Созидательный реванш (Сборник интервью)

Юрий ПОЛЯКОВ: А почему? Писатель должен знать все! Почти… У меня, кстати, в свое время в «Иностранке» вышла нашумевшая статья «Об эротическом ликбезе и не только о нем». Но, дорогие друзья, это же юношеская библиотека! А вторая книжка в бандероли называлась примерно так — «Кто победил на Прохоровском поле?». У авторов, видите ли, сомнения… Вообще, целенаправленное разрушение ратного сознания и гордости за Победу, которая скрепляет нацию, причем разрушение за казенные деньги — это отдельный разговор… Вы меня хоть расстреляйте в скверике перед Большим театром, я никогда не поверю, что две эти книжки оказались в юношеской библиотеке совершенно случайно… Адрес-то отправителя написан. Но никому не интересно… Власть, видимо, полагает, будто нравственность и патриотизм в душах заводятся сами собой — от сырости. Не заводятся! От сырости заводится плесень…

Валерий ГАНИЧЕВ: Это весьма характерный и печальный пример. Я выступал в прошлом году на конференции в Вене, где собрался цвет западной интеллигенции, духовенства. Представитель Франции там сказал: «Вы что думаете, наши враги стоят на нашей границе? Они — в наших средствах массовой информации, в правительстве, и очень успешно разрушают нравственность». И я вижу тут выход только в обращении и возвращении к нашей классике. Вспомните, как в 30-е годы прошлого века в СССР нашлись люди, которые приняли решение миллионными тиражами издавать классику, а не комиксы и детективы (хотя это тоже было). И произошла культурная революция, классика пришла в каждый дом. А у нас сейчас ее вытравляют, выбрасывают. А в библиотеки присылают порнографию. «Враги народа» — это не то выражение, конечно, но…

Юрий ПОЛЯКОВ: Не надо наклеивать ярлыки! Но совершенно очевидно: среди людей, руководящих ныне духовной сферой в нашей стране, немало тех, кому глубоко наплевать на историческую судьбу нашего многонационального народа… Их дети, судя по всему, будут читать Пушкина по-английски…

Борис ТАРАСОВ: То, о чем мы сейчас говорим, весьма заметно по нашим абитуриентам. Приходят люди очень талантливые, способные, но вместе с тем не обладающие теми необходимыми знаниями, которые позволили бы им реализовать свой потенциал в полной мере. Не хватает им и исторического багажа, и культурного, да и литературных знаний, собственно. В том числе и потому, что в школах сокращаются часы преподавания литературы и языка. Вот нам в своей деятельности и приходится дорабатывать за школу. Как бы корректируя усложняющуюся ситуацию, наши преподаватели работают в детских и молодежных студиях при Литинституте, проводят два раза в год совещания юных дарований, на которые приезжают школьники от 10 до 18 лет из разных областей России. Связываемся мы и со специализированными гимназиями, лицеями, литературными студиями и кружками, департаментами культуры и образования различных регионов страны, целенаправленно готовя будущих абитуриентов.

Валерий ГАНИЧЕВ: Вы знаете, сейчас принято Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом решение, что Всемирные русские народные соборы будут проходить ежегодно двадцать первого — двадцать третьего мая — в канун Дней славянской письменности и культуры, обладающих общегосударственным статусом. А у нас, кроме всего прочего, нет закона о русском языке. У всех республик, входящих в РФ, закон о национальном языке есть. Во всех странах мира есть, только не у нас. Я думаю, что мы все — ответственные лица, объединения — должны за этот закон бороться. В прошлом году, кстати, произошло знаменательное событие — в русский язык была возвращена буква «ё».

Юрий ПОЛЯКОВ: А «Литературная газета», между прочим, была одним из главных инициаторов…

Валерий ГАНИЧЕВ: Да, конечно. И на всех наших пленумах писательских мы тоже эту проблему обсуждали. И в итоге вышло постановление правительства, в котором говорится, что буква «ё» рекомендована всем официальным органам к употреблению. Значит, можем? На Соборной встрече Всемирного русского народного собора, посвященной русскому языку в две тысячи седьмом году, было немало предложений, обращенных к власти: и об издании Академического словаря русского языка массовым тиражом, и об учреждении государственного радиоканала «Русская речь», и о создании серии телепередач, знакомящих зрителей с творчеством современных писателей, ныне здравствующих классиков отечественной литературы: В. Белова, В. Лихоносова, В. Распутина, Е. Исаева, В. Кострова, В. Личутина и других. К сожалению, для нашей власти часто важно провозгласить какую-нибудь инициативу, выслушать мнение общественности, но добиваться ее реализации она не любит, да порой и не умеет.

