Портреты Пером (СИ)

– Я пойду. И это… не бухал бы ты в одиночку.

Джек плюхнулся на шаткий табурет. Табурет устоял.

– А если мне надо?..

– Чего надо?

Джек остановил на нём взгляд. Арсень слегка двоился. Но это ничего.

– Арсей, мы не выберемся. Мы – не – выберемся. Он нас тут сгноит заживо… Всех.

– Ну да, да. Но ты всё равно б прекращал.

– Давай… – Джек уставился в пол. Начинало тошнить. – Загоняй мне про мою страдающую печень, про то, что я гублю свою жизнь…

– Ты мой альтруизм переоцениваешь, – зам отмахнулся. – Мне спирт жалко. А, ещё, пока не ушёл…

– Ну?.. – осведомился подпольщик вяло.

Арсень остановился на нижней ступеньке лестницы. Свет туда едва доставал.

– Я провёл ревизию своих паззлов. Так вот – прихожей двадцать две штуки, детской восемнадцать, ещё где-то с десяток от библиотеки. Завтра кину клич на обмен – кто чего сможет подогнать.

– Ну и?..

– А то, что Кукловод не отменял своё слово. Если я соберу десяток паззлов – он откроет двери. И я намерен их собрать. Пусть долго, муторно, но мы-отсюда-выйдем.

Джек поднялся с табурета. Комната нервически содрогнулась и потихоньку, набирая скорость, пошла кружиться. Силуэт Арсеня, слабо подсвеченный свисающей с потолка лампой, плыл и размывался. Но белобрысый был серьёзен. Это подпольщик понял.

Арсень в свои слова верил.

Крысиный лидер выпрямился, как мог.

Идиот… Если бы до сих пор оставался способ

– Это просто очередной его прикол, – бросил он, салютуя бутылкой углу, где раньше висела камера. Пить не стал, тошнило всё сильней. Теперь даже от маленького глотка могло вывернуть. Он вперился сквозь полумрак в Арсеня.

– Может и прикол, – тот слегка пожал плечами. – Но я лучше попробую все варианты. Короче, морально готовься, денька через два пойдём брать тайник прихожей. И…

Он как бы невзначай подошёл ближе. Прежде чем Джек, нахмурившись, понял, что происходит, Арсень выхватил у него из руки бутылку и дал её об пол. Осколки разлетелись в радиусе нескольких дюймов, остаток спирта – едва ли четверть – растёкся слабой поблескивающей лужицей. Витая мокрая кожура от яблока повисла на окаймлённом острыми кусками стекла донышке.

– И всё-таки, бухать хватит.

– Ты… – лидер вскинул голову, выхватывая его взгляд, – совсем, что ли?! Это же…

– Эта хрень даже Джиму бы не пригодилась. Он же разбавленный…

Договорить зам не успел. Джек, внезапно и резко трезвея – до вновь ясно проступившего ненавистного мира вокруг, – схватил его за ворот футболки и рывком припёр к стене. Кажется, даже съездил его затылком по бетону. Но это ничего, переживёт. Ну, может, слегка облысеет.

Арсень не сопротивлялся. Вообще. Только прикрыл глаза и усмехнулся.

Первая вспышка злости, угасшая было, новым взрывом дала по стенкам черепа – по крайней мере, такое было ощущение. В глазах потемнело, рука, вцепившаяся в ворот, сделала ещё один рывок – на себя и резко – от себя.

– Ты… тут… ты мне не брат, чтобы указывать, понял?!

Бешенство захлестнуло и так подточенный алкоголем разум.

Если ещё раз

– Верно… – белобрысый, поморщившись, открыл глаза. Ухмыльнулся ему в лицо. – Я тебе вообще никто, Джек. И все здешние тебе – никто. У тебя есть брат, которого ты любишь. Ты хочешь, чтобы вы оба вышли на волю. Ты хочешь сдать маньяка полиции, забыть обо всей этой истории и вернуться к нормальной жизни. Так вот для этого ты должен перестать ныть как баба, взять себя в руки и подумать, что ещё можно сделать, понял? Не жевать сопли по поводу того, какой ты несчастный, не ужираться по ночам спиртом и под утро заблёвывать сортир, а бороться! Ты крыса или кто?!

Теперь он почти орал. И от этого тошнило ещё сильней. Пришлось выпустить.

– Ты… следил… что ли?

– А ты такой весь незаметный, – Арсень отлепился от стенки, потёр затылок. – Просто я и по ночам иногда испытания прохожу. В общем, трезвей, разбирайся со схемой, если считаешь нужным. А завтра я займусь поисками твоего тайника. Весь спирт выворочу и Дженни отдам на хранение, клянусь.

