Rise (СИ)

— Здравствуйте, мистер Малфой-младший, — приветствует он меня. — Рад вас снова здесь видеть, — он пожимает мою ладонь, почтительно кивает головой и растягивает губы в притворной льстивой улыбке.

Мне хочется поскорее выбраться из этого захвата грубых грязных пальцев и вытереть свою руку об мантию, но нельзя, ведь отец пристально следит за мной.

Наконец, когда пытка приветствием заканчивается, и рука хозяина лавки отпускает мою, я отхожу к одной из витрин, повинуясь молчаливому жесту отца, который хочет поговорить с хозяином наедине. В этой застекленной витрине стоит на подставке большой серебристый шар, покрытый в некоторых местах зеленовато-синей плесенью. А рядом с шаром стоит безобидная на вид статуэтка мужчины, у которого вместо рук крылья. Я любуюсь этой вещицей, она символизирует свободу, как мне кажется. Мол, вот человек отрастил себе крылья и может улететь туда, куда сам мечтает. Это сейчас и мои мечты, мне тоже ужасно хочется, чтобы у меня появились крылья, и я смог улететь подальше от этой грязной лавки и дурацких обязательств, которые возлагает на меня отец.

Мне скучно, и я собираюсь рассмотреть статуэтку поближе. Открыв стеклянную дверцу, которую, как я знаю, хозяин постоянно забывает запирать на замок, я тяну руки к статуэтке, но тут раздается вскрик, и отец больно бьет меня по рукам.

— Ты что творишь, Драко? — спрашивает он меня строго, почти кричит.

— Ох, простите великодушно, мистер Малфой, это я виноват, забыл запереть эту чертову дверцу. Старый я дурак, — причитает хозяин.

— Ничего я не делаю, — как можно спокойнее отвечаю я. — Просто хотел рассмотреть эту вещицу поближе, — пожимаю я плечами. Мне ужасно обидно, что отец воспитывает меня перед чужим человеком, но я стараюсь держаться и не подавать виду.

— Молодой человек, — говорит хозяин лавки, — как по-вашему, что это за статуэтка?

— Не знаю, — пожимаю я плечами, но, встречаясь взглядом с блеснувшим гневом в глазах отца, решаю сказать то, что думаю: — На вид это обычная статуэтка человека, который хочет взлететь ввысь.

— Тонко подмечено, мистер Малфой, — смеется хозяин лавки. — Скорее уж взлететь на воздух. Эта вещица пропитана магией, и довольно темной. Тому, кто к ней прикоснется, действительно суждено взлететь на воздух, потому что она взрывается от прикосновения.

— Ты понимаешь, какую глупость ты только что чуть не сотворил? — холодно цедит сквозь зубы разозленный отец, а мне становится страшно…

— Какая красота, — выдохнула Гермиона, и ее возглас вернул меня из воспоминаний в действительность.

Она потянула руку к статуэтке, и мое сердце пропустило удар, а паника захлестнула сознание.

— Нет! — заорал я, протянул руку вперед в неосознанном жесте и… поднялся на ноги, буквально взлетев с дивана. — Гермиона, не прикасайся!

Ее рука так и застыла в воздухе, когда до статуэтки оставалось не больше пяти дюймов. Гермиона повернула голову в мою сторону, и на ее лице отразилась целая гамма чувств и эмоций.

В несколько шагов преодолев расстояние между нами, она протянула ко мне руки, и я инстинктивно сжал ее пальцы, вдруг поняв, что мне нужна поддержка. И главное, что я понял — я стоял на собственных ногах!

Мое сердце билось с бешеной скоростью от выброса адреналина в кровь и этого завораживающего взгляда карих глаз, которые смотрели, казалось, мне в самую душу. Ее поддержка помогала мне не упасть, хотя я был близок к этому.

— Ты смог, Драко! — выдохнула Гермиона с улыбкой. Я неотрывно смотрел в ее глаза и увидел в них столько радости и еще чего-то, совершенно непонятного. А еще до меня дошел смысл ее слов: впервые она произнесла мое имя.

Я притянул Гермиону поближе к себе, и, закрыв глаза, осторожно поцеловал ее в приоткрытые губы. И мой внутренний мир из черно-белого превратился в цветной.

========== Глава 27: Улучшения ==========

Сломалась ли стена тревоги?

И смог ли я вперед сейчас шагнуть?

Я выбрал сложную дорогу,

Но, кажется, нашел свой лучший путь.

