Рядовой свидетель эпохи.

Особенностью спортивной работы в армии, да и вообще в стране, в те времена была его массовость, доступность к нему всех желающих, постоянное внимание к спорту со стороны командования всех инстанции, хорошая обеспеченность инвентарем. Спорт способствовал высокой работоспособности, сохранял здоровье, был необходимым элементом здорового образа жизни военного человека. Такая традиция зародилась еще в далекие 1920-е 1930-е годы.

Наверное, несправедливо будет не назвать руководство 4-го Управления ГК НИИ ВВС того времени. Начальником 4-го Управления был в то время генерал-лейтенант М.В. Гуревич, начальник штаба — полковник Янчук, заместитель по летным испытаниям — полковник Лось, начальник политотдела — полковник Пугин, заместитель по научно исследовательской работе — подполковник В.А. Протопопов, Заместитель по хозяйственной части — полковник Хандурин.

ТЕХНИК-ИСПЫТАТЕЛЬ СТАРШИН

Попал я в отдел управления, который занимался в то время испытаниями следящих систем дистанционного управления орудийными башнями самолета Ту-4. Сразу же меня посадили за изучение описаний таких систем. Удивило и обрадовало то, что эти описания представляли собой сброшюрованные, так называемые, синьки — копии с оригиналов текста на английском языке. Большинство слов в описаниях было либо уже знакомо ранее, либо легко угадывалось.

Сама система дистанционного управления стрелково-пушечными орудийными башнями самолета Ту-4 была чрезвычайно интересной и новой для меня. Ранее ни с чем подобным в училище не приходилось сталкиваться. Это был, как позднее станет понятным, классический комплекс следящих систем автоматического регулирования с развитыми обратными связями. Именно они, системы дистанционного управления орудийными башнями самолета Ту-4, стимулировали в дальнейшем бурное развитие и внедрение подобных следящих систем во многие области техники, производства в нашей стране, приблизили теорию автоматического управления к конкретным реальным объектам техники. Позднее все это стали называть технической кибернетикой.

Нельзя было не восхищаться тем, как воздушный стрелок экипажа самолета — бомбардировщика, находясь далеко от пушечных установок, прицеливается в атакующий самолет, управляя прицельной станцией с оптическим коллиматорным прицелом, и в это же время на цель наводятся стволы тяжелой орудийной башни и даже, при желании, одновременно двух башен, расположенных в разных местах на самолете. (Всего на самолете было 5 двухпушечных орудийных башен). При этом в следящую систему орудийных башен автоматически вводились все необходимые переменные параметры стрельбы, от которых зависит точность попадания снаряда в цель, относительная угловая скорость перемещения атакующего и атакуемого самолетов, дальность до цели, смещение орудийной башни по отношению к прицельной станции, высота полета, плотность воздуха и еще масса всяких других параметров. Высшая степень настоящей автоматизации, живая техническая кибернетика.

В то время 4-е Управление ГК НИИ ВВС, да, наверное, и весь институт были богато оснащены ценным трофейным немецким испытательным оборудованием, полученным сразу после войны по репарациям из Германии. Помнится, среди уникального оборудования была так называемая «цейт-лупа», позволяющая получать фотографическое изображение скачка уплотненного воздуха, отходящего от носка снаряда при вылете снаряда из ствола пушки или пули из ствола пулемета. Электронные часы, позволяющие измерять и фиксировать отрезки времени между двумя сигналами с точностью до миллионной доли секунды, и многое другое подобное уникальное оборудование. Особенно богато были оснащены испытатели магнитоэлектрическими или, как иначе их называли, шлейфовыми (шлейфными) осциллографами. В основном — производства немецкой фирмы «Сименс».

