Сто осколков одного чувства

Эротический этюд # 1

Рукопись, найденная в Интернете

Эта книга – антипод комфортабельного семейного чтива. Здесь, в мрачном зазеркалье одиночества, ничто не происходит «как положено». Здесь, по пояс в грязи, бредут мои несчастные герои. Не я замесил для них эту грязь. Не мне добела отмывать их одежды. Все, что в моих силах – дать каждому посох, чтобы шаги вперед давались с меньшим трудом.

В наше страшное время, когда Любовь смешалась с толпой бомжей и глядит оттуда затравленным волчонком, нужно суметь вспомнить о ней. И сделать это вовремя, пока не стало слишком поздно. Пока в брошенном замке Любви не прижилась окончательно кукла с силиконовой душонкой.

И еще. Я ненавижу суету. Нет врага, которого я ненавидел бы сильнее. Наша жизнь так коротка, а молодость так преступно скоротечна, что тратить хотя бы миг времени на что-то постороннее кажется мне совершенно недопустимым. Любовь и Дружба. Вот – все, на что стоит расходовать свою шагреневую душу. Когда я вижу блеющее стадо больших и маленьких сует, мне становится страшно. И не нужно быть Экклезиастом, чтобы разглядеть всю жалкую тщету наших попыток удержаться на чертовом колесе, когда единственным верным решением является шаг в сторону, прочь от мрачнейшего аттракциона, в светлую залу Больших Понятий.

Конечно. Где Большие Понятия – там и Большие Разочарования. Там и страсть, и одиночество, и ложь. Там, под пудовыми канделябрами, ты становишься самим собой – порой жалким, маленьким человечком. Но это ли не повод взбунтоваться! Это ли не повод бросить вызов самому себе?...

Так что же ты медлишь? Что же медлю я? В Пантеоне сумрачных и тихих богов не пристало вести себя трусливо. Все, что требуется от нас – это достойно заполнить мгновение между рождением крикливого кусочка безмозглой плоти и уходом усталого от суеты мешка страстей. Вот оно, это мгновение, счет в нем идет на годы и десятилетия, но ни одного покупателя в лавке пряностей не обвесят так лихо, как нас с тобой – здесь, под солнечными часами...

«Одно чувство», упомянутое в названии, действительно существовало. Потом оно разбилось на осколки, и, чтобы не топтаться по ним босой душой, я решил выложить из них мозаику – себе на память, другим на потеху. Мозаика получилась мрачной и пропускает мало света, но создает в душе полезный полумрак. Надеюсь, что второй витраж с недостающей половиной стекол будет веселее на вид. Его появление ожидается.

Первые рассказы были написаны в конце мая 1998 года и напечатаны в Интернете под именем Mr. Kiss.

На сегодня (февраль 2003 года) они лежат на той же странице. Там же время от времени появляются новые опусы. Страничка периодически переезжает, так что адрес, который я могу вам сейчас предложить, через некоторое время может устареть. И все же. Сейчас мои этюды можно найти в Интернете по адресу: http://www.korf.ru/ и написать мне по адресу: [email protected]

Созданием и поддержкой странички занимаюсь я сам, так что вы всегда найдете на ней информацию из первых уст. Там же находится мой адрес электронной почты и номер ICQ для обратной связи.

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех, кто помог мне словом и делом. Ксюша, слишком красивая для повивальной бабки, тем не менее помогла Mr. Kiss’у появиться на свет. Человек по имени Скелет первым углядел в моих опусах литературу и даже уподобил их раннему Мопассану. До сих пор не знаю, радоваться или огорчаться такому сравнению. Лена заправляла киссобус неразбавленной Текилой и чертила для него маршруты по воспаленной летней Москве 1998-го года. Макс из Канады занимался безналичным переводом нескольких опусов на английский язык. Наконец, Неонилла из Питера, которая нашла мои этюды в Интернете, помогла с первой печатной публикацией трех их них в альманахе «Питерbook» (№ 9 за 1998 г.) и сделала редактуру рукописи, которая вышла отдельной книгой в 1999 году.

Спасибо!

Эротический этюд № 1

Настоящее время.

