Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Можно два, – отозвалась Герда, выпивая чай маленькими глоточками, несмотря на то, что обжечься им было нереально. – Или больше. Раз уж возможность поговорить по душам выпадает нам со столь поразительной частотой, то я не откажусь и от масштабного интервью.

– Ты ведь общаешься с новеньким?

– Да. А что?

– Чем он тебя привлёк?

Герда нахмурилась, пытаясь понять, какими событиями спровоцирован данный вопрос. И почему он прозвучал именно сейчас, несмотря на то, что общение с Алексом было делом не одного дня и не одной недели, исчисляясь уже двумя месяцами. Кай при всей своей незаинтересованности чужими жизнями, мог заметить это намного раньше, но обратился к ней только сегодня.

Герда подозревала, что случилось это с подачи другого человека, чья личность с лёгкостью просматривалась сквозь подобные вопросы.

Даниэль, не отличавшийся обычно повышенной мнительностью, словно с цепи сорвался, стоило Алексу появиться на территории академии. Будь такая возможность, Дэн вцепился бы ему в глотку мёртвой хваткой и не отпускал до тех пор, пока Алекс не захлебнётся собственной кровью. Думая о подобных вещах, Герда невольно вздрагивала.

Алексу она симпатизировала, общение у них сложилось исключительно тёплое, без двусмысленных намёков и попыток перейти к более близким отношениям. Ещё один приятный человек, с которым хочется обсудить события дня или просто прогуляться по аллеям академии – территория огромная, ходить можно сколько угодно, открывая для себя каждый раз что-то новое.

Они оба были новичками – уже это их сближало. Герда любила лошадей. Алекс рассказывал ей о своей дальней родственнице, занимающейся этими благородными животными, и Герда слушала с повышенным интересом, потому что истории действительно были ей понятны, близки и узнаваемы.

Цветы Алекс не любил, фехтованием не занимался, но и интересы Герды тремя пунктами не ограничивались.

Помимо школьных дел они могли поговорить и о многом другом, это способствовало развитию хороших отношений. Не так часто Герда встречала достойных собеседников. И вообще, что примечательно, с ранних лет предпочитала она общество юношей, с трудом перенося большие скопления представительниц своего пола. Это было для неё в порядке вещей – быть окружённой парнями, воспринимая их в качестве друзей, откровенно болтая на любые, без ограничений, темы, в то время как в женском обществе Герда терялась. То ли женский коллектив ей за период обучения в школе для девочек опротивел до выработки перманентного рвотного рефлекса, то ли просто в интересах с ними мало общего прослеживалось. Когда об объединении школ не было и речи, Герда старалась больше времени проводить в одиночестве, теперь начала уходить к парням, возвращаясь в общежитие только для того, чтобы переночевать.

Многие одноклассницы испытали прилив восторга от осознания, что, возможно, получат себе завидных женихов.

Герда – от того, что ей теперь не придётся жить в молчании.

– Довольно странный и нетипичный для тебя интерес, – усмехнулась, сминая опустевший стаканчик и пристроив его пока на краю стола. – Началось с того, что я спутала его с Кэрмитом. Подумала, что Трэйтон постригся, вот и обратилась к Алексу, назвав чужим именем. Слово за слово мы разговорились, с тех пор поддерживаем общение. Подобные формулировки ставят меня в тупик, потому что я, правда, не знаю, чем люди должны изначально привлекать. Почему ты спрашиваешь?

– Просто.

– Кай?

– Что? – он улыбнулся.

Герда посмотрела на него исподлобья, с долей осуждения. Моменты, ознаменованные попытками близнеца обвести её вокруг пальца, откровенно раздражали. Герда всегда чувствовала его истинные настроения, понимала, когда Кай говорит правду, когда пытается обмануть. Это проходило на подсознательном уровне, являясь доказательством той самой мистики, окутывающей людей, рождённых вместе.

– Вешай макаронные изделия на уши своим дурочкам, но мне-то не нужно. В твоих вопросах отчётливо виден след общения с Ричмондом, и от пристального внимания к личности Алекса веет той же паранойей. Попробуй доказать обратное.

