Русский гамбит генерала Казанцева

Примерно аналогичная картина наблюдалась в советские времена, когда, несмотря на наличие виртуальных выборов, у народа никто не интересовался тем, как ему живется при нынешнем правителе и хочет ли он примерно такого же после ухода предыдущего по тем или иным причинам. Объективно верным считалось соблюдение преемственности идеологических и экономических установок социализма, а вопросы персональной власти решались в результате внутрипартийной борьбы политических кланов. В СССР, в поздний период его существования, проблема информационной безопасности власти решалась на основе догматических установок, то есть фактически никак не решалась.

Технология идеологической поддержки государственного строя строилась на долбежке догм или упоре на внешние эффекты, демонстрирующие преимущества советского общества по вопросам, далеким от фундаментальных предпочтений в жизни рядового обывателя, составляющего основное население страны. Идеологические воздействия были ориентированы на идеализированную модель советского человека, которого и перевоспитывать-то не требовалось.

Итог — крушение советского строя и распад СССР в результате слабой информационной атаки при практическом отсутствии реального информационного противодействия со стороны государственных структур.

Новые демократические институты Российской Федерации, ограниченные отсутствием исторически сложившихся традиций политической корректности, неразвитостью внутреннего законодательства, регулирующего избирательный процесс, наличием глубинных национальных противоречий, острым противостоянием политических сил пока не могут полностью обеспечить объективного учета общественных оценок успешности власти в условиях принципиальной политической борьбы.

Единственным достижением новой эпохи российской политики является отказ от полного игнорирования народного мнения путем перехода к процедуре реального манипулирования этим мнением.

Принятие законов, декларирующих независимость СМИ от государственного влияния, на почве реальной российской государственности делает СМИ независимыми только от действующей власти, если эта власть в точности следует конституционному пониманию закона и порядка. В силу сложившихся обстоятельств в стране нет эффективных механизмов обеспечения информационной безопасности власти в государственно-идеологическом смысле. У высшей государственной российской власти, какой бы хорошей она не была, от согласованной массированной информационной атаки финансовых групп, сосредоточивших в своих руках влияние на СМИ, фактически есть очень слабая защита в виде небольшого числа непопулярных официальных изданий, телеканалов и оперативных выступлений первых лиц государства по телевизору, радио (следует помнить, что Президенту СССР М. С. Горбачеву такие выступления популярности не прибавили) или в сети Интернет.

Региональные представительства высшей государственной власти вообще лишены законных PR-ресурсов, поскольку в бюджете полпредств на это дело не предусмотрено практически ощутимых средств. Представители президента в федеральных округах — естественная цель для сил, желающих через них скомпрометировать президента.

Инициировать информационную атаку на государственную власть может любая политическая оппозиция. Избежать серьезных политических катаклизмов с большим трудом удалось в середине 2002 года, когда после пяти голосований с большим трудом российскому парламенту удалось собрать несколько дополнительных голосов для преодоления критической ситуации в связи с общероссийским референдумом, которая вполне могла расколоть страну на две непримиримые части.

Еще раньше офицеры Вооруженных сил, помнящие о прошлой славе Советской Армии, вполне могли откликнуться на призыв покойного генерала Рохлина, весьма решительно требующего государственных преобразований в интересах большинства российского народа.

Напряженные информационные ситуации возникают при обсуждении национальных вопросов, вопросов политического строительства, религиозных проблем, решении пограничных проблем, проблем воссоединения государственных образований, проблем суверенитета, разоружения или вооружения, социально-экономической политики и множества других проблем в жизни общества и государства. И в большинстве случаев широкое обсуждение государственных проблем проходит как бы помимо заинтересованных государственных структур.

Официальных выступлений политиков часто недостаточно для убеждения общества. В информационном противостоянии, при равном информационном вооружении и активности одерживает победу та политическая сторона, которая занимает более нравственную позицию. В противном случае, в условиях современного информационного общества, победит более активная политическая сила, вне зависимости от ее нравственных установок.

Игнорирование фундаментальных чаяний и мнений народа остается последовательной традицией большинства российских политических манипуляторов. Оценки успешности или неуспешности властных инициатив «зашумляются» политтехнологами с использованием приемов информационного воздействия на общественное сознание в зависимости от своей ангажированности.

Сложность положения современных политтехнологов состоит в том, что они не могут обеспечить длительного эффекта от своего воздействия на массы, если пропагандируемые взгляды, программы, методы действий и политические установки не имеют объективного, фундаментального основания. Аналогичные проблемы могут возникнуть с рекомендуемыми политическими фигурами.

Возможности манипуляции сознанием имеют свои пределы. Несмотря на огромные деньги ведущих российских бизнесменов, им не удается убедить россиян в справедливости своих претензий на исключительное экономическое положение и другие привилегии в обнищавшей стране с разрушенной армией, остановившейся экономикой, коррумпированными органами правопорядка и другими властными структурами.

Противостояние в обществе нарастает, и очередные выборы с их «выбросами» компромата и неумеренными PR-кампаниями могут вполне стать катализатором очередного российского катаклизма.

В условиях неокрепшей российской государственности информационная безопасность системы власти (а не отдельных партий и политических групп) обусловливает необходимость реальной пропаганды общественно-политических ценностей нынешней России посредством организации эффективной системы информационной поддержки мнения большинства российского народа.

Вместо эпилога

Континентальное притяжение народов к Российскому государству до революционных событий начала XX века проявлялось в виде сложного и многогранного процесса, представленного посредством самых разнообразных военных, экономических, политических и социальных коллизий.

Объединение народов России шло разными путями, естественными для давних исторических времен, когда формировалось ядро тысячелетней российской государственности. Страны объединялись на основе национального и религиозного сродства, династических интересов, завоеваний, стремились получить династические, территориальные, экономические, военные преимущества или просто обеспечить стабильность государственного существования, пусть и в составе другого государства. Тогда обычным делом было военное противоборство.

Особое состояние России, как евразийской державы с огромными во все времена и разнообразными ресурсами, нашло свое отражение в закономерностях ее формирования. Многие государства нашли спасение в составе России под угрозой порабощения и истребления общими для России и этих государств врагами. Бывало и Россия нападала на приграничные государства, но почти всегда эпизоды военной экспансии с ее стороны носили вынужденный характер и воспринимались российским обществом как тяжелое, но необходимое бремя. Наступающее впоследствии сосуществование с присоединенными окраинными народами постепенно приобретало органичный характер и чрезвычайно редко сопровождалось подавлением или экономическим и политическим подкупом социально активного населения или политической элиты. Традиционное притяжение окраинных народов к российскому центру шло как бы в двух взаимосвязанных плоскостях. «Простым народом» активно воспринимались объединяющая русская идея межнационального и религиозного согласия, обеспечение военной безопасности, законности и лучшая организация внутренней экономической и политической жизни. Элиту привлекал принятый в российском обществе государственный порядок, обеспечивающий возможность преодоления узких рамок местничества и создающий перспективу ее участия в расширенном процессе мировой политической, экономической и культурной жизни, а также широко понимаемые культурные и образовательные основы сосуществования российских народов.