Успокой моё сердце (СИ)

*

Чего мне не удается сделать этой ночью, так это поспать. И дело не только в том, что случилось сегодня в районе двух, и не только в том, к чему это привело чуть позже. Дело в мыслях. Сначала понятных, осязаемых и вполне логичных. Да, в них было немного страха – я ведь и в кошмаре не могла представить, что позволю кому-то спать именно здесь и именно так – но он прошел на удивление быстро. Эдвард согрел меня. И снаружи, и внутри мне ещё никогда не было так тепло. Он словно бы спрятал мое сердце – и никому не отдаст.

Но потом радужные размышления, в тот самый момент, когда я уже была готова заснуть, разрушили другие, совсем иного рода помыслы.

Вместе с приобретением тепла, принесенного Калленами, животный страх остаться без него стал просто нестерпим. В голове мелькали иллюстрации всего того, что может навсегда меня его лишить, и волосы, едва ли не в прямом смысле, становились дыбом.

А все остальное?..

Слезы Джерома, который убегает от страшных сновидений и отворачивается от меня; сжатые до хруста зубы Эдварда, пытающегося содрать с ноги кожу…

Когда все это кончится? Когда я вправду смогу просыпаться в том доме, который вчера ему описывала? Да и смогу ли вообще?

Когда Джерри по-настоящему превратится в ребенка? Он вынужден менять ипостаси по нескольку раз в день – это неприемлемо даже для взрослого, умудренного жизнью человека!

А мы с Эдвардом? Мы сможем жить, как нормальные люди? Я ведь все так же буду трястись от одной мысли о Кашалоте, он не будет касаться меня… мы не будем парой, как таковой. Табу на секс, говорят, рушит отношения…

Черт!

Я лежу здесь и уже, наверное, пятый час неустанно, глажу его волосы. Едва касаясь, но все же. Глажу и плачу, потому что не знаю, что мне делать. Рассказ – есть. Признание – есть. Согласие быть вместе – есть и всегда будет! Помощь? Несомненно. Я сотрусь в порошок чтобы помочь ему. Но семейная жизнь… кровати с балдахинами, мягкие подушки, диваны, душ, океан, гидромассажная ванна – ничего не будет!

Мне кажется, в тот самый момент, когда он… повторит, я умру. На самом деле, без всякого пафоса. Я слишком хорошо помню ту ночь. Я никогда не забуду её, сколько бы он ни просил.

Говорят, нужно сменить прежний опыт на новый – и все получится. Но как на него решиться? Эти советчики хоть раз были в подобном моему положении?!

Я всеми силами стараюсь дышать ровно. Я не хочу его разбудить. Но слезы уговорить помедлить совсем непросто. И, в конце концов, один из всхлипов делает свое дело. Ну почему?..

- Доброе утро… - тихонько усмехнувшись, бормочет баритон. С ночи он немного хрипловатый.

Не отвечаю. Боюсь, что если отвечу, зарыдаю в голос. Отчаянье приходит внезапно – подтверждаю.

Вместо этого пальцами нежно глажу его щеку. Надеюсь, такое приветствие тоже подойдет?

Звук, напоминающий мурлыканье, Эдвард при мне издает всего второй раз. Наклоняется ближе к моей ладони.

- Как настроение у волшебницы? – спрашивает он через полминуты, подняв голову.

Тепло исчезает.

Вздрогнув, я всхлипываю ещё громче, чем в предыдущий раз. Лицо Каллена вместе с обстановкой номера и болотным покрывалом становится нечетким от соленой влаги.

- Эй, - улыбка, стало быть, завладевшая его губами, мгновенно пропадает вместе прежним тоном, - в чем дело?

Я открываю рот, чтобы ответить, но понимаю, что ответа нет. Да и какой он может быть?

- Белла, - мужчина явно недоволен тем, что происходит. Оставляя свое прежнее место, он за мгновенье ока оказывается рядом со мной. Устраивается рядом, внимательно глядя в глаза, - если ты будешь плакать, я не смогу помочь.

Да во что я превращаю это утро! Мне законом стоит запретить просыпаться рядом с людьми в хорошем настроении.

- Я… - пальцы, повинуясь собственной воле, каким-то чудом оказываются на ночнушке. Стискивают материю.

Эдвард хмурится.

- Из-за груди? – сочувственно интересуется он, - это моя вина, perdonare. Я больше никогда не стану…

- К черту грудь… к черту! – давясь слезами, отрицаю я, мотая головой.

