Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Сейчас путь лежал к беседке.

Кэндис знал, что Мартин часто проводит время там, а, значит, мог и сегодня не отказаться от своих привычек, последовав им.

После недавней беседы подходить к Мартину было небезопасно. Проследи Гаррет за Кэндисом, мог бы действительно растрепать всей школе о том, что ученик запросто болтает с директором и это – наверняка! – наталкивает на подозрения.

Что-то значит.

Что-то неправильное, осуждаемое и порицаемое обществом.

Именно по этой причине Кэндис не собирался заводить с ним разговор. Только посмотреть издалека, как делал раньше. Посмотреть и уйти восвояси, избавив Мартина от своей компании и необходимости вести дискуссии.

Кэндис до сих пор не понимал, какие между ними установились отношения. Поступки говорили «да», а с губ срывалось прямо противоположное утверждение.

Совместный вечер закончился, не обернувшись совместной ночью, и Мартин вновь исчез с горизонта. Он не позвонил на следующее утро и не написал.

Почему?

Посчитал всё случившееся поступком из категории неправильных? Винил себя в происходящем? Просто не хотел видеть Кэндиса? Что-то одно или всё вместе?

Придумать причину для переживаний было слишком легко, а отыскать среди них реальную – той ещё головоломкой.

Беседка пустовала. Кэндис, немного постояв на месте, собирался вернуться обратно, в большой зал, но тут увидел постороннего наблюдателя, находившегося в отдалении. В руках у него был фонарик, мерцавший тусклым светом. Рассмотреть, кто это, было нереально, поскольку капюшон мантии закрывал лицо.

Вариант был только один, и Кэндис рискнул его озвучить.

– Роуз?

Ответа не последовало, но внезапный порыв ветра снял все вопросы, сорвав с головы таинственного наблюдателя капюшон.

Кэндис с трудом сглотнул.

Это, без сомнения, был тот самый юноша, некогда растворившийся в потоках дождя. Мантия исчезла, как по мановению волшебной палочки.

Кэндис увидел уже знакомую ему старомодную униформу зелёного цвета. Открыл рот, чтобы задать интересующий вопрос, но у юноши, кажется, были свои планы на этот вечер. Он засмеялся и стремительно сорвался с места, приказав Кэндису следовать за ним. То ли действительно это сказал, то ли просто голос в голове прозвучал. Кэндис ни за что поручиться не мог.

Времени, чтобы разобраться, Кэндису не дали.

Передвигался юноша быстро. Слишком быстро.

Кэндис едва за ним поспевал, боясь потерять незнакомца из вида и остаться в одиночестве. Направлялся юноша к зданию школы.

Но приглашал Кэндиса не в большой зал, где до сих пор не прекращались торжественные мероприятия, а указывал путь в противоположном направлении. К двери, что обычно была заперта, а сегодня внезапно оказалась открыта, явив взгляду всех, кто додумается потянуть за ручку и заглянуть внутрь, лестницу.

Тянул наверх. И Кэндис бежал вслед за призрачным, полупрозрачным, как будто светящимся изнутри юношей, не имея возможности остановиться на секунду, чтобы перевести дыхание и немного отдохнуть. Каблуки стучали по ступенькам, и Кэндис боялся, что в один далеко не прекрасный момент удержаться не сумеет, поскользнётся и рухнет вниз. Хорошо, если падение окажется удачным, и он отделается малыми потерями. А если нет?

Юноша ничего не говорил, он упрямо двигался к своей цели.

Чем выше они поднимались, тем сильнее крепла уверенность Кэндиса, что ведут его в один из тех самых флигелей, которые обычно наводили на учеников страх, способствуя распространению слухов о привидениях, обитающих в школе. Прежде Кэндис смеялся над этими предположениями, теперь резюмировал, что одним скептиком в академии стало меньше.

После сегодняшнего вечера впору было переименовывать школьное издание из «Будней…» в «Тайны и мистические явления «Чёрной орхидеи»».

Я и есть чёрная орхидея.

Одна фраза. Относительно знакомый голос.

Ступеньки закончились.

Кэндис оказался перед закрытой дверью. Его проводник вновь растворился в воздухе, исчез столь же стремительно, как и после первого появления. Не будь у Кэндиса своего фонаря, кромешная темнота окружила бы со всех сторон и поглотила в мгновение ока.

