Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

До инаугурации оставалось полтора дня.

Словно в насмешку над здравым смыслом и инстинктом самосохранения, Квентин Дейкстра и его партнерша отправились на юбилей реабилитационной клиники для подростков, в которой она начинала свой путь — сначала как клиент, затем — помощник, потом — на своем первом месте работы. Место было вроде уединенное, но открыто, казалось, всем ветрам.

– Хуже места они подобрать не могли, сука, – шипел Сумскват, обходя территорию клиники. Он замер, словно любуясь сквером. – На третьей скамейке отсюда, видишь?

– Они даже не скрываются, – в привычной своей меланхоличной манере заметил Идир. – Наверное, билеты в кармане, деньги на счету, оружие у охотников на них заряжено.

– Да ты поэт, Тарук, – огрызнулся Сумскват. Шумно и неубедительно вздохнул, явно работая на публику: – Какое прекрасное утро.

Яспер хрюкнул. Сумскват обиженно фыркнул.

Съемочную группу довели до машины и увезли восвояси. Дейкстра и Шидимма Акосуа вышли из здания приюта, на крыльце постояли с директором, прощаясь. К приюту неторопливо подъехала машина, и это очень не понравилось всем. Яспер пошел к крыльцу, указал Дейкстра глазами на дверь и практически вдавил его внутрь. Затем он тащил его и Шидимму к машине, стоявшей в соседнем квартале; он сунул их на заднее сиденье, Идир неторопливо вылез с водительского сиденья, осматриваясь, и Яспер нырнул внутрь. Затем он вез их к дому, и Дейкстра спокойно — успешно маскируя напряжение – отдавал по комму распоряжения. Рука Шидиммы лежала на его бедре, время от времени поглаживая в привычной ласке, сама она смотрела в окно с невозмутимым видом, словно ей все это было привычно. Дейкстра опустил комм, похлопал ее по руке, шумно вздохнул; она флегматично повернулась к нему, улыбнулась и спросила: «Ужинаем дома?». Яспер замечал и это, помимо взрыва и выстрелов далеко сзади, машин охраны, возникших просто из ниоткуда, полицейских минибусов, уже ехавших в сторону приюта, коротких переговоров в интеркоме. И удовлетворенно думал: хрен вам.

========== Часть 40 ==========

Предсказуемо, ожидаемо, привычно возбуждение коротких эпизодов действия предварялось и завершалось длительными, утомительными рутинными разборками. Сначала секунда за секундой, метр за метром, движение за движением расчеты и подготовка, затем секунда за секундой, кадр за кадром — и так же деталь за деталью — анализ случившегося. Разница была разве что в их одежде: все в гражданском. Тщательно отглаженных рубашках или майках, брюках, походивших фасонам все на ту же униформу; обуви, максимально удобной и отдаленно соответствовавшей уставу. Разница была в месте, где они собирались: чаще всего у Яспера, иногда у Сумсквата. Остальные были женаты или с партнерами, и по негласному уговору их не втягивали, не посвящали в известность о предприятии, которому посвящали подозрительно много свободного времени. То ли такт, то ли высокомерие.

Яспер следил за обсуждением, участвовал в нем; сам же прикидывал. Дейкстра мог знать куда лучше, что именно произойдет и кто за этим стоит; он не просто так подбрасывал Ясперу те крохи информации, из которых можно было сделать вполне определенные выводы. Наверняка не хотел втягивать своих людей больше определенного, может, не доверял им достаточно, чтобы полностью полагаться на них. Возможно даже, что Яспер и его маленькая и стойкая ячейка не все и разнюхала, скорее всего, было немало других покушений — Дейкстра был слишком готов к тому, что случилось. В любом случае, они почти дожили до инаугурации.

Сколько Яспер ни мониторил СМИ, он не мог найти ни одного упоминания об инциденте. Идир уверял, что кроме съемочной группы, сопровождавшей Дейкстра и будущую первую леди, было еще две, они отирались у приюта задолго до их прибытия, даже после того, как закончилась заварушка и прибыла полиция, что-то там снимали, приставали с вопросами и прочая. «Как обычно, пытались вцепиться в любую плоть, пираньи», — пожав плечами, закончил он.

— Местные или из-за моря? — спросил Яспер.

Их нашли на видео, снятом оперативными камерами. Группы как одна были смешанными, включали негров, азиатов и белокожих, логотипы принадлежали южно-африканским каналам. После долгого и обширного поиска Идир нашел сюжеты, снятые каждой из групп в последние три-четыре года: их было много, они не относились к какой-то определенной тематике, судя по всему, ребята были рядовыми гончими, рыскали по всей южной Африке в поисках чего-нибудь интересного. Но о покушении на Дейкстра ни одна из групп не сказала ни слова, более того, о визите репортажей тоже не было.