Утром этого дня он позволил себе одну слабость – думать по-русски.

«Позвонить или подождать?!» – подумал Он и посмотрел на телефон. Тот подмигнул и зазвонил сам. Он вздрогнул и не сразу взял трубку. А когда взял, был разочарован.

Поток дерьма, которое в остальные дни называлось делами, размыл его утреннее сосредоточенное молчание. Пришлось битых полчаса объяснять помощнику, что к чему и почем, после чего тот отстал с обычным для дурака видом недоенной коровы.

Потом были другие звонки, потом секретарша зашла в кабинет с утренним кофе и, как всегда, не спешила уходить. С тех пор, как Он однажды переспал с ней, она при виде его ерзала на стуле, по-унтерски стекленела взглядом и иначе, как по стойке смирно, не вставала. Вот и теперь, она доложила о приходе японцев и ждала, вытянувшись по струнке.

– Вольно, – сказал Он по-русски.

Она непонимающе выкатила глаза и подтянула струнку еще на полтона.

– Зови, – сказал Он по-английски. – Организуй всем выпивку, закуску, телефон не отключай. Жду важного звонка.

Японцы, как водится, зашли толпой, расселись по чину и повели разговор издалека. Он собрался, включил автопилот и повел переговоры в нужную сторону. До тех пор, пока один из важных гостей не сказал женским голосом по-русски, в самое ухо и глубже:

– Завтра?

Он вздрогнул и обнаружил себя с трубкой в руке, в прицеле удивленных взглядов. Секунда узнавания провалилась в короткое беспамятство. Как после аварии на трассе.

– Завтра! – ответил Он по-русски. В трубке раздались короткие гудки. – Прошу простить меня, господа. У меня – важная встреча, так что давайте сократим вдвое протокольное время нашей беседы. Тем более, что по большинству вопросов у нас нет разногласий. Мои помощники помогут вам подготовить проект нашего соглашения... А теперь прошу прощения, я должен вас покинуть.

Кому он говорил последние слова? Говорил ли? Когда Он снова включился, за столом было пусто. Не считая секретарши, которая с ужасом смотрела на сигарету в его руке.

– Я уезжаю, – тихо сказал Он.

– Что?

– Я уезжаю! – заорал Он по-русски и вдруг расхохотался.

Гадкий утенок эмансипации смотрел на него по-лебяжьи и, кажется, собирался заплакать.

– Ненадолго, бэби. Держи хвост пистолетом! – Он вынул из сейфа старый мешок, о котором судачили все сотрудники от мала до велика, взял со стола сигареты и отправился к выходу. Уже в дверях Он обернулся и посмотрел на девчонку с такой детской, слепящей глаза, улыбкой, что она не могла не улыбнуться в ответ...

...В это же время другая секретарша, тоже любовница своего босса, сидела на растрепанной кровати и умывалась слезами. Босс, тем временем, стоял перед зеркалом, по недоразумению отражавшим изящную голую даму с совершенно бешеными глазами. Она еще кипела после недавнего объяснения, но была благодарна подруге за то, что та отвлекла ее от мыслей посерьезнее. Она торопливо одевалась, поглядывая на часы. Она была из женщин, которые опаздывают тем больше, чем раньше начали собираться.

Ночной скарабей еще не докатил лунный шарик до заветной лунки на Ленинских горах, когда Она, наорав напоследок на бедную, ни в чем не повинную девочку, рванулась прочь из дома. Не забыв прихватить чемоданишко с приржавевшими замками. В дверях Она обернулась с улыбкой, от которой по обоям проскакал солнечный заяц...

...Он летел из Сиэттла, с одной пересадкой, с красивым словом Alaska на борту. Виза была приготовлена загодя, и теперь он мог расслабиться. Мешок, так непохожий на респектабельного хозяина, был осмотрен на таможне со всех сторон и удивленно возвращен обратно.

В самолете Он нервничал, много и жадно ел, отказывался от выпивки. Через раз, впрочем, соглашался. Пил шампанское, как воду, большими глотками. Не пьянел. Смотрел через иллюминатор на отары облаков, приписывая им собственное блеющее молчание...