Змея Давида (СИ)

Каркаров опасно прищурился:

– Что, решила палочку мою себе скоммуниздить? – «Скомму…» Что? Да нужна мне твоя палочка! – возмутилась Диана. – Просто ты мне сейчас кое-что пообещаешь. – «Непреложный обет»? У тебя есть тот, кто готов его скрепить? – Каркаров с самым независимым видом развалился в кресле и вытянул ноги в разбитых ботинках. – Зачем так уж сразу? Достаточно будет клятвы на магии. Для нее нас двоих достаточно. Слышал про такую? – Если нарушу – стану сквибом? Да уж лучше сдохнуть! – Вот и прекрасно! Тогда вставай! И нечего ломаться, ты не в том положении, чтобы условия ставить!

Каркаров свирепо засопел, но встал и протянул левую руку в ее сторону. Диана тоже вытянула свою руку, так, что их пальцы почти соприкоснулись и, направив свою палочку на их руки, легко взмахнула ею, описав в воздухе горизонтальную «восьмерку»:

– Клянешься ли ты, Игорь Каркаров, своей магией, что никогда не причинишь никакого физического вреда Диане-Эстер Беркович? – по-английски произнесла она слова клятвы. – Клянусь, – ответил Каркаров. – Клянешься ли ты, Игорь Каркаров, своей магией, что никогда не выдашь ни ее саму, ни ее местонахождение Темному Лорду или его слугам? – Клянусь, – повторил Каркаров. – И пусть платой за нарушение клятвы станет твоя магия и да превратишься ты в сквиба! – И пусть платой за нарушение клятвы станет моя магия и да превращусь я в сквиба! – на этих словах Диана провела кончиком палочки по тыльным сторонам их ладоней, и их руки на мгновение засветились красным, после чего свечение медленно погасло, а Каркаров опустил руку. Диана передала ему палочку, тот взял ее, не отрывая пристального взгляда от ее лица, и сунул в рукав. – Влип, как шая1, – буркнул он, бухаясь в кресло. – Теперь можешь меня убивать, а мне даже сопротивляться не имеет смысла, все равно без магии я – ноль. – Ну, я же не с Гриффиндора, чтобы отпускать тебя только под честное слово, да еще данное бывшим «упиванцем» – хмыкнула Диана. – Должна же я иметь хоть какие-то гарантии безопасности, раз уж решила не убивать тебя, не разобравшись.

Она подошла к окну и выглянула во двор – на всякий случай, если вдруг кто-то из соседей заметил нападение животного на нее и мог вызвать полицию. Но двор бы пуст, только мимо ее забора пробежал один из ее соседей, мистер Баркин, в спортивном костюме и в компании своей собаки – толстого и вечно недовольного жизнью кокер-спаниеля; как и в прежние времена, они совершали свой ежедневный моцион с пробежкой до ближайшего парка и обратно.

Обернувшись к Каркарову, она увидела, что тот с интересом разглядывает какую-то фотографию, и обмерла – это был «полароидный» снимок Брайана, который она сделала на память за день до вылета из Израиля. Утром она выложила его из кармана куртки, чтобы после вставить в рамочку.

– Твой? – спросил Каркаров, заметив, что она на него смотрит. – Положи, где взял, – тихо сказала Диана и сделала шаг в его сторону. – На тебя похож, – Каркаров смерил ее оценивающим взглядом. – И еще на кого-то, не могу понять, на кого… – Дай сюда фото, – Диана почувствовала, как ярость и страх того, что кто-то, не слишком желающий ей добра, узнает о существовании ее сына, затапливает разум.

Каркаров осклабился:

– А если не дам, то что? Не боись, проклинать по фото, тем более – по магловскому, я еще не научился. – А ну, дай сюда, е…лан бородатый! – заорала она и взбешенной кошкой бросилась на него, толкая его в грудь. Каркаров, не ожидавший нападения, выпустил снимок из пальцев и инстинктивно заслонил глаза, к которым она уже потянулась, приготовившись ткнуть в них пальцами, как делали старшеклассницы в ее бывшей, еще магловской, школе.

Схватив фотографию, она отскочила, молниеносным движением выхватила из рукава палочку и нацелила ее в лицо Каркарову. Тот смотрел на нее с каким-то веселым ужасом.

