Укрощение строптивого (СИ)

Выпив изрядное количество бренди в каком-то баре, Шерлок вернулся домой далеко за полночь. За время его отсутствия Ватсон успел собрать свои вещи, переволновавшись из-за долгого отсутствия омеги, обзвонить знакомых, а заодно все морги и больницы, передумать переезжать и начать распаковывать сумки, разозлиться на эту королеву драмы и снова упаковать сумки.

- С тобой всё в порядке? – спросил он у расхристанного и явно подвыпившего омеги.

- А что мне сделается? – хмыкнул Шерлок. – Не стоит беспокоиться. Знаешь что, езжай прямо сейчас, чтобы успеть подготовить квартиру. Наверняка тебе ещё столько всего нужно купить, оборудовать детскую… - он торопился проститься с Джоном, пока хмель ещё не выветрился из головы и ему снова не захотелось завыть.

- Очень хорошо, что ты так всё воспринимаешь, - пряча глаза затараторил Джон, которого эта ситуация тяготила не меньше. – Тогда я вызову такси. Не скучай, я буду время от времени тебя навещать.

- Скучно бывает только дуракам, умный человек всегда найдёт, чем себя занять, – голос Шерлока предательски дрогнул, выдавая его истинное отношение к происходящему.

Вызвав такси, Джон обнял Шерлока, и тот едва смог удержаться, чтобы не расплакаться на его плече. Ну уж нет, он никому не покажет, насколько ему сейчас паршиво. Но было ещё кое-что, что следовало прояснить. Как правило, Шерлоку было плевать на то, что подумают о нём окружающие, но с мнением членов семьи он вынужден был считаться.

- А ты сможешь ходить со мной на семейные праздники, иначе мама… - к горлу снова подкатил комок и Шерлок не смог закончить фразу. Он знал, что стоит только узнать обо всём его родственникам, они сразу же вместо того чтобы поддержать его, единогласно решат, что он сам виноват. С другой стороны, это к лучшему, их жалости он бы точно не выдержал.

Тот, кого считают сильным,

Знает: сильных не жалеют.

Дескать, жалость унижает,

Дескать, жалость ни к чему.

Сильному наградой - сила,

И осенние аллеи,

И еще… А впрочем, хватит.

Слишком много одному.

- Я постараюсь, - холодные узкие губы коснулись уголка рта Шерлока, и тот почувствовал, что ещё немного, и он превратится в одного из тех истеричных омег, которых так презирал.

- Идём, я помогу тебе вынести вещи, - Шерлок схватил одну из сумок и сбежал вниз по лестнице.

Усадив Ватсона в такси, Холмс вернулся домой и в полной мере ощутил воцарившуюся там давящую тишину. В душе было так же пусто и неуютно, как в покинутой Джоном квартире. Не раздеваясь, Шерлок сел в кресло, сплёл пальцы рук в замок и положил на них подбородок. Каждый из них сейчас получил то, чего хотел больше всего: Джон – ребёнка, а Шерлок - свободу. Шерлок был волен теперь делать всё что угодно, так почему же ему сейчас так паршиво? За что боролись, на то и напоролись… Ну что ж, во все времена люди платили за свободу самую высокую цену. Шерлок упрямо тряхнул кудрями, словно продолжив давний спор с самим собой, заставил себя подняться с кресла и направился на кухню. Это ничего, что Джон ушёл от него, значит, теперь он сможет полностью сосредоточиться на работе. Возможно, именно сейчас ему удастся совершить прорыв…

Те, кому наградой сила,

По привычке зубы сжали,

По привычке смотрят прямо

На любой пристрастный суд.

Слабым вдвое тяжелее -

Им нести чужую жалость

И еще… А впрочем, хватит -

Слабые не донесут. [1]

Комментарий к Глава 14 Ребёнок

1 Стихи Олега Ладыженского

========== Глава 15 Между двух стульев ==========

Жизнь превратилась в долгие дни ожидания и короткие часы встреч, выкроенные Джоном из своего плотного рабочего и хозяйственного графика. Никогда прежде они с Шерлоком не занимались любовью столь страстно и исступлённо, как во время этих свиданий. Никогда до этого они не получали столь острого наслаждения даже от лёгких прикосновений друг к другу и не чувствовали себя такими опустошёнными потом, когда вынуждены были возвращаться к своей обычной жизни, в которой уже не были парой.

