Русский гамбит генерала Казанцева

Невзирая на отсутствие аргументированного обоснования, тем не менее версии «имперской экспансии» в настоящее время получают на страницах печати все большее распространение. Рано или поздно, как это бывает со всеми несостоятельными историческими абстракциями, состоится неизбежное их причисление к разряду фальсификаций.

Но сейчас, в условиях не остановленной пока дезинтеграции евразийского сообщества народов, сохранявшего еще не так давно свою устойчивую консолидированность, настоятельно необходимо объективное изучение многонациональных особенностей российской государственности. Тем более, что в Евразии наметилась традиция, в соответствии с которой внутренние межнациональные конфликты приводят к таким жертвам и разрушениям, которые вполне сопоставимы с крупномасштабными войнами.

В Российском государстве отношение к национальному вопросу по сравнению с другими странами имело совершенно иные свойства. В Западной Европе, как известно, формирование общепринятого взгляда на роль наций в системе государственных отношений происходило преимущественно на рубеже смены двух эпох: феодальной и капиталистической, сопровождавшейся серией различных по масштабу буржуазных революций.

Именно тогда у западноевропейских народов, переживавших благотворное влияние нового времени, стали появляться признаки завершения этнополитического объединения, вызревание которых значительно ускорила ломка удельных перегородок и установление административного единства территорий.

Более двухсот лет назад, когда у народов Западной Европы раньше, чем у других, происходили процессы радикальных государственных преобразований, национальный вопрос был решен в большинстве стран этого цивилизационного пространства на основе националистического принципа «одна нация — одно государство». Как следствие этого, самоопределение здесь вполне закономерно завершалось образованием этнически однородных государств.

Но такой исход, по всей видимости, нельзя признать окончательным, так как в национальном вопросе (вопросе о развитии наций и отношениях между ними) существуют две исторические тенденции, позволившие ему «выйти» за первоначальные западноевропейские пределы и превратиться в типичное для всего человечества явление.

Первая тенденция отражает создание этнической самобытности, а вторая — интеграционных связей с другими народами. Соотношение их, как показывает опыт, неизменно менялось в зависимости от социально-экономических, политических, этнокультурных, религиозных и иных обстоятельств. В западноевропейских странах приоритетной сначала была первая тенденция, но в дальнейшем роль второй постепенно все больше возрастала.

С XVI века до середины XIX века постепенно обозначились три генеральных направления в развитии государств на европейской, а затем и всепланетарной аренах. Различают такие связанные с ними образования: национальное (Англия и Франция до появления обширных заморских владений), земельно-локальное (княжества и города Италии и Германии до объединения) и универсалистское с сопредельными территориями, наднациональное (Австро-Венгрия).

Следует уточнить, что универсалистское образование, в свою очередь, имело еще одну типовую разновидность — колониальную, с классическим сочетанием обязательного наличия метрополий и зависимых стран. К середине XIX века внутриэтническая разобщенность в Европе, там, где она еще существовала, была преодолена: при помощи «бонапартистского воссоединения» (завоевания и буржуазных реформ) в Италии и насильственного подчинения — при канцлере Бисмарке в Германии.

Таким образом, произошел естественный отбор двух наиболее жизнеспособных направлений государственного строительства, но в столкновении соответствовавших им концепций государственности, универсалистской (имперской) и национальной, идея «одна нация — одно государство» в ту эпоху в конечном итоге возобладала.

Это подтверждают все последующие перемены в Европе вплоть до окончания Первой мировой войны в 1918 году и распада Австро-Венгерской империи. В условиях азиатско-африканского и южно-американского геополитического и историко-цивилизационного развития процессы этнонациональной консолидации, схожие с первоначальными европейскими, получили распространение только в XX веке и сопровождались также освободительными устремлениями к независимости и созданию национальных государств.

Однако на пороге XXI века универсалистская интеграция в Европе, обретшей целостность еще во времена могущественных древних империй Рима и Карла Великого, вновь обретает преимущественный характер. Этот регион мира превращается, за исключением его юго-восточной части, в конфедеративное объединение народов.

Формирование исторических тенденций в развитии сообщества российских народов происходило в значительной мере не так как в Западной Европе. Сходство невозможно найти и в других ареалах мира. Из-за своего геополитического положения на стыке Европы и Азии, являвшегося на протяжении многих веков контактной зоной с повышенной нестабильностью, Россия вынуждена была постоянно сдерживать или отражать агрессивные нашествия пришельцев сопредельного зарубежья.

В этом противостоянии Россия исправно выполняла две великие миссии, пока, к сожалению, не признанные: «охраняла покой Европы» (по выражению В. О. Ключевского) и принимала в свое подданство преимущественно добровольно окружавшие ее малые народы, ограждая их от опустошающих вторжений, а иногда и от полного уничтожения, своими государственными границами и военной мощью.

Так постепенно Россия складывалась в многонациональную державу, «за гранью дружеских штыков» (по выражению М. Ю. Лермонтова) которой многие народы находили спасительный приют. И в этом объединительном процессе, как свидетельствуют многочисленные факты, преобладал мирный характер вхождения народов в состав Российского государства. Даже в тех случаях, когда за присоединение велись войны, нередко еще до их начала некоторые племена, к примеру на Кавказе, уже вступали в единение с Россией. В силу этого насильственные связи у нее складывались далеко не со всеми народами. К тому же в составе России они сохраняли свою этнокультурную самобытность и частичную политическую самостоятельность, имея статус автономного самоуправления. Государственное вмешательство в их внутренние дела было лишь косвенное и осуществлялось при сохранении административных особенностей устройства туземных обществ, унаследованных ими от прошлого традиций и религиозных воззрений.

Принципы формирования российской государственности предопределялись не только влиянием сложившихся обстоятельств в тех или иных местностях, но и в первую очередь, что неизмеримо существеннее, историческим своеобразием объединительных процессов. Природа объединения народов в единое государство была совершенно иной, чем, например, на Западе Европы. Своеобразное формирование российской государственности осуществлялась на основе учета интересов не только русских, но и других народов, происходило при взаимодействии двух — русского и инородческого — начал.

4.3. «Империя зла» или «государство- континент»?

Полемичность, вынесенная в заглавие, заимствована из высказываний З. Бжезинского. В своей книге «Великая шахматная доска» он неоднократно использует подобные формулировки. Российский ученый Ю. А. Жданов, напротив, нашел новые аргументы, подтверждающие мнение В. И. Вернадского о России как о «государстве-континенте», не имевшем аналогов в мировой истории: «Россию неправомерно отождествлять с известными человечеству разновидностями империи».

В отличие от стран, зависимых от Запада, в России из-за особенностей объединения, минимальной дискриминации в системе государственных отношений и близости расположения, российская периферия неизбежно утрачивала окраинные признаки, втягиваясь постепенно в совместное развитие с собственно русскими областями и губерниями. На рубеже XX века, накануне радикальных потрясений 1917 года, эта тенденция привела к усилению интеграционных процессов и завершению формирования полиэтнического государственного единства, происходившего на протяжении многих веков при взаимодействии двух, русского и инородческого, начал и вступившего в указанный период в стадию своего завершения.