Ноктюрн (СИ)

Именно из-за этого дерзкого намека я и покраснел. Но тут же краска схлынула. А что если это угроза? Приближение моей скорой смерти?[4]

Оглядевшись, я сунул бутон под подушку. Если отец найдёт, беды не миновать.

***

На следующий день скрипач на балконе так и не появился.

Весь день я провел в городе, окунаясь с головой в сумасбродные сладость и веселье карнавала, а под вечер, донельзя усталый, чуть пьяный, вернулся домой и, успев пробормотать короткую молитву, упал на кровать и тут же заснул.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем нежные переливы струн мандолины вторглись в мой вязкий и беспокойный сон. Открыв глаза, я обвел глазами помещение. Ночной пряный воздух доносил с канала соленый запах, а яркий свет драгоценных звезд разгонял мрак. Лишь звучавшая в комнате музыка помешала мне закричать от испуга: в открытом окне сидел человек, облаченный в карнавальный костюм Бауты: длинный черный плащ и треуголка с золотой окантовкой по краям. На месте лица в полутьме белела маска. Руки с длинными тонкими пальцами неспешно перебирали струны. Можно было подумать, что он своей спокойной, и сумрачно-безмятежной, как сама ночь мелодией хотел меня убаюкать. Ночной Кошмар [5] из пугающих сказаний пришел ко мне… за своей белой розой? Пришел убить меня?

- Кто вы такой и что делаете в моем доме? – спросил я как можно громче и угрожающе, на случай, если он забрался поживиться чужим добром. Кинжал, как назло, остался с уличной одеждой на стуле. Грабитель… Но если это вор, то с какой стати он праздно сидит на подоконнике и при мне наигрывает мелодии? И как он вообще смог попать сюда?! Мое окно расположено на втором этаже, над каналом!

Тот не ответил на мой вопрос, лишь повернув голову и продолжая наигрывать незнакомые мне колыбельные. Черные провалы глаз смотрели на меня через прорези в маске. У меня встал ком в горле от внезапно пришедшей в голову абсурдной мысли: что если это не человек и там, за маской, вовсе не живое лицо, а сплошная клубящаяся тьма?

- Не пытайтесь запугать меня и отвечайте! – процедил я, беря себя в руки. На удивление, кроме безотчетного страха, меня распирало любопытство.

Вдруг послышался короткий смешок, вслед за которым раздался низкий, мелодичный голос:

- Вы уже испуганы, раз так говорите.

- Так прекратите меня пугать.

- Как? – струнные переливы гулко отдаются от стекла и оконных рам.

- Исчезните.

Незнакомец озадаченно хмыкнул, и мне представилась его улыбка - тонкая и лукавая.

- Я могу исчезнуть. Но ведь после вы станете сожалеть о не заданных вопросах.

- Не заданных… что? – я осекся. Ведь у меня действительно накопилось их предостаточно. – Что ж, хорошо. Вы человек или призрак?

- Смотря во что вы верите.

- Я верю в себя, - не задумываясь, выпалил я.

- Вот как, - незнакомец усмехнулся, - У вас острый язычок, сеньор Моничелли, и боевой нрав. Не верится, что вы собираетесь стать священником.

- О-откуда вы знаете?.. – вот теперь меня по-настоящему начинал одолевать страх.

- Многим в этом городе известно, что сын знаменитого епископа Джованни собирается продолжить дело отца. Не пугайтесь так. Это не стоит того.

- Эта роза…- окончательно растерявшись, пробормотал я, вытаскивая засохший бутон из-под подушки, - Она от вас?

- Именно. Ах, вы ее засушили… Что ж, юное должно навсегда остаться юным.

Этого я и боялся.

- Н-но… зачем вам убивать меня?!

- С чего вы взяли, молодой сеньор? – Баута перестал играть и отложил инструмент в сторону, глядя на меня с другого конца комнаты.

- Это единственная трактовка, коль она от вас.

- Я знал, что вы так скажете, потому и подарил бутон, а не взрослый цветок. – мне показалось, в тоне мелькнула улыбка.

- На что это вы намекаете?! – покраснев от ярости, воскликнул я. Он что – принимает меня за несмышленыша?!