– Не надо, – пробормотал Джек еле слышно. Сам понимал, как это звучит, но говорить по-другому не мог, боясь, что вывернет тут же.

– Что ты там?..

– Нет больше спирта, – выдавил из себя чуть громче. – Эта была последняя.

– Ну, тем лучше. До ванной помочь дойти?

Подпольщик отрицательно мотнул головой. Не смотрел, только слышал, как Арсень взбежал по лестнице. Скрипнула дверь, шаги быстро смолкли в коридоре.

Крысиный лидер остался наедине с осколками бутылки и мятым листом непонятной схемы в кармане.

Добрёл кое-как до стенки, привалился к ней. Сил стоять прямо самостоятельно уже не было.

Прикрыл веки, чтобы жёлтый свет лампы расплылся и стал бледнее. Хоть чуть-чуть.

– Джерсей… чёрт бы… тебя.

====== 29-30 ноября ======

Четвёртый день. Сегодня, прежде чем открыть глаза, Арсений долго прислушивался к шёпоту динамиков. В его комнате Кукловод их не выключал вообще, и вчера радиоэфир стал доносить тихие помехи, полушорох-полушёпот. То ли казалось, то ли периодически в этом шуме и впрямь были какие-то слова. Но это когда маньяк не говорил с ним напрямую.

Резкими, нетерпеливыми репликами приказывал работать над картиной и тут же, стоило сесть и взяться за кисть, принимался в приказном порядке давать советы. За три дня измучил так, что хотелось спрятаться головой под подушку: ладно бы просто требовал работать, но ещё и сосредоточиться своими подсказками не давал. Начинал злиться, переходил на ядовитое шипение или срывался в крик. Каждая попытка выйти из комнаты тут же встречалось жёстким «куда», а после ответа регламентом в несколько минут.

Вот и сейчас: стоит открыть глаза – начнётся.

Но вставать-то всё равно нужно.

Он успел привести себя в порядок, сходить на короткую пробежку во внутренний двор, принять ежеутренний ледяной душ и даже переговорить с несколькими подпольщиками и парочкой лояльных последователей на тему обмена паззлами. Всё – с оглядкой на камеры (после каждой ночи они появлялись на стенах, как грибы после дождя, взамен старых битых) и динамики.

Кукловод молчал.

Арсений зашёл в подвал, где всё ещё царил хаос, немного подсобил Нэт и Джулии с разбором дальнего, самого заваленного угла. Они были тут одни – остальные до сих пор разгребали бардак в верхних комнатах. Арсений помог им сдвинуть стеллажи обратно к стенам и перетащил пару тяжеленных коробок с деталями. Попутно девушки рассказали о новом появившемся режиме: при заходе в комнату давалось всего пятнадцать секунд, а каждый найденный предмет добавлял три.

– Ну натурально, блин, – Натали выпрямилась, кинув в вытащенный на середину ящик клубок проводов. – Ещё сориентироваться не успеешь, а время уже того… всё. Пока никто не прошёл.

Она весомо плюхнулась на биллов табурет, уныло оглядела бардак.

– Глаза б мои не видели. Но сюда маньяк запретил нам своих ворон брать. Сказал – на своей территории мы сами должны разгребаться.

– Арсень, ещё ловушки сменились. – Из-за стеллажей показалась кудрявая голова Джулии. Девушка сдвинула банки с консервами, одной рукой (вторая была перемотана бинтом) кое-как втиснула на освободившееся место коробку с собранными по полу гвоздями. – Будь осторожнее, они все новые. Во всех комнатах.

– Ну ладно, а что…

– Например, кактус, – Нэт подтянула к себе за провод сломанный паяльник. Подняла к свету, осмотрела, швырнула через плечо к груде мусора. – Вроде укололся и укололся, ничё, да? А чешется потом так, что выть охота. Док всё утро вчера химичил и теперь эти уколы какой-то вонючей пастой смазывает. Серая такая… Но помогает, больше не чешется.

– А кроме кактуса? – Арсений задвинул в угол бочку и успел поддержать ящик, который Джулия едва не уронила в попытке затолкнуть на верхнюю полку.

Подпольщица поблагодарила, вытерла лоб тыльной стороной руки, привалилась к ребру стеллажа.

– Заряженные мушкеты, бритвы, больше ножей, ножниц, ампулы с кислотой… Думаю, мы пока ещё не во все попадались.