Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

Переговоры завершились ко всеобщему удовлетворению, и, как закономерный результат, флот Ттаров на правах вассалов, присоединился к основным силам Регента в походе к туманности Хсаш. Поскольку точные координаты цели отсутствовали, было принято решение идти на досветовой скорости, что существенно увеличило срок путешествия. Это вызвало некую озабоченность среди адмиралов, боявшихся потерять военное преимущество, так как решительно никто не сомневался в продвинутости разведки змее-людей.

Эвазар, впрочем, не проявлял никакой нервозности, оставаясь поразительно спокойным и даже хладнокровным, своей уверенностью в собственных силах разбивая в мелкие осколки тревогу союзников. Очевидно, что всё проведённое на Вьюи время он не предавался праздности, напротив, составляя многоуровневые планы, могущие в своей изощрённости поспорить с военным и тактическим гением самого Араши. Так, во всяком случае, хотели верить все те, кто взял на себя смелость следовать за опальным герцогом Вэйлд в неизведанные глубины космоса.

…Тагира осторожно сняла сапоги с ног своего господина, почти не причинив боли. Зэр тихо вздохнул от облегчения – военная обувь жесткими тисками сдавливала искалеченные ноги, вызывая мучительную, ноющую боль, однако на протяжении всего дня Эвазар не позволил окружающим его людям даже заподозрить то, каких усилий ему стоило просто ходить. Трость несколько облегчала ситуацию, но всё время прибегать к этому подспорью было чревато подозрениями, поэтому Регент предпочитал использовать её лишь в самой крайней необходимости.

- Хозяин хорошо ладит со всеми людьми, – произнесла тихо девушка, смоченной в горячей воде тряпицей омывая ноги Зэра. Тот ёжился и вздрагивал, когда влажная ткань касалась натруженных за день, слегка опухших ступней, принося желанное облегчение.

- Я же просил, не называй меня так.

Девушка тёмными, непроницаемыми глазами смотрела на уставшего, грустного мужчину, склонив голову к плечу в жесте непонимания. Вздохнув, Эвазар дотронулся кончиками пальцев до узкого острого подбородка дикой кошки, попросив:

- Назови моё имя.

Тагира спрятала взгляд, вороватым жестом, так, словно совершала что-то кощунственное, шепнула:

- Зэр?..

- Тай. Так хорошо, правда? Лучше, чем то позорное прозвище, которым ты меня зовёшь. Я не хозяин тебе, а ты – не моя рабыня. Тагира – свободная женщина из Дома Вэйлд, помни об этом всегда.

Девушка вдруг уткнулась лицом в колени Эвазара, глухо всхлипнув. Он испуганно отпрянул, не зная, что делать, как поступить, но вот длинные тонкие пальцы с едва поджившими шрамами, почти инстинктивно сначала коснулись коротких чёрных волос, а потом принялись гладить жёсткую гущину в успокаивающем, любящем жесте, от которого всё внутри Тагиры сладко сжималось и хотелось плакать, плакать от счастья, и в то же время петь и танцевать… В ней пробуждалось всё то, что старательно уничтожалось учителями из её детства – просто от прикосновений этого удивительного, невозможно доброго человека. Захлёбываясь горькими слезами, очищающими душу, поверив, наконец, что всё обещанное им – правда, Тагира вжималась лицом в его колени, чувствуя еле уловимый аромат шафрана. Она хотела рассказать ему, как жила, пока не встретила его, как много боли, грязи и позора приходилось выносить хрупкой девушке, превращённой в оружие волей своего клана, гордящегося неоспоримым талантом убивать… но она ещё не скоро посмеет вслух говорить об этом, ошибочно полагая, что Самому Лучшему Человеку на земле не стоит касаться подобной мерзости.

Эвазар чувствовал под пальцами живое тепло доверчиво льнущей к нему юной женщины. Её волосы не были мягкими и шелковистыми, как у тех изнеженных красавиц, которых он знал. Тай кололась, словно сердитый ёжик, и это странное ощущение заставляло его вновь и вновь проводить ладонью по упругой гущине иссиня-чёрных коротких прядок.