- Я хочу сказать, что вы еще слишком юны и прекрасны, чтобы отдавать себя на заклание Католической Церкви. – ответил тот, перекидывая ноги через подоконник наружу, явно собираясь уходить. Но у меня оставался еще один вопрос.

- Подождите! – крикнул я, вскакивая и хватая со стола запятнанную кровью маску. – Вы знаете, как зовут хозяина этой маски – скрипача с улицы N? – я подошел к нему и показал бауту с бурым пятном на изнанке.

- Да, знаю. – заметно помрачнев, после минутного молчания ответил незнакомец. Вблизи я наконец разглядел, что в прорезях не черные дыры, а смутно блестевшие в тени человеческие глаза. - Вот только не ходите больше туда, Анджело. Никогда.

- Почему?

- Потому что кроме разочарования и печали вы там ничего не найдете. Я много раз видел вас, с плещущимся в карих глазах восхищением, и не раз был совсем близко - вы стояли вместе с другими слушателями. Однако, этих концертов скоро не станет. Человек по имени Франческо Феличе неизлечимо болен.

- К-как… – меня захлестнуло потрясение, медленно переходящее в отчаяние. Мой загадочный музыкант, исполнявший свой божественный ноктюрн, скоро отдаст небу душу? Это просто невозможно.

- О… Да я вижу вы влюблены, сеньор. – плутовато протянул Баута.

- Что?! Да как вы такое…- в следующую секунду меня оборвали.

Он внезапно обвил мои плечи рукой и слегка приподняв маску, впился в губы быстрым, почти жалящим поцелуем.

Не успел я сообразить, что к чему, как он исчез. Внизу послышался плеск волн, но выглянув, я обнаружил, что в водах канала нет никого, кроме людей в немыслимых костюмах, которые куда-то плыли в гондоле. Как такое может быть?! Куда исчез этот призрак?!

Я принялся усердно отплевываться и тереть губы рукавом. Да что этот актеришка о себе возомнил?!

Наконец, оставив в покое горящий рот, подошёл к столику и, положив маску Феличе обратно, задумчиво провёл кончиками пальцев по шершавой поверхности бауты:

- “Этот человек солгал. Ведь он вор. А воры все лжецы”, - подумал я, унимая смутную горечь в душе.

- Анджело. Анджело, что ты там делаешь? – раздался за дверью на лестнице голос отца. Из дверных щелей пробился слабый свет. Я едва успел отбросить маску в тень.

В проеме стоял отец со свечой, строго глядя на меня – застывшего посреди комнаты, в темноте.

- Почему ты не спишь?

- Я…мне приснился кошмар, – ответил я, – Не могу уснуть. Извините, что разбудил вас.

- На все воля Господа. Прочитай молитву, сын мой, и ангелы оградят тебя от ночных демонов.

- Да, отец, – дверь наконец закрылась и вновь все стихло. Я лег в постель, стараясь не обращать внимания на растревоженные поцелуем губы.

Что сказал бы отец, узнав, что его невинный и чистый, как ангел, сын уже отдал свои уста греху на растерзание?

«Он убил бы меня на месте», - подумал я, закрывая глаза.

***

На следующий день я не мог успокоиться. То, на что я довольно спокойно отреагировал из-за усталости ночью, вернулось вновь и теперь мягко щекотало все мои чувства. Я не знал, как себя повести, если ночной гость вновь заявится. Также, до роковой даты пострига оставалось совсем немного – всего каких-то три дня, и я внутренне пребывал в полнейшей панике и угрюмой печали, словно приговорённый к казни. Я знал, что Баута был прав – я не подхожу для монастыря, и жизнь в миру для меня была необходима, как воздух. Но как объяснить все это тем, кто жаждет сделать из меня ангела и святого мученика-аскета?

В надежде немного успокоить свою мечущуюся душу, я побрел туда, куда стремилось все мое существо – на затерянную среди величественных палаццо узкую улочку.

К моей великой радости, музыкант вновь играл на своем балконе, восхищая собравшуюся внизу толпу. Удивительно, но каждый раз, как я слушаю его игру, возникает чувство, что мелодия всегда меняется. Уже второй раз я замечаю это. Я слышал уже две вариации одной и той же композиции и не уставал поражаться их благозвучию и изяществу. Сколько же их всего?!