Не строя больше ни догадок, не предположений, после этой фразы Эдвард сразу же привлекает меня к себе. Крепко-крепко обнимает.

Хватаюсь за его руки как за последнюю надежду. Я просто больше не могу…

- Предчувствие, - хнычу я.

- Предчувствие? Чего? – его участие пусть и малость, но утешает.

- Чего-то плохого… скоро… я не знаю. Я так боюсь… я так боюсь, Эдвард! – теперь я его обнимаю. И держу ещё крепче.

- Бояться нечего.

- Да?! А Кай, а Джеймс?.. А вы?.. – зажмуриваюсь, что есть мочи, - если с тобой или Джеромом что-то…

Кажется, сейчас я приплету сюда все, что не дает спокойно спать. Начиная от Кашалота и заканчивая темой, собственное, ночи французского…

- Здесь, в лесу? – Эдвард усмехается, пытаясь отвлечь меня, но вряд ли знает, что не выйдет.

- В лесу. В поле. В доме. В отеле, - качаю головой, со всей серьезностью глядя на мужчину, - я ничего не смогу сделать…

- Белла, откуда с утра такие мысли? – избавляя меня от слез, мужчина морщится, - хватит. Все хорошо.

- Сейчас… а потом? А что потом? – я не остановлюсь. Пока не скажу, не остановлюсь. Всю ночь об этом думала. И всю ночь пыталась найти ответ. – Когда все это кончится – если кончится – что дальше? Мы переедем на Аляску, ты на мне женишься…

- А чего ты хочешь? – его недоумение, приобретая вполне явные очертания, наполняется едва заметным гневом. Злится. Не понимает.

- А ты?.. Я же не жена… тебе. Я не смогу… - комок в горле просто невыносим. Я не знаю, что с ним делать. Мешая словам, мешая дыханию, он ощутимо душит. Заслуженно, наверное. Кое-как пересилив злосчастное ощущение, делаю довольно глубокий, пусть и быстрый, вдох. Мне нужна всего секунда:

- Я не готова тобой делиться.

- С кем делиться? – ситуация, в которую я его вовлекла, явно Каллену не по вкусу. Он обнимает меня и целует, это так, он говорит со мной, но что-то подсказывает, что держать себя в руках сможет не долго.

- С кем угодно… даже если это будет женщина на одну ночь.

В комнате повисает страшная тишина. Она звенит и переливается всеми цветами радуги, а сопение Джерри на заднем фоне воспринимается как что-то предвещающее страшную расправу. Вот-вот раскроется дверь, вот-вот появятся на экране монстры и прочие… вот-вот…

- Изабелла Мари Свон, - Эдвард вынуждает меня на себя посмотреть. Его голос, лицо и даже глаза, которые я так люблю, преображаются. Вид у него почти безумный, - ты считаешь, я в состоянии тебе изменять?

- Жалко звучит, да?.. Даже спрашивать не стоит…

Глубоко и тяжело вздохнув, Эдвард прикрывает глаза.

- Ты очень глупое создание… такое глупое…

Он меня целует. Нежно-нежно, прямо в губы. Осторожно, будто я могу рассыпаться.

- Я не хочу секса, - хнычу, но не отстраняюсь. Очень хочу чувствовать его рядом как можно дольше, - я боюсь…

- Не бойся. Ничего не будет.

- Не будет? Сколько же?

- Столько, сколько потребуется, - он заботливо убирает с моего лица прядку волос, - до тех пор, пока ты не попросишь.

- А если не попрошу?.. – стоит признать, такой вариант наиболее очевиден.

- Значит – нет, - оптимистично заверяет мужчина, - Белла, все предыдущие разы подобных отношений были, мягко говоря, неудачными. К тому же, я не животное, чтобы думать только об одном. Если ты не хочешь, если боишься – я тебя не трону. Никогда, - он вздыхает, любяще посмотрев на меня, я поражаюсь такой честности и откровенности, как сейчас, - и, к тому же, ничего хорошего мне это дело не принесло… ну, кроме одного маленького случая…

Эта фраза даже меня заставляет улыбнуться. Просто потому, что дает вспомнить о ком-то маленьком и очень, очень любимом. Повернув голову к белокурым волосам, чувствую, что дышать становится легче, а слез – чуть меньше. Вот где лекарство. Вот где действенность.

- А ты хочешь… ещё? – внезапный вопрос срывается с губ слишком быстро, чтобы помешать ему.