Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке

Вскоре, как и следовало ожидать, предупреждения авиадиспетчеров начали сбываться: при заходе на посадку неподалеку от Сан–Франциско столкнулись в воздухе два самолета. За день до этого над штатом Нью–Джерси лайнер со 118 пассажирами на борту едва увернулся от спортивного самолета. В обоих случаях ответственность так или иначе ложилась на тех, кого правительство в принудительном порядке поставило на место забастовщиков.

Услышав по радио об инцидентах, я тут же изменил курс своей автомашины и направился в аэропорт имени Кеннеди. В обычно многолюдном здании аэровокзала, несмотря на туристский сезон, пассажиров можно было сосчитать по пальцам. Еще издали на террасе у входа в контрольно–диспетчерскую башню, увенчанную радарным куполом, увидел фигурки людей с белыми плакатами. Как и положено по полицейскому предписанию, они не стояли на месте, а ходили по замкнутому кругу. Предъявив блюстителям порядка корреспондентское удостоверение, вошел и я в этот круг, пристроившись к одному из пикетчиков, средних лет мужчине с рыжеватыми усами.

— Зовут меня Тони Эктон, мне тридцать семь, женат, двое детей, — начал он рассказывать, продолжая двигаться в цепочке. — Диспетчером работаю тринадцать лет, из них три — здесь, в аэропорту. Почему я бастую вот уже третью неделю? Как ни парадоксально, потому что люблю свою работу и хочу исполнять ее добросовестно, дабы люди там, в воздухе, чувствовали себя в безопасности. Это не наша прихоть: только один из десяти моих коллег может дотянуть сейчас до полной пенсии, а из–за постоянного стресса и перегрузок многие вынуждены уходить с работы вообще без какой–либо компенсации.

— Как вы расцениваете отношение правительства к забастовщикам? — поинтересовался я.

— Наша забастовка и ее судьба многим раскрывают глаза. Запугивая нас, власти стремятся вообще прижать профсоюзы, запугать репрессиями тех, кто помышляет о «незаконных» выступлениях. Теперь ясно, чего стоили предвыборные обещания — миллиардные барыши крупному бизнесу и миллиардные сокращения социальных программ для действительно нуждающихся в помощи. Мы еще как–то протянем некоторое время без работы. А кто вынужден считать каждый доллар, каково им бастовать? Администрация хочет вернуть Америку к временам, когда забастовщиков просто кидали в тюрьмы, что и делают сейчас с некоторыми из нас.

— Объявляя вас вне закона, а ваши требования «непозволительной роскошью», Вашингтон тем не менее находит десятки и даже сотни миллиардов долларов на новое вооружение, ссылаясь на необходимость обеспечения безопасности Америки.

— Какая там безопасность, властям на безопасность своих граждан просто начхать. Они думают, политика — это кино, в котором нужно сыграть роль сильной личности, сокрушающей всех врагов — внешних и внутренних. Кто может всерьез этому верить? Совсем недавно они выдавали себя за друзей польских рабочих, а сегодня откровенно душат профсоюзы в своей собственной стране. В Вашингтоне засели лицемеры, и веры им нет. Так думаю не только я, спросите у любого из пикетчиков, и он скажет то же самое. Единственное, о чем пекутся в Белом доме, — это крупный бизнес, а мы для них мелкая сошка, которую можно просто отшвырнуть ногой.

— А что думают люди, занявшие ваши места на диспетчерском пульте?

— Штрейкбрехеры всегда найдутся. Многих из них заставили вернуться на работу под угрозой лишить уже получаемой пенсии или медицинской помощи. Но самое опасное — профессионально они подготовлены гораздо слабее, чем мы. В Вашингтоне — в этом суть всей их политики — делают ставку не на переговоры, а на силу. Однако они забывают, что и мы представляем немалую силу, на нашей стороне те, кто считает наше дело правым, а наши требования законными и справедливыми. Я верю: мы одержим победу, и надеюсь, не ценой еще одной катастрофы и гибели людей. Жизнь заставит наше правительство сесть за стол переговоров и с вами, русскими. Самое главное — не поддаваться на запугивания и провокации, стоять на своем…

За время беседы на ходу мы выкурили с Тони Эктоном почти полпачки сигарет. Чувствовалось, он волновался за себя, свою жену, семимесячного ребенка и старшего сына, который в этом году должен был пойти впервые в школу. Настроение в семье пасмурное, на сколько еще дней хватит сбережений, неизвестно.

