль мне на ухо. - Ему нельзя было сейчас это делать. Потом. Потом. А сейчас держись, любимый. Я буду поддерживать тебя. Ты только держись.

Исчезло ощущение тонкой ладони на плече, исчезло ощущение тепла и спокойствия, тут же хлынула чёрная ненависть, желающая поглотить абсолютно всех: Морнемира, столь высокомерного и надменного, Виктора, который не смог защитить меня от этого проклятия, Габриэля, который оставил нас в такое время, Джинджера, который открыл на меня охоту, мать, которая ничего не говорила, королей и королев, которые внезапно умерли - абсолютно всех. Морнемир сделал ко мне шаг и сел напротив меня на корточки:

- Запомни мои слова, Камаэль, - если ты встанешь на путь мести, я сделаю всё, чтобы остановить тебя и заточить на веки в двимеритовый гроб. Если ты встанешь на этот путь, ты не получишь ни от одного из эльфов поддержки и укрытия.

- А пошёл ты, папаша, - прорычал я и тут же получил звонкую, крепкую пощёчину, от которой в голове всё зазвенело.

Ненависть с новой силой окутала меня, и я рванулся в оковах, сдирая кожу на груди и животе, оскалив клыки в сторону полукровки. В его глазах промелькнул страх, и я лишь больше воодушевился, начиная рваться из оков, подбадриваемый голосом Павшего в голове. Он шептал, срываясь на крики и тихий, бархатный смех, он говорил и молчал, оглаживая моё сознание и отравляя душу, но яд был столь сладок, что противиться я не мог. Медальон Куарта на шее дрогнул и стал затягиваться.

- Ты обзавёлся полезной игрушкой, Камаэль, - усмехнулся Морнемир, поднимаясь на ноги и начиная ходить вокруг меня. - Тонкая, эльфийская работа, знаешь ли. Работа светлая, ненавидящая тьму, и она поможет мне вразумить тебя, мальчишка. Ты слишком рано во всё это ввязался, ты не знаешь ещё ничего, что могло бы спасти тебя от проклятия Павшего. Понимаешь ли, в нашем мире о них стараются не говорить, потому как эти ублюдки перечеркнули судьбы многих великих людей. А этот был тварью, каких поискать. Прикрывался светлой кровью, но был порождением самой тьмы. Когда мой дед отверг его и женился на моей бабке, я чуть было не лишился семьи из-за этого ублюдства во плоти. Но моей дед оказался проворнее и сильнее, и убил его. Благо, к тому моменту, как твой покровитель вернулся из мира мёртвых, уже была рождена моя мать, да и подросла. Но из-за того, кто сейчас делит твоё тело с тобой, умерло слишком много людей. Я бы с удовольствием сейчас позволил тебе истекать кровью и страдать, умирая, но я дал слово твоему поганому брату, а у меня на него особые планы.