Калека с острова Инишмаан

Бартли: Она уже там сто лет ищет мою Хубба-Буббу.

Хелен: А-а, не могу я до старости лет дожидаться эту старую задницу. Заберёшь деньги, Бартли, и отдашь по пути домой торговцу яйцами.

Бартли: Ага, Хелен, ладно.

ХЕЛЕН уходит.

Бартли: Ага, хрен тебе, сука, сраный хрен тебе в рот, стерва…

ХЕЛЕН просовывает голову внутрь.

Хелен: И пусть не вздумает вычесть за те четыре, которые ты об меня разбил.

Бартли: Хорошо, Хелен.

Она снова уходит.

(Вздыхает.)Женщины.

КЕЙТ медленно выходит из задней комнаты, в рассеянности не сразу замечает БАРТЛИ.

Кейт: Здравствуй, Бартли. Что тебе принести?

Бартли: (пауза. Потрясённо) Вы же ушли за Хубба-Буббой.

КЕЙТ, с минуту подумав, возвращается в заднюю комнату. БАРТЛИ с громким стоном в отчаянии утыкается лицом в прилавок. Небольшая пауза, потом КЕЙТ возвращается и берёт свой камень.

Кейт: Возьму свой камень.

Она снова уходит в заднюю комнату. Пауза. БАРТЛИ берёт деревянный молоток, разбивает все яйца на прилавке и выходит, громко хлопнув дверью.

Сцена седьмая

Билли: Мама? Боюсь, мне недолго осталось, мама. Кажется, до меня уже доносятся причитания плакальщиц с далекого сурового острова, с моей родины? Родина моя суровая, да, но гордая и щедрая, а я покинул тебя и теперь умираю один в грошовой гостинице, и нет рядом ни матери, чтобы отереть пот со лба, ни отца, чтобы проклясть Бога за мою смерть, ни прекрасной девушки, чтобы оплакать бездыханное тело моё. Тело бездыханное, да, но благородное и не сломленное. Ирландец! (Пауза.) Просто ирландец. С чистым сердцем, честными помыслами, с гордым духом, не сломленным ни вековым голодом, ни вечным угнетением! Дух не сломлен, нет… (Кашляет.) но искалечено тело, и болят лёгкие, и, если начистоту, то сердце разбито, разбито девушкой, которая не знала о его чувствах, и теперь уже никогда не узнает. Мама, что ты сказала?

Смотрит на листок бумаги на столе.

Напишу ей, да, открою ей свое сердце. Уже поздно, мама. Может, я еще успею завтра?

БИЛЛИ встаёт и, хромая, идёт к зеркалу слева, тихо напевая песенку «Стриженый паренёк».

Он спотыкается, с трудом забирается на кровать, хрипит и смотрит на фотографию на тумбочке.

Какой он, рай, мама? Говорят, там красиво, красивее даже, чем в Ирландии, но даже если и так, он не может быть прекраснее тебя. Интересно, пускают калек в рай? А вдруг нет, чтоб мы всю красоту не испортили.

Он ставит фотографию обратно на тумбочку.

«Это было в Ирландии, там он убит, и в Ирландии тело его лежит. Пусть все добрые люди проходят мимо, Господи, пожалей стриженого паренька». Да, что-то сегодня грудь сильнее болит, мама. Надо бы поспать. Ведь завтра много тяжелой работы на складе. (Пауза.)Что, мама? Ах да, молитва? Я помню. Как же я могу забыть, ведь ты сама меня учила? (Крестится.)Теперь пора мне засыпать, Бога молю меня охранять. Но если… (Пауза.)Но если я умру во сне… то я молю… (Со слезами.)молю…

Пауза, БИЛЛИ приходит в себя. Улыбается.

Нет, не волнуйся, мама. Я просто засыпаю. Засыпаю.

БИЛЛИ ложится. Его болезненный хрип всё усиливается, потом вдруг слышен мучительный вздох, глаза БИЛЛИ закрываются, голова падает набок, и он лежит без движения.

Свет медленно гаснет.

Сцена восьмая

Мамаша: Что такое там делается?

Джонни: А ты как думаешь?

Бартли: Вроде, они собираются акулу ловить, большую акулу.

Мамаша: Да?

Джонни: Ты, заткнись и пей.

Мамаша: Ладно, козлик.

Бобби: Надеюсь, в бутылке просто вода, Джонни Пустозвон.

Джонни: Конечно, вода. (Шепчет.) Не дыши на Бобби, Мамаша.

Мамаша: Не буду.

Джонни: И полегче с «козликом».

Бобби: Миссис О’Дугал, Джонни все еще крадет ваши сбережения?

Джонни: В жизни не прикасался к мамашиным сбережениям. Так, взаймы брал, ненадолго.

Мамаша: Этот хрен с четырнадцатого года у меня взаймы берет ненадолго.

Джонни: В моем представлении это и есть ненадолго.

Кейт: (пауза) Большая рыба.

Эйлин: Это акула, Кейт.

Кейт: Это что?

Эйлин: Акула, акула!

Хелен: Мало того, что с камнями беседуете, теперь и что такое акула забыли?

Бартли: А знаете, акулы водятся в основном в Америке, там полным-полно акул. Иногда они подплывают так близко к берегу, что их и без телескопа видно…

Хелен: Господи, опять телескопы!..

Бартли: У берегов Ирландии акулу редко встретишь. Это первая акула, что я вижу у берегов Ирландии.

Джонни: Наверное, Ирландия не такая уж дыра, раз акулы сюда плывут.

Бартли: (пауза) Малыш Бобби, а ты ведь недолго в участке сидел. Когда тебя забрали за то, что ты в Пустозвона камнями кидался. Как так?

Бобби: Караульный только посмеялся, когда про это услышал. «В следующий раз возьми кирпич», сказал он мне. «Нечего мелочиться».

Джонни: Этот караульный допрыгается, выпрут его из полиции. Или грязные слухи о нем поползут, это точно.

Бобби: И мы все будем знать, чьих это рук дело.

Джонни: Слыхали, он жену кочергой бьет.

Хелен: Разве это новость? Тебя вообще в полицию не возьмут, если не бьешь жену кочергой.

Бобби: К тому же, про кочергу — это гнусная ложь. (Пауза.) Всего-то и был резиновый шланг.

Кейт: (пауза) Ни слова. Ни словечка от него.

Хелен: Опять у нее крыша поехала?

Эйлин: Да.

Хелен: Эй, крыша набекрень!

Эйлин: Оставь ее, Хелен.

Хелен: (пауза) В жизни им не поймать эту хренову акулу. Они уже битый час там крутятся на хрен.

Бартли: А точнее, минуты три.

Хелен: Если бы они меня взяли сниматься, эта тварь долго бы не протянула. Один удар — и все свободны.

Бартли: Топором Рэя Дарси, видимо.

Хелен: Заткнись про топор, ты.

Бартли: Акулу-то прибить потруднее будет, чем кошку расчленить?

Джонни: И это такое Джоннипатинмайк слышит?

ХЕЛЕН хватает БАРТЛИ за волосы и выкручивает ему голову. ДЖОННИ делает запись в блокноте.