- Можно мне остаться? – Прерывающийся от волнения, хрупкий, ломкий голос в полумраке. Эвазар никогда не думал, что в эти простые слова можно заключить столько смысла! И он, конечно, не догадывался, как легко согласится на подобное нескромное предложение, тем более, сделанное девушкой на много лет младше самого наследника. Во всей этой ситуации было так много абсурда, отвергаемого Инквизитором в его душе, и, в то же время, естественного, чего он слишком долго ждал. Наверное, предел его мечтаний был в одной фразе: «быть нормальным». Это нормально – желать девушку, встреченную совсем недавно? Правильно ли вот так – горячо прижимать её к груди, остервенело целуя мягкие, податливые губы, принимающие его со смущающей готовностью? Слишком поспешно, необдуманно, нелогично… Ярко, свирепо, прекрасно!

Ещё никогда в своей долгой жизни Эвазар не действовал спонтанно, без тщательного взвешивания последствий своих поступков. Он всегда знал, чем обернётся тот или иной его ход, как отреагируют на это люди, окружающие его, пресса, публицисты и политические комментаторы. Жизнь его, расписанная по минутам, была скучна без подобных страстей, которых он сознательно лишил себя, выбрав в жёны спокойную, тихую Эйру. И всё же ошибся в ней, оказавшейся гнусной предательницей, распахнувшей двери его дома для охотничьей своры Альфреда. Долгие годы ему внушали, что истинный Повелитель, которым он обязан стать, должен быть именно таким – идеальным, без слабостей и недостатков, воспитанным в строгости и простоте, умеющим принимать исключительно верные решения, не давая себе права на ошибку.

Отец хотел видеть Эвазара непогрешимой, совершенной своей копией, лишённой даже малейших изъянов, присущих самому Тимо Лайтонену. Но теперь все его замыслы рушились, как песчаные замки, угодившие в приливную волну. Потому что Эвазар счёл свой долг перед отцом полностью оплаченным. Отныне он будет идти своей дорогой, сойдя с пути, предначертанного ему задолго до рождения.

Тагира оказалась страстной, упругой хищницей и сладить с ней было не так-то просто! Она то и дело пыталась отвоевать инициативу, но Эвазар пресекал эти попытки, и вскоре рычание его дикой кошечки превратилось в сладкие стоны. Их тела тесно переплелись в жарком объятии, позволив внезапно вспыхнувшему чувству согреть одинокие, отчаявшиеся сердца. Не желая расставаться даже после того, как вершина удовольствия была покорена, Эвазар и Тагира уснули, не разжимая рук, будто даже во сне продолжая стеречь своё неожиданное сокровище.

+++

Джейнно Фаул остановился у консоли, отпирающей электронный замок на двери Эвазара, неприятно удивившись. В углу экрана издевательски мигал красный огонёк, повествующий о том, что каюта заблокирована изнутри. Холодная тревога всколыхнулась в сердце. Всё эта женщина виновата в том, что Заре больше не смотрит на Джейнно, как на своего героя! Герцог сжал кулаки, с трудом удерживаясь от желания со всей силы заехать по неуступчивой консоли. Верно, он сказал себе, что у их отношений с братом не может быть будущего, но отчего тогда так больно внутри? Стоит ли показаться целителю или продолжать и дальше терпеть эту неприятную, терзающую боль? Что с ним? Почему он не может определить источник этого беспокойства? Его учили определять степень повреждений, его знание анатомии оставалось безупречным, и Джейнно вполне мог бы работать квалифицированным хирургом, если бы имел к этому призвание, но сейчас он не понимал, что происходит. Сердце работало нормально, все внутренние органы исправно выполняли свои функции… Значит, дело вовсе не в ранениях, или их отголосках.

Заре знает. Он может рассказать, почему у лорда Фаула всё внутри леденеет от одного взгляда, брошенного на наглую чертовку, втеревшуюся к брату в доверие. Заре выслушает, поймёт и скажет, как поступить. Он всегда так делал.

Ключ-карта на тонкой цепочке вошла в паз на консоли, но её движение было остановлено голосом, прозвучавшим за спиной Фаула:

- Не делай этого.

Джейнно недоумевающе обернулся, от неожиданности спросив:

- Почему?

- Я дал ей ключ. Они вместе, прямо сейчас. Не мешай им своей ревностью.