Апостолы двуликого Януса: Очерки о современной Америке

Демонстрация силы традиционно использовалась империалистическими государствами для достижения экспансионистских целей. Появление канонерок вблизи побережья взбунтовавшейся колонии или вышедшего из повиновения государства служило методом психологического давления, когда прибегать непосредственно к вооруженному вмешательству было по тем или иным соображениям нежелательно. «Дипломатия канонерок» и сегодня в ходу у Вашингтона, однако новая реальность — ядерная — заставляет его действовать более изощренно, прибегая к силе только в критической ситуации и лишь в том случае, когда издержки приемлемы и можно избежать непосредственного конфликта между двумя ядерными державами.

По замыслу вашингтонских стратегов, для достижения наибольшей достоверности своей политики устрашения Соединенные Штаты должны быть готовы показывать и свое якобы безразличие к опасности ядерного апокалипсиса, его фатальным последствиям для всего человечества. В этом плане указывали на необходимость культивировать «непредсказуемость» американской внешней и военной политики, вплоть до создания «впечатления» о готовности нации пойти на самоубийство в ядерном конфликте. Даже когда стала совершенно очевидной бесперспективность войны США во Вьетнаме, в Вашингтоне считали ее эффективной в психологическом плане — Америка якобы показывала миру свою готовность использовать силу в «противостоянии коммунизму в Азии».

С приходом к власти администрации Р. Никсона стратегические концепции Г. Киссинджера нашли еще большее воплощение во внешней и военной политике США, а сам он прочно занял кресло ее «главного архитектора». Как политик–виртуоз, он направил внешнеполитическую машину США на достижение сразу двух далеко идущих целей: «отбрасывание коммунизма» и предотвращение ядерной войны с Советским Союзом. Его виртуозность выражалась в тщательном балансировании между тем и другим, в сочетании акций по установлению более стабильных отношений с Советским Союзом и контроля над ядерным оружием с ужесточением военного давления на силы национально–освободительного движения в различных регионах земного шара.

Доктрина Киссинджера воплощалась в то время в Индокитае на полную мощь. Армады бомбардировщиков пытались сровнять с землей гражданские объекты в Северном Вьетнаме, демонстрируя таким образом готовность применить силу на деле и даже идти на риск конфликта с Советским Союзом. Минирование и блокада подступов к порту в Хайфоне, бомбардировки Ханоя должны были служить тому подтверждением.

Рождество 1972 года Вашингтон отметил еще более массированными бомбардировками во Вьетнаме. Никогда еще не были такие операции с воздуха столь безжалостными, сколь и бессмысленными в военном плане. Тогдашний премьер–министр Швеции Улоф Пальме заметил по этому поводу: «Надо назвать вещи своими именами. Происходящее сегодня во Вьетнаме есть форма пытки». Словно в ответ ему президент Р. Никсон заметил в беседе с группой конгрессменов, комментируя бомбардировки во Вьетнаме: «Сила имеет значение только тогда, когда имеется воля к ее использованию».

Однако на сей раз использование силы повлекло за собой неприемлемые для Вашингтона издержки. В Вашингтоне пришлось задуматься над тем, как «спасти лицо».

Не обошлось, разумеется, без демагогии и фарисейства. Вскоре в своей речи по поводу вступления в президентскую должность на второй срок Р. Никсон вещал с претензией на его уникальную роль в мировой истории: «Искренние инициативы Америки привели к тому, что 1972 год надолго запомнится как год величайшего прогресса со времен второй мировой войны в направлении к достижению прочного мира в мире».

Официально провозглашенная президентом Никсоном «структура мира» совмещала в себе две противоречащие друг другу концепции понимания современной реальности и роли Америки. Одна из них перекочевала из наследия «холодной войны», вторая исходила из необходимости мирного сосуществования и разрядки международной напряженности. Более того, разрядка напряженности в советско–американских отношениях не только не исключала, по мнению Белого дома, нарастающую демонстрацию силы, ее использование в различных регионах мира, но и подразумевала это.

Никсону очень импонировала идея о том, что Америка должна стремиться к миру и войне одновременно. Такая двойственность позволяла удовлетворять интересы широкого спектра политических сил внутри самих США. Во внешней политике с ее помощью можно было придать большую гибкость и подвижность прежнему антисоветскому курсу, в политике внутренней — добиться более широких возможностей политического маневра. Ситуация казалась действительно беспроигрышной.

Внутриполитические преимущества такой двойственности во внешней политике начали все больше сознавать и в администрации Рейгана. Подтверждение тому — практические шаги Белого дома в советско–американских отношениях. Нарочито акцентируя свою якобы готовность к диалогу, Вашингтон далеко не отказался от цели «измотать» советскую экономику в гонке вооружений и помешать осуществлению мирных хозяйственных планов Советского Союза. Идя же на «малые шаги» по развитию двустороннего обмена, администрация пытается посеять у американцев иллюзию того, что именно благодаря ее «искренним инициативам» отношения между двумя великими державами находятся сейчас на более безопасной стадии «контролируемого соперничества». Успех же встречи на высшем уровне в Женеве, как пытаются представить в Вашингтоне, объясняется якобы тем, что политика силового давления на СССР начинает давать результаты.

Короче говоря, мир «с позиции силы». Старые мотивы на новый лад.

Используя подкупы, угрозы, шантаж, нередко прямо вмешиваясь с применением военной силы во внутренние дела освободившихся стран, империализм пытается спасти сложившиеся отношения экономической и политической зависимости, теснее привязать к себе значительное число развивающихся государств. Двести с лишним миллиардов долларов ежегодно выкачивается из стран, вступивших на путь самостоятельного развития, что составляет более половины военного бюджета США. Это ли не убедительное подтверждение органической заинтересованности империализма в сохранении созданной им изощренной системы неоколониалистской эксплуатации.

Выдвигая и осуществляя доктрину «неоглобализма», пренебрегая общепризнанными нормами международных отношений, посягая на суверенитет государств в безнадежной попытке лишить народы права распоряжаться своей судьбой, Вашингтон угрожает не только молодым независимым государствам. Подобные доктрины, провоцируя региональные конфликты, ставят под угрозу мир и безопасность всех людей на планете.

«Стремясь удержаться в седле истории, империализм прибегает к любым средствам, — отмечается в Политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду партии. — Но подобная политика дорого обходится миру. Народы вынуждены платить за нее все более высокую цену. Платить и прямо, и косвенно. Платить миллионами человеческих жизней, растратой национальных ресурсов, отвлечением гигантских сумм на гонку вооружений. Нерешенностью многочисленных, все более трудных проблем. А в перспективе, возможно, и самой высокой ценой, какую только можно представить».

Ради удовлетворения своих имперских амбиций Вашингтон готов пойти даже на самое кровавое преступление. Свидетельство тому — массированные бомбардировки американской авиацией ливийских городов Триполи и Бенгази. Жертвами пиратских налетов стали сотни простых граждан, в том числе дети. Удары были нанесены по личному приказу президента Рейгана.

Варварский акт государственного терроризма против суверенного государства пытались «обосновать» насквозь лживым предлогом… «борьбы с международным терроризмом». Белый дом даже дерзнул утверждать, будто ракеты и бомбы были применены «в целях самообороны». Оказывается, Ливия с ее трехмиллионным населением «угрожала» находящейся за океа–ном могущественнейшей ядерной державе. Изощряясь в иезуитстве, буржуазная пропаганда распространяла небылицы о «зловещих планах ливийских террористов», против которых якобы и был направлен «упреждающий удар».