Наверное, стоило повернуть назад.

Любой фильм ужасов помогает учиться на чужих ошибках. Только там глупые герои лезут в самое пекло, наплевав на логические умозаключения. Необычные помещения, заброшенные дома, пустынные дороги, ванная комната – места, откуда можно ждать беды. Если хочешь остаться в живых, лучше туда не соваться. Либо совершать поступок, наполненный сомнительным героизмом, не в одиночестве, а в компании друзей. Тогда появится шанс выжить. Минимальный, само собой, но это лучше, чем полное его отсутствие.

Стоило.

Кэндис советами подсознания, наученного горьким опытом героев тех самых фильмов, пренебрёг и того, чего от него ожидали, не сделал.

Глядя на дверь, он опасности не ощущал. Его не посещали мысли о неминуемой гибели. Напротив, он чувствовал себя уверенно и спокойно. Ладонь легла на ручку двери, потянула её, чтобы попасть на неизведанную ранее территорию, куда Кэндис не без опасения ступил, скрестив пальцы. На всякий случай. Чтобы перестраховаться.

Никаких странностей и загадок за дверью не обнаружилось. Лестница привела его на одну из смотровых площадок. Пространство оказалось небольшим, толпе тут явно нечего было делать, но для маленькой группы человек места хватало.

Отсюда открывался роскошный обзор на академию, рассмотреть можно было вообще всё. Однако большее внимание Кэндиса привлекли не виды, недоступные прежде, а ныне раскинувшиеся перед ним, как на ладони.

Заинтересовала его, в первую очередь, личность человека, стоявшего на смотровой площадке. Пара секунд, и сомнений не осталось вовсе. Разумеется, подняться сюда мог лишь кто-то из персонала, обладающий ключами от всех дверей.

Поняв, что его одиночество нарушили, Мартин отвлекся от созерцания и обернулся. Кэндис улыбнулся.

– Мистер Уилзи, в такую ночь опасно прогуливаться в одиночестве, – произнёс, стараясь сохранить серьёзность в голосе, а не засмеяться. – Есть риск потеряться в темноте, а ночь…

– Темна и полна ужасов, – усмехнулся Мартин.

– Не без этого, – согласился Кэндис, подойдя ближе и поставив фонарик на широкое ограждение. – Не думал, что ты увлекаешься такими книгами.

– Я и не увлекаюсь. Просто читал несколько лет назад. А сейчас фраза настолько растиражирована, что, кажется, её знают даже младенцы.

– И ещё пару десятков фраз из того же канона.

– Популярность. Точнее, одно из её проявлений. Быть может, если «Призрачным мальчикам» суждено увидеть свет, через несколько лет тебя тоже начнут цитировать.

– Не думаю, что выдаю настолько умные мысли, достойные вынесения в отдельный пост.

– С какой стороны посмотреть, – заметил Мартин. – Между тем, до объявления результатов остался ровно месяц, и судьба твоей рукописи будет определена.

– Я вспоминаю об этом каждый день, но с каждым разом уверенности всё меньше, – Кэндис прислонился к ограждению спиной, оперся на него ладонями.

Смотрел на Мартина, не навязчиво, прожигая взглядом, а исподтишка, из-под полуопущенных ресниц, лишь время от времени позволяя нечто более откровенное.

– А говорил, что примешь любое решение рецензентов.

– Приму. Что мне ещё останется сделать? – засмеялся Кэндис. – Лучше скажи, как ты умудрился подняться наверх без света? Тут ведь огромное количество ступенек. Мне было сложно и с фонарём.

– Иногда мне кажется, что по этой лестнице я сумею пройти даже с завязанными глазами, – пояснил Мартин. – Часто поднимался и спускался по ней как в школьные годы, так и после возвращения в Лондон из университета. Когда я был школьником, ключ, разумеется, хранился у моего отца, а потому, чтобы заслужить вылазку на смотровую площадку, нужно было постараться. Ничего сверхъестественного от меня не требовалось, я и без того не доставлял родителям проблем. Они просили примерного поведения и хороших оценок, и я выполнял условия. Всё примитивно. Однако сам момент награждения представлялся мне невероятно важным. Мне отчаянно хотелось получить ключ из рук отца. Это было сродни приглашению в страну чудес. Знаю, у меня странные ассоциации, но всё именно так и обстоит.