Наши с Гермионой взгляды встретились, и я был уверен, что сейчас там читалось только одно — испуг. Момент порыва закончился, и наступило осознание содеянного. Меня всего трясло, и даже не столько от эмоций, сколько из-за того, что стоять было очень тяжело, пусть даже и с поддержкой. Гермиона, почувствовав мою слабость, немного охрипшим голосом проговорила:

— Сядь, тебе тяжело.

Она помогла мне сесть и сама опустилась рядом со мной. Я сразу же почувствовал весь тот груз усталости, который обрушился на меня из-за всего, что только что случилось. Этот день я никогда в жизни не забуду.

Между нами повисло молчание. Чтобы как-то справиться со смущением я закрыл глаза.

— Тебе нехорошо? — спросила Гермиона почти сразу же.

— Нет-нет, все в порядке, — слишком бодро выпалил я. — Просто я немного в шоке.

Она издала нервный смешок.

— Я тоже. Э-э-э, в смысле, я очень рада, что ты смог подняться на ноги, да еще и так внезапно… — она заправила за ухо прядь волос и посмотрела куда-то в сторону. — Почему ты вдруг…

— Эта статуэтка, я знаю, что это такое. Когда-то давно я видел такую в Лютном переулке. Она взрывается, когда к ней кто-то притрагивается, — короткими фразами с достаточно длинными паузами проговорил я.

— Значит, ты спас меня? — спросила она, взглянув мне в глаза, ее зрачки были сильно расширены.

— Ну да… — ответил я. — Я ужасно испугался, когда понял, что ты собираешься прикоснуться к этой вещице, и вот, — я развел руками, — как-то смог встать с дивана. Я не очень понял, как именно это произошло.

— Спасибо тебе, — искренне сказала она с таким видом, что мне снова захотелось ее поцеловать. — Ты спас мне жизнь, и это…

— Пожалуйста, — я опустил голову и посмотрел на свои руки.

— Странно, что заклинания, которыми я проверяла эту штуку, не сработали, — сказала через некоторое время Гермиона.

— Наверное, на статуэтке есть какая-то защита от них.

— Возможно, — согласилась она. — Нужно поскорее избавиться от этой вещи, в школе ей не место. Пожалуй, я позову Питера, — она собралась встать.

— Стой, — я схватил ее за руку. — Не надо его звать, не знаю, как у тебя, но у меня нет уверенности в том, что это не его рук дело.

— Малфой, ты опять? — протянула она и попыталась высвободить руку, которую я держал.

“Гермиона, ты опять? — подумалось мне. — Снова зовешь меня по фамилии. Имя, произнесенное твоим голосом, звучит гораздо приятнее, чем фамилия”.

— Я ему не доверяю, — сказал я и крепче сжал ее руку. — Может быть, напишешь Поттеру?

— Но Питер — друг Гарри.

— И что?

— Гарри ему вполне доверяет, да и я тоже, — она снова попыталась выдернуть руки из цепкого захвата моих пальцев, но я не собирался ее так просто отпускать, не сейчас.

— А я не доверяю, — сказал я, посмотрев ей в глаза. — Неужели так сложно хоть один раз последовать моим словам?

— Ладно, напишу Гарри, но только если ты все-таки отпустишь мою руку.

— Спасибо, — я нехотя разжал пальцы.

— Думаю, лучше всего, если кто-то из мракоборцев появится здесь ночью, чтобы не поднимать лишний шум и обезопасить всех окружающих, — сказала Гермиона и поднялась с дивана. — Надо опять накрыть эту статуэтку, — она вздрогнула.

— Эй, ты сейчас не в том состоянии, это нужно делать очень осторожно, — мне совершенно не понравилась эта идея.

— Ты прав, — согласилась она. — Но я буду очень аккуратна, не стоит волноваться.

— Не надо! — повысил я голос.

— Малфой, все будет хорошо, — заверила она меня и улыбнулась. — Обещаю.

Я затаил дыхание и не мог нормально дышать до тех пор, пока Гермиона не накрыла статуэтку той металлической куполообразной штукой, и не защелкнула замочки, удерживавшие конструкцию на месте.

— Ты должна сказать МакГонагалл, что на тебя покушались.

— Да, я знаю, — тихо сказала она.

— У меня есть одна идея… — я сделал короткую паузу. — Пусть Тинки с тобой будет, пока не выяснится, кто хочет твоей смерти.