Дочка Джона оказалась альфой, что было большой редкостью. Сара настояла на том, чтобы назвать её Шарлоттой. Первое время после родов женщина всё время жаловалась на то, что у неё что-то болит, из-за чего Джону приходилось тянуть на себе почти всю домашнюю работу. Ватсон считал это послеродовой депрессией и надеялся, что скоро её попустит. Сара же, нагружая Джона поручениями и работой по дому, стремилась лишить его свободного времени, чтобы он не имел возможности видеться с Шерлоком. Женщина не была злой или подлой, просто после родов у неё сработал базовый инстинкт омеги – во что бы то ни стало удержать подле себя отца своего ребенка, защитника и добытчика.

Прошло несколько месяцев. Младенец стал меньше спать и часто плакал то из-за болей в животике, то из-за режущихся зубок, и Джону приходилось брать кроху на ручки и баюкать. Сара зачастую ленилась вставать к дочке среди ночи и толкала в бок Джона, который безропотно поднимался и шёл менять мокрый памперс своей кровиночке или разогревать ей молочную смесь, а потом носил на ручках, пока она не засыпала. Ясное дело, что при таком ритме жизни, у него всё реже хватало не только времени, но и сил на постельные подвиги. Иногда, чтобы скрыть это, он был вынужден под видом сексуальной игры удовлетворять Шерлока с помощью вибратора.

Шерлок всё реже звал его в гости, потому что радость встреч всякий раз была отравлена горечью последующего расставания и неопределённостью их положения. Безусловно, они уже не были супругами, но и любовниками их тоже нельзя было называть. Хотя чем дальше, тем больше Шерлок чувствовал себя именно тайным любовником Джона. Порой мобильный Ватсона звонил в самый неподходящий момент, и тот сбегал в свою старую спальню, чтобы во время разговора Сара случайно не услышала голос Шерлока. Зато Холмс прекрасно слышал, как Джон врал ей, что задерживается на работе или торчит в пробке по дороге домой. Вскоре Шерлок понял, что альфа начал врать и ему, мотивируя свой очередной отказ приехать к нему тем, что он завален работой или встречается с друзьями. А ведь ещё существовали и вполне правдивые причины того, что Джон не мог приехать, когда Шерлок звал его, например: детские простуды, режущиеся зубки или необходимость свозить ребёнка в поликлинику на очередную прививку.

Джон думал, что поживёт у Сары около года, пока ребёнок не встанет на ноги, но когда девочка начала ходить, а вернее бегать, сшибая всё на своём пути и падая сама или пересчитывая локтями и коленками все дверные косяки и углы стульев, стало ещё сложнее. Ему стало ясно, что с ребёнком могут управиться лишь двое. Один должен был постоянно следить за тем, чтобы дочка не расшиблась, а другой заниматься стиркой, уборкой и приготовлением пищи. Да и, положив руку на сердце, Джону не хотелось расставаться с долгожданным ребёнком. Шарлотта была очень подвижной и контактной девчушкой, никогда не дичилась гостей и охотно позволяла брать себя на руки. Она неизменно радовала своего отца каждым новым зубиком и каждым более-менее внятно произнесенным словом. Отца она любила и не отходила от него ни на шаг, когда он был дома. Девочка была светловолосой, как и он, но довольно крупной для своего возраста. Скорее всего, когда вырастет, она будет выше своих родителей, а пока она была его маленькой принцессой, которая прекрасно умещалась у него на коленях, когда он читал ей сказки. Душа альфы разрывалась между его истинным и женщиной, которая дала жизнь его ребёнку. Иногда он думал о том, что стоило поступить порядочно по отношению к Саре и жениться на ней, но это означало причинить боль Шерлоку и, возможно, навсегда потерять его.

Со временем Шерлоку всё чаще приходилось являться на семейные праздники в одиночестве, объясняя отсутствие мужа крайней занятостью последнего, и ловить на себе сочувственные взгляды матери и ироничные усмешки старшего брата, прекрасно осведомлённого о том, какие именно дела в очередной раз помешали доктору Ватсону. К счастью, его мать, слишком занятая присмотром за внучатами, была настолько сосредоточена на этих двух разбойниках, которые вечно норовили в разгар праздника под шумок уползти под стол, а оттуда - играть в прятки в многочисленных закутках дома, не часто донимала Шерлока расспросами. Теперь смысл её жизни заключался в двух рыжеволосых веснушчатых пацанятах, а непутёвый младший сын постепенно отошёл на второй план. Она махнула на него рукой, поняв что внуков от него уже не дождётся.