Юрий ПОЛЯКОВ: Я бы хотел расширить тему. У нас ведь нет еще закона о творческой деятельности и творческих объединениях. Об этом разговоры ведутся уже лет пятнадцать. Я выступал на президентском совете, передавал документы. На верхнем уровне говорят: «Да-да», а на среднем отмалчиваются. Выжидают. В итоге все напоминает двадцатые годы прошлого века, когда фининспектора, общаясь с тружениками пера, оперировали категорией «кустарь без мотора». Увы, в начале двадцать первого века российские писатели снова оказались для власти «кустарями без мотора». Ситуация позорная! Но и писатели виноваты во многом сами. Оглянитесь: все последние двадцать лет литературная жизнь — это сплошь череда склок, скандалов и взаимных оскорблений… Ладно бы бились ради идей! Тут и горячность можно простить. Но бьются-то за остатки писательской собственности, за право ее потихоньку расхищать. А потихоньку — не получается… Помните, в конце восьмидесятых было много разговоров о том, что всем у нас командуют «литературные генералы». Да, командовали. Но ведь генералы же! А сейчас, за редким исключением, командуют какие-то «ефрейторы-каптерщики». И можно понять выжидательную позицию власти: ей своих-то скандалов хватает, а тут еще лезь в писательскую свару, которая по накалу и «многосерийности» любую «Санта-Барбару» давно переплюнула…

Валерий ГАНИЧЕВ: Мы более пятнадцати лет по поводу этого закона ведем диалог с властью. С нами вроде соглашаются, а изменений никаких нет. Вот на нашем XIII съезде мы говорили о проекте такого закона, который предложил председатель Комитета по культуре Государственной Думы Г. П. Ивлиев. Думается, что и «Литературная газета» могла бы опубликовать этот проект. И в этой связи мы тоже увидим, какова будет реакция на этот документ.

Юрий ПОЛЯКОВ: Редакционная политика «ЛГ» вот уже восемь лет направлена на консолидацию литературного пространства, мы вернули писателей разных взглядов в режим диалога, публикуем губернских авторов, национальных писателей. Мы даже готовы выступить и «коллективным организатором» писательского замирения, но пока участники конфликта не поставят интересы отечественной словесности выше своих личных гешефтов, ничего не получится. Лишь восстановив нормальную литературную жизнь, можно ответственно обращаться к государству с предложением партнерства, можно всерьез вести речь о синергии, сложении энергии власти и энергии слова. Ради будущего России…

«Плохие книги не надо в себя пускать!»

— Юрий Михайлович, «Литературная газета» — не совсем газета в общеупотребительном смысле этого слова. Кем вы больше ощущаете себя на посту главного редактора — журналистом или писателем? Каково это — быть наследником Пушкина, Некрасова, Гоголя, определять тенденции литературы в стране Чехова и Достоевского?

— Конечно, писателем. Я писатель уже тридцать лет, а редактор — всего восемь. Все мои предшественники тоже сочетали работу в газете с литературным трудом. И писатель во главе такой газеты — это как раз то, что нужно. Потому что журналисты — люди хорошие, но… как бы это сказать, чтоб не обидеть… Они воспринимают газету как информационный инструмент. Одни им владеют лучше, другие — хуже. А писатели (я в том числе) воспринимают газету как миссию. Я согласился на редакторство в две тысячи первом году не ради денег, я тогда как раз неплохо зарабатывал. Я пришел сюда, чтобы возродить издание, которое объективно отражает культурную реальность. К сожалению, после А. Чаковского «ЛГ» попадала в руки или чистых журналистов, или полуполитиков. И как раз тогда была утрачена та самая полифоничность, которой всегда отличалась «Литературная газета». Именно так ее в противовес борющимся крайностям задумывали Пушкин и Дельвиг. Именно с этой целью ее возобновил в двадцать девятом году Горький. Он как раз нажимал на то, что в тогдашнем противостоянии, в литературной борьбе, которая все время переходила в политическую, нужен такой орган, который будет объединять, а не разъединять. К сожалению, в девяностые годы газета избрала ультралиберальный курс, и мы тогда потеряли очень многих читателей. Тираж упал до двадцати тысяч. Потом мы его долго и трудно восстанавливали. Сейчас он составляет сто тридцать четыре тысячи. В конце девяностых вся эта деформация, замалчивание неугодных фигур и тенденций в искусстве были просто чудовищными. Эта несправедливость, в общем, есть и сейчас. И газета очень много делает для формирования культурной политики в стране. Именно после нашего выступления была изменена система присуждения государственных премий, потому что в конце девяностых годов она превратилась в междусобойчик. Что мы сделали: опубликовали список членов комиссии по премиям и список получивших эти премии за десять лет. И списки практически зеркально совпали. Это настолько возмутило верхи, что они поменяли систему. Знаменитый скандал в правительстве с учебником истории тоже произошел после наших публикаций. На протяжении шести лет в посланиях Президента Федеральному собранию отсутствовало слово «культура». После того как мы обратили на это внимание общественности, оно появилось вновь. И в этом отношении газета достаточно действенна.