– Психопатка! – тоже закричал он. – Чуть без глаз не оставила, сука! Ну, посмотрел бы я на твоего мальчонку, убыло бы с тебя, что ли?! – Русским языком было сказано – положи на место! – прошипела Диана. – Что, брать чужие вещи без спросу в детстве не научили? – У нас в Дурмстранге другому учат – не щелкать клювом и получше прятать свои личные вещи! Вот тебе урок на будущее: не разбрасывай по дому свои фотографии, если не хочешь, чтобы твоя личная жизнь перестала быть личной!

Прошло минуты три, с течение которых оба они молча сидели друг напротив друга и обменивались подозрительными взглядами. Наконец, Диана сказала:

– Теперь-то уйдешь подобру-поздорову? – Уйду в обмен на жратву и немного денег, – ответил Каркаров. – Вон пакеты с едой из супермаркета, возьми себе что хочешь, – Диана повела палочкой в сторону оставленных ею в прихожей пакетов. – Денег дам, только немного и магловских. – Сойдет, – Каркаров уже изучал содержимое пакетов. Вытащив багет, колечко колбасы в вакуумной упаковке, пачку крекеров и бутылку «Кока-колы», он деловито принялся распихивать все это по карманам. – Деньги – они и в Африке деньги.

Багет не мог поместиться ни в один из его карманов, поэтому Каркаров решил расправиться с ним на месте. Откусив от него одним махом едва ли не с четверть, он произнес с набитым ртом:

– Раз уж ты меня не убила на месте и даже накормила, считаю своим долгом поделиться с тобой кое-какой информацией.

- Надеюсь, информация касается одного нашего общего знакомого, которого нельзя называть по имени?

– Ну да. Кое-что насчет нашего Володеньки-Кощея, – Диана не успела спросить, что означает слово «кощей», а Каркаров уже продолжал: – Он, конечно, бессмертный, да вот только я еще в прошлые годы о некоторых вещах догадался. Конкретно – чему он обязан своим бессмертием. – Имеешь в виду крестражи? – не удивилась Диана, а вот Каркаров даже на месте подпрыгнул: – Ты откуда знаешь? – Не ты один такой догадливый, – уклончиво ответила Диана. Она уже поняла, что тот самый таинственный парнишка, через которого Каркаров передавал Дамблдору «сведения», это – Юхан, но раскрывать Каркарову то, что Юхан давал ей почитать записки Джузеппе Бальзамо о крестражах, не спешила. – Короче, два из них, скорее всего, уничтожены, и я точно знаю, где можно найти еще один. – А сколько их вообще? – Да хрен их знает. Но точно не меньше четырех. – И где он? Как он выглядит? – В Гринготтсе, в семейном сейфе Лестрейнджей. Но что он собой представляет – не скажу, каюсь. Думай сама, что делать с этой информацией. Дамблдор мертв, но ведь должен же он был кого-то посвятить в эти дела, на всякий случай. Кто-то наверняка занимается их поисками. – Что ты намерен делать дальше?

Продолжая уничтожать багет, Каркаров ответил:

– Навещу одного своего старого кореша, пусть меня заклятию «Вечной личины» учит. – Ты же сказал, что твои дружки Лорду тебя сдадут с радостью! – Кроме одного. Севка меня в прошлый раз прикрыл, когда я в бега подался, и в этот раз, надеюсь, пронесет. Снейп ваш, конечно, мужик с норовом, но стукачом никогда не был. Дружили мы когда-то, и неплохо дружили.

Диана отвела взгляд в сторону окна, опасаясь, что меняется в лице. Любое упоминание или воспоминание о Снейпе отдавалось внезапной теснотой в груди и щемящей тоской. Она так старалась не думать о том, что, возможно, больше никогда не увидит его, а он сам так никогда и не узнает о собственном сыне, а слова Каркарова пробуждали в ней непрошенные воспоминания, желания и страхи. Она боялась писать ему через «связной блокнот» – вдруг Волдеморт наложил на него какие-нибудь особо хитрые следящие чары, распознающие любую попытку связаться с кем-либо из Ордена. Да и сам Снейп мог специально избавиться ото всех воспоминаний, связанных с ней – в целях конспирации. Так есть ли смысл писать человеку, который, возможно, даже не помнит, кто она такая?

Пока она предавалась своим невеселым мыслям, Каркаров доел хлеб и, отряхивая крошки с одежды, встал.

– Спасибо за хлеб-соль, хозяюшка, – насмешливо произнес он, вынимая палочку из рукава. – Незваный гость – хуже татарина, поэтому пойду-ка я уже. Аппарировать прямо отсюда можно?