Сто осколков одного чувства

Он: Сейчас принесу.

Камера шагает к «столу»...

Он, Она и бэби – дома. Отец семейства только что привез домой телевизор и видеомагнитофон и теперь занят их распаковкой. Квартира по мелочи изменилась к лучшему. Не скажу, что дело дошло до евроремонта, но по всему видно, что здесь живут люди, которым хватает денег не только на хлеб, но и на масло.

Он (распаковывая коробку): Я помню, как у моих родителей появился первый большой телевизор. Он был черно-белый и назывался «березка». Почему березка, до сих пор не понимаю. Может, потому что черно-белый. А может, потому что полосы по экрану шли, как на бересте...

Она: А у моей бабки до сих пор стоит КВН. Чудо техники. Чтобы экран рассмотреть, нужно увеличительное стекло ставить.

Он: Когда папа принес телевизор, он сначала засел читать инструкцию. Это было суровое произведение, похожее на армейский строевой устав. Половина была посвящена тому, как с этой «березкой» осторожно обращаться, а вторая половина – куда ее нести, если все-таки не уберег. О том, как ее включать и настраивать, там не было ни слова.

Она: Но кнопка была?

Он: А как же. Правда, стала западать в первый же день. Сначала не хотела включаться, а потом – выключаться.

Она: Зато тогда не показывали рекламы.

Он: Да. И сериалов. Когда мы включили его в первый раз, там шел концерт народной музыки, и тридцать три коровы в сарафанах разевали свои пасти.

Она: В смысле, пели.

Он: Ни фига подобного. Чтобы услышать звук, нужно было переключиться на другой канал. Но тогда пропадало изображение.

Она: Врешь ты все.

Он: Вру, конечно. Ну, вот... Кажется, все. Можно включать.

Она: А инструкция?

Он: Инструкция подождет.

Она: Интересно, какие у этого телевизора будут первые слова.

Он: Да уж не «мама». Спорим, что попадаем прямо на рекламный блок.

Она: Я ставлю на сериал.

Он: Слушай, а может, ну его на фиг. Все равно смотреть нечего.

Она: И правильно. Лучше песенку спой.

Он: Погоди. Надо еще видик подключить.

Она: Видик – это хорошо.

Он: Это просто круто. Вот. Смотри, что я принес...

Показывает кассету с мультиком.

Она: Что это?

Он: Детский нейтрализатор трехчасовового действия. Системы «Том и Джерри».

Она: Думаешь, сработает?

Он: Сейчас проверим.

Она: (тихо) Ты давно не пел, дядька. Спой песенку.

Он: Чего?

Она: Я говорю, что если ты сейчас не бросишь всю эту фигню и не возьмешь в руки гитару, я умру.

Он: (растерянно) Да я уже забыл, как это делается. И слов не помню.

Она: Ничего. Все твои песни я знаю наизусть. Подскажу...

На шашлыках: он берет гитару и поет. Песня снята, как доморощенный клип: кто-то пританцовывает, кто-то подпевает. Шампуры уже обглоданы. Тусовка набрала нужный градус и закипела.

(песня)

(хлопки, шум-гам)

Илюнчик: Андрюнчик, за тебя!

Петрович: Нет. Я предлагаю выпить за жену этого засранца, которая его с нами отпустила, а сама сидит дома на цепи.

Он: (встает) За отсутствующих здесь жен, господа!

(все шумно чокаются и выпивают)

Она идет с коляской навстречу камере. Подходит на расстояние разговора.

Она: Привет, дядька. Что-то ты рано сегодня. Я тебя с воскресенья в дневном свете не видела.

Он: И как я в дневном свете?

Она: Прекрасен, как всегда. А я, наверное, как зомби. Ты на меня не смотри.

Выглядит она и впрямь неважно.

Он: Бедная моя богатая девочка. Мыш тебя скоро совсем доест.

Она: Ничего, один кусочек для тебя я оставлю. Кстати, о кусочках. Я там приготовила обед, так что милости прошу.

Он: Ты ничего не замечаешь?

Она: Ты побрился.

Он: И все?

Она: Да. А что я должна заметить?

Он: Хорошо. Вот тебе подсказка (протягивает ключи).

Она: Ты купил новый брелок? Симпатичный. А что за кнопка?

Он: Нажимай.

Она: А ничего не взорвется?

Он: Не должно. Жми.

Она нажимает, и рядом громко тявкает сигнализация.

Она:(вздрагивая) Ой.

Он: (оборачиваясь камерой к новой машине) Ну, как? Машина, конечно, не из крутых. Не Мерседес и не Бентли. Но она довольно новая, блестящая и красивая. А главное – своя.

Она: Дядька, ты купил себе машину?

Он: Нам. Я купил нам машину.

Она: А ты не будешь на ней гонять?

Он: Я пока что и трогаюсь еле-еле. Так что гонять не буду. Не слышу криков восторга.

Она: Ты в нее еще не сел, а я уже боюсь. Поклянись мне, что не будешь гонять.

Он: Клянусь, что не буду.

Она: А еще ты ее будешь любить, да?

Он: Не знаю. Она ведь красивая, правда?

Она: Даже слишком. Не то, что я.

Он: Да ты что, маленькая. С тобой только Феррари может сравниться, и то только красный.

Она: (трогает машину и вдруг начинает плакать)

Он: Да что с тобой, девочка?

Она: Не обращая внимания. Ты же знаешь, я в последнее время вообще в черти-что превратилась. (улыбаясь сквозь слезы) А она красивая. Правда.

Он: Ну, наконец то. Прокатимся?

Она: Мыша пора кормить. Давай потом. Ты нас в поликлинику на прививку отвезешь.

Он: Потом не могу. Мне еще на работу ехать. Я на пять минут заскочил – похвастаться.

Она: Ничего. На троллейбусе доедем. Ты хоть перекусишь?

Он: Некогда. Вот тебе камера, снимай исторический старт.

Она: Поцелуй меня.

Он целует жену и передает ей камеру. Она снимает его за рулем. Он дурачится,

потом, споткнувшись разок, трогается и уезжает. Камера поворачивается к коляске.