Электронные осциллографы к тому времени у нас в стране производились и использовались и в НИИ, и в учебных заведениях. По крайней мере, мы в училище с ними уже имели дело. Электронный осциллограф позволяет наблюдать исследуемый процесс на экране, но с регистрацией, документированием этого процесса там возникают проблемы. Фиксировать процесс можно только путем фотографирования экрана осциллографа с использованием специальной фотопленки и специального приспособления. При этом получалось лишь мгновенное изображение процесса. Это был существенный недостаток электронных осциллографов.

Шлейфные осциллографы позволяли наблюдать исследуемый процесс или отдельные его параметры во времени и регистрировать их на фотопленку или фотобумагу. Это был, да и сейчас во многих случаях остается, ценнейший инструмент для научных исследований и испытаний различных видов техники. В то время (конец 1940-х годов) в нашей стране шлейфные осциллографы, по моему, не производились. В испытательном институте, по крайней мере, в 4-м управлении ГК НИИ ВВС, пользовались только немецкими и американскими шлейфными осциллографами. По принципу действия шлейфный осциллограф очень прост. Он преобразует сигнал, представленный электрическим током, в угловое отклонение рамки, находящейся в магнитном поле постоянных магнитов. На одной из сторон рамки наклеено маленькое зеркальце, на которое падает луч света, зайчик от которого падает на движущуюся фотопленку или фотобумагу. Чем больше ток в рамке, тем больше угол отклонения рамки, тем больше величина перемещения «зайчика» от зеркальца поперек движущейся пленки. В очень чувствительных шлейфах рамка состоит всего из одного витка очень тонкой серебряной нити, и проблема заключалась в технологии изготовления рамок шлейфов. С другой стороны, такая рамка допускала прохождение по своей цепи только очень слабых электрических токов. Чем слабее электрический сигнал от какого либо датчика, задействованного в испытательном процессе, тем чувствительнее к току, к его изменениям должен быть шлейф осциллографа. Тем легче его пережечь при неосторожности или при ошибке в расчете пределов изменения измеряемых токов. В поле таких противоречий и работал тогда техник-испытатель. Да и сейчас, я думаю, он нередко сталкивается с такой ситуацией, несмотря на широкое внедрение в испытательный процесс ЭЦВМ. Тогда ЭЦВМ у нас вообще не было, зарождались только — только аналоговые ЭВМ, так называемые интеграторы. Они только начинали применяться при моделировании динамики полета самолета.

Основное в работе техника-испытателя нашего профиля в то время было осциллографирование измеряемых параметров. Главная забота при этом заключалась в том, чтобы правильно определить (рассчитать) возможные пределы изменения токов в цепях шлейфов, соответствующие пределам изменений измеряемых параметров, предусмотреть все возможные непредвиденные скачки тока в цепях измерения и не сжечь шлейфы.

Когда объект приходил на испытания, создавалась и проводилась приказом бригада на испытания этого объекта. Главным лицом в этой бригаде был ведущий инженер по испытаниям. Он распределял обязанности по исполнителям, разрабатывал вместе с ними программу и методику испытаний, оформлял акт об испытаниях. В конце всей этой работы писал отчет об испытаниях с выводами о соответствии или несоответствии измеренных характеристик представленного на испытания объекта техническому заданию на его разработку. Все это подписывалось еще различными начальниками (отделов, отделений) и утверждалось начальником Управления. На долю техника-испытателя старшего, кроме обеспечения осциллографирования, приходилась вся конкретная работа по выполнению программы испытаний. Тарировка всех датчиков, расчеты пределов изменений напряжений и токов датчиков измеряемых параметров, выбор шлейфов для осциллографирования, разработка мер по предотвращению выхода из строя (пережигания) шлейфов, первичная обработка и оформление результатов осциллографирования, анализ полученных результатов и представление их в акт испытаний и много еще подобных забот. С этими задачами хорошо справлялись только опытные и грамотные в области электротехники техники-испытатели нашей специальности. Или инженеры-испытатели такого же профиля, если они были в составе испытательной бригады. Эта работа была очень интересной, очень ответственной и находилась под присмотром ведущего инженера, а часто и всех вышестоящих начальников.