– И не собираюсь.

– Понимаешь, что твои аргументы будут разбиты?

– Нет. Просто не считаю нужным спорить.

– А говорят, что в диспутах рождается искусство.

– Мне доводилось слышать иную формулировку, ну да ладно. Почему ты считаешь, что я могу задавать такие вопросы лишь с подачи Дэна?

– С чьей тогда, если не с его?

– У меня вроде как своя голова на плечах имеется. Могу самостоятельно принимать решения, не оглядываясь на мнение других людей.

– В последнее время я довольно часто видела вас вместе, с сигаретами в зубах. Не спорю, что могла ошибиться, но курилка сближает. Допустим, вы разговорились, он поведал о тех жизненных аспектах, что неизменно его донимают. Ты покивал для приличия, а потом решил проверить, насколько эти проблемы обоснованны. Не рождены ли они на пустом месте? Ты отказываешься признавать, но я-то знаю, что любопытство тебе не чуждо, а, значит…

– Если видела, почему не подошла?

Герда закатила глаза.

– Мне надоело слушать, какой Алекс плохой.

– Кому-то надоели обратные утверждения.

– Даниэлю?

– Допустим.

– Пока нет доказательств, я не буду в это верить. Я не считаю Алекса идеальным человеком, признаю, что у него могут обнаружиться при более детальном изучении многочисленные отрицательные качества, но в настоящий момент у меня нет причин считать его воплощением вселенского зла. Дэн настаивает на такой формулировке. Каждый разговор с ним неизменно съезжает к теме злодеяний Алекса. Ещё немного, и он разрушит жизнь всем нам, а потом и школу с землёй сравняет.

– Он может навредить твоему лучшему другу, и тогда ты смеяться перестанешь.

– Как?

– Лучше поинтересоваться у него. Я не настолько близко с ним общаюсь.

– Тогда зачем завёл этот разговор?

– У меня аллергия на несправедливость, а ныне я наблюдаю яркий её пример. Вы с Кэрмитом считаете Даниэля свихнувшимся от ревности и недостатка внимания идиотом, в то время как мне он кажется единственным здравомыслящим человеком из данной компании.

– А твой приятель?

– Николас?

– Разумеется.

– Странная формулировка.

– Почему?

– Насколько мне известно, тебе он тоже не враг.

– Не враг, – согласилась Герда, потянув рукав куртки, закрывая тем самым ладонь. – Естественно, он мне не враг.

Но и не друг…

– Тогда почему именно такая постановка вопроса?

– Слушай, не привязывайся к словам. Просто ответь на вопрос, почему его ты не считаешь здравомыслящим, отдавая пальму первенства Дэну.

– Николас не может трезво оценивать обстановку и вряд ли ожидает от Алекса подвоха. Их связывает многолетняя дружба, и это накладывает определённый отпечаток на восприятие ситуации. Кроме того, Ник не лезет в жизнь посторонних…

– Именно поэтому он и занимается изданием школьной газеты.

– Как видишь, одно другому не мешает.

– Я вижу только то, что вас с Ричмондом посещают безумные идеи и, подозреваю, что это заразно. Ты уже опылился.

– В его словах есть определённый рационализм, а доводы не такие уж нелепые. Он не очарован Алексом, как собеседником. Не дружит с ним на протяжении длительного периода времени как Николас. Он не смотрит на него расфокусированным взглядом течной сучки, пребывающей в поисках своего альфы, как твой дорогой друг Кэрмит. Он трезво оценивает ситуацию и замечает то, чего не видите вы. Поверь мне на слово, дорогая сестрица, если Кэри упадёт, Алекс не поможет подняться, но, вероятно, будет первым, кто склонится над ним, сожалея, что не способен проломить грудную клетку, поставив на неё ногу. Он будет смеяться громче всех, смакуя мельчайшие детали чужих промахов. Он же скинет Кэрмита с края пропасти, а не подаст руку помощи, когда в этом возникнет необходимость.

– Ты издеваешься? Или действительно знаешь что-то?

– Это моя интуиция, – хмыкнул Кай. – Скажем так.