— Либо они придерживают это на потом, либо им очень внятно объяснили, что не стоит слишком рьяно конкурировать с официальными летописцами, — предположил Джейсон Икенна, покачивавшийся на стуле, уперевшись ногами в стол.

— Однако у Дейкстра связи, — пробормотал Идир.

Разговор закончился этим замечанием: Ясперу и его товарищам оставалось только предполагать, правы они или нет. Ни у кого не было достаточно надежных знакомств в той сфере. Кто-то, конечно, знал кого-то из пресс-службы в Лиге, этот «кто-то» был вполне надежным и наверняка останется работать там и после инаугурации, возможно, даже получит повышение, и этот «кто-то» может поспрашивать у своих знакомых на разных каналах, что именно слышно и какие распоряжения от кого поступали. Это, разумеется, займет время, результат будет состоять процентов на сорок из надежных сведений, но полученных из третьих рук, а остальное — более-менее верибельные домыслы. В любом случае, это смахивало на праздное любопытство, не более. Каждый знал, что еще не раз в течение следующих двух суток проверит, что именно инфоканалы рассказывали о том посещении и упоминали ли о покушении, но верить в то, что именно о покушении будет хоть бы где упомянуто, не приходилось.

Еще несколько часов Яспер провел, попеременно дуясь на Амора, по уши занятого в лагере до такой степени, что даже на сообщения отвечал часы спустя, — просматривая записи последних выступлений Дейкстра и репортажей о его публичных появлениях, — или записи аналитиков, экспертов и прочей швали, горевшей желанием обнародовать собственное мнение о самых разных сторонах жизни, будь то политика, экономика, здравоохранение, образование или искусство. Иногда он просто стоял рядом с окном и глядел на улицу. Дело сделано, и неплохо. Если бы их там не было, противник мог оказаться успешным — две жертвы, восемь раненых были слишком объективным критерием, чтобы сомневаться, а значит, Яспер был прав, предполагая худшее и поставив на карту свою карьеру в том числе, чтобы это худшее предотвратить. Он еще раз пересмотрел самые разные выступления Дейкстра — им могло быть два месяца или десять-двенадцать лет, и они были неуловимо похожи; Яспер поинтересовался тем, какие законы и государственные программы связывают с именем Дейкстра, к горькому какому-то, печальному удовлетворению еще раз убедился, что и слова у того не расходятся с делом. И он снова стоял рядом с окном — смотрел на улицу — в непонятном напряжении ждал хотя бы какого сообщения от Амора — старался не думать о будущем.

Он уже почти приготовился к непривычному для себя времяпровождению: сесть перед визором, положить ноги на стол, включить центральный канал и тупо смотреть, как Дейкстра приносит клятву, что-то говорит, может даже, подписывает какой-нибудь первый указ, отправляется в Парадный зал, чтобы произнести речь там, еще что-нибудь равно торжественное, утомительно скучное и бессмысленно пышное. Занятие было не лучше и не хуже иных, возможно, активный отдых где-нибудь далеко и с отключенным коммом был бы куда продуктивней, тем более Ясперу оставалось несколько дней отпуска. Отчего бы не провести их так, как следует проводить отпуск — где-нибудь далеко, в каком-нибудь живописном месте, и чтобы непременно кругом много привлекательных молодых людей обоих полов. Приятно для глаз, ни к чему не обязывает, поддерживает иллюзию собственной молодости. Они все приготовились к этому — люди, знавшие друг друга достаточно давно, чтобы доверять, и недостаточно хорошо, чтобы говорить о чем-то, кроме совместных операций и еще пары-тройки самых общих тем. И все они готовились к тому, чтобы отправиться домой, оставив за спиной несколько минут бесспорного триумфа. Они делали все возможное, чтобы оттянуть это еще на несколько минут — Яспер и остальные, словно рассчитывали, что случится нечто — чудо, наверное, и они вновь окажутся нужными, всемогущими, справедливыми, что-то решающими, в конце концов. Икенна еще раз пробежался по инфоканалам, неожиданно замер и вернулся на предыдущий. Остальные заинтересовались его реакцией, обратили внимание на экран. Какой-то журналист (вроде знакомая физиономия, даже имя они, наверное, могли бы вспомнить —, но это было несущественно совершенно, плевать на имя, главное — функция) вел репортаж откуда-то из кварталов, примыкавших к правительственным, если Яспер не ошибался. И то, что происходило там, слишком сильно походило на уличные бои.