Попрощавшись с Тони и его товарищами, пожелав им успеха, я попытался пройти в башню, чтобы взглянуть на тех, кто сегодня развязывает узлы воздушного движения. Здоровенный охранник у входа неумолим: к диспетчерам нельзя, администрация запретила пускать репортеров даже к тем, у кого передышка. Обидно, но делать нечего.

Уже на обратном пути, проезжая мимо контрольно–диспетчерской башни аэропорта, бросил последний взгляд на цепочку пикетчиков. Их становилось все больше. И у каждого, наверное, теплилась надежда, что им удастся все же вырваться из замкнутого круга…

Пытаясь избежать решения проблемы, иногда прибегают к такому весьма простому способу отделаться от нее — утверждают, что проблемы нет и в помине. Просто и удобно. Так, во всяком случае, действовала вашингтонская администрация по отношению к бастовавшим диспетчерам воздушного транспорта. Дабы услышать мнение руководителей забастовщиков на этот счет, я поехал в их комитет, расположенный неподалеку от международного аэропорта.

— Мне выпала судьба быть одним из двенадцати тысяч, кого администрация вышвырнула за ворота, предварительно предъявив ультиматум: либо остаетесь, либо ищите работу в другом месте, — рассказывал в беседе со мной один из руководителей профсоюза авиадиспетчеров Джон Кьюбик. — Циничный расчет правительства, что мы отступим от своих требований, спасуем и вернемся, не оправдался — штрейкбрехеров оказалось в наших рядах немного. Да и как мы могли вернуться, если каждый из нас сознает, что в прежних условиях работать просто невыносимо и пагубно не только для собственного здоровья, но для безопасности всей системы контроля за движением воздушного транспорта. С первого дня пребывания у власти Рейган был прекрасно осведомлен о том, что перенапряжение диспетчеров на работе сказывается на безопасности полетов. Но ни он, ни его федеральное управление никак не облегчили нашу участь. Правительство отказалось наотрез признать обоснованность требований нашего профсоюза, вообще даже обсуждать их. Единственно, что его беспокоило, — как избежать ассигнований на улучшение системы безопасности полетов.

— Многие профсоюзы поддерживают вашу забастовку и считают репрессии против авиадиспетчеров началом правительственного наступления вообще против профсоюзного движения с целью запугать его участников, заставить смириться с якобы неизбежными сокращениями программ на социальные нужды и громадными увеличениями военных расходов.

— И не без оснований, — заметил мой собеседник. — У диспетчеров, испытывающих все это на себе, нет никаких иллюзий. Администрация хочет уничтожить наш профсоюз и пригрозить другим. Интересы и нужды трудящихся ее не заботят. Вот почему по всей стране проходят манифестации в поддержку нашей забастовки, профсоюзы собирают средства для облегчения положения наших семей. Что касается жен и детей, они целиком на нашей стороне и часто даже участвуют в пикетах, а это для нас тоже большое подспорье.

— В прессе много пишут о безопасности полетов, причем утверждается, что пока система работает нормально, несмотря на забастовку. Так ли это?

— Не хочется предрекать трагических исходов, но опасность реально существует. За панели радарных установок сели сейчас супервизоры аэропортов, которые выполняли диспетчерскую работу десять — пятнадцать лет назад. Их квалификация уже не отвечает предъявляемым сегодня требованиям. Кроме того, на контрольно–диспетчерских пунктах находятся сейчас люди, в свое время освобожденные от этой работы по состоянию здоровья. Разве этот фактор не может не вызвать серьезного беспокойства? И конечно, военнослужащие, заменившие нас почти на восемьдесят процентов: при нынешних условиях им надо минимум два–три года практики, чтобы достичь необходимого уровня профессиональной подготовки. Скажу откровенно, всем пока еще везет — в последние недели над Штатами сохраняется нормальная летная погода. И тем не менее помимо уже происшедшего столкновения самолетов над Калифорнией нами зафиксировано девяносто четыре случая на грани серьезного инцидента. Правительство, правда, чтобы не отпугивать пассажиров, категорически отрицает эти факты.