Москва и москвичи

якую бутылку разорвет. - Кислые щи и в нос шибают, и хмель вышибают! говаривал десятипудовый Ленечка, пивший этот напиток пополам с замороженным шампанским. Ленечка - изобретатель кулебяки в двенадцать ярусов, каждый слой-своя начинка; и мясо, и рыба разная, и свежие грибы, и цыплята, и дичь всех сортов. Эту кулебяку приготовляли только в Купеческом клубе и у Тестова, и заказывалась она за сутки. На обедах играл оркестр Степана Рябова, а пели хорыто цыганский, то венгерский, чаще же русский от "Яра". Последний пользовался особой любовью, и содержательница его, Анна Захаровна, была в почете у гуляющего купечества за то, что умела потрафлять купцу и знала, кому какую певицу порекомендовать; последняя исполняла всякий приказ хозяйки, потому что контракты отдавали певицу в полное распоряжение содержательницы хора. Только несколько первых персонажей хора? как, например, голосистая Поля и красавица Александра Николаевна, считались недоступными и могли любить по [110] своему выбору. Остальные были рабынями Анны Захаровны. Реже приглашался цыганский хор Федора Соколова от "Яра" и Христофора из "Стрельны", потому что с цыганками было не так-то просто ладить. Цыганку деньгами не купишь. И венгерки тоже не нравились купечеству: - По-каковски я с ней говорить буду? После обеда, когда гурманы переваривали пищу, а игроки усаживались за карты, любители "клубнички" слушали певиц, торговались с Анной Захаровной и, когда хор уезжал, мчались к "Яру" на лихачах и парных "голубчиках", биржа которых по ночам была у Купеческого клуба. "Похищение сабинянок" из клуба не разрешалось, и певицам можно было уезжать со своими поклонниками только от "Яра". Во время сезона улица по обеим сторонам всю ночь напролет была уставлена экипажами. Вправо от подъезда, до Глинищевского переулка, стояли собственные купеческие запряжки, ожидавшие, нередко до утра, засидевшихся в клубе хозяев. Влево, до Козицкого переулка, размещались сперва лихачи и за ними гремели бубенцами парные с отлетом "голубчики" в своих окованных жестью трехместных санях. В корню - породистый рысак, а донская пристяжнаявраспряжку, чтоб она, откинувшись влево, в кольцо выгибалась, мордой к самой земле. И лихачи и "голубчики" знали своих клубных седоков, и седоки знали своих лихачей и "голубчиков"-прямо шли, садились и ехали. А то вызывались в клуб лихие тройки от Ечкина или от Ухарского и, гремя бубенцами, несли веселые компании за заставу, вслед за хором, уехавшим на парных долгушах-линейках. И неслись по ухабам Тверской, иногда с песнями, загулявшие купцы. Молчаливые и важные лихачи на тысячных рысаках перегонялись с парами и тройками. - Эгей-гей, голубчики, грррабб-ят! - раздавался любимый ямщицкий клич, оставшийся от разбойничьих времен на больших дорогах и дико звучавший на сонной Тверской, где не только грабителей, но и прохожих в ночной час не бывало. Умчались к "Яру" подвыпившие за обедом любители "клубнички", картежники перебирались в игорные залы, [111] а за "обжорным" столом в ярко освещенной столовой продолжали