Пушкинский Лицей

Открыв, разверзя зев ужасный1,

Пускает рев - и зверь2 несчастный

Уже издох3 в его когтях.

Как огнь, зажегши поле чисто,

Клубит по долу дым струистый

И ниву обращает в прах.

Москвою овладев пространной,

Едва в нее Наполеон

Вступил - уже сей город славный

Объят огнем со всех сторон.

Страх - ужас поражает очи.

От праха4 - день мрачнее ночи;

От пламя - ночь яснее дня.

Стенанья, стоны5 раздаются;

Кровавы токи всюду льются;

И жертвы падают стеня.

Несчастны жертвы лютой злобы

Безжалостных врагов своих!

Здесь старец обнимает гробы

Безвинно падших чад младых;

Там дева труп отца находит;

Тут отрок взор на небо взводит

И смерть зовет он дни пресечь,

Лишенный матери и братии:

На лоне отческих объятий

Постигнулh их тираннов меч.

И утро красную денницу

На небо вывед в третий день,

Уже не славную столицу,

Но мрачный пепел падших стен

Лучом багряным осветило

Вот страшный образ лютой силы!

Вот вражьей дерзости следы!..

Но стой, злодей!. Всевышний встанет,

1 В новой редакции "пасть ужасну".

2 "Агница не зверь". - Этот и следующий стих исправлены автором так:

"Ревет и агницу несчастну

Терзает во своих когтях"

3 "Вяло".

4 Исправлено К-м "дыма"- так исправил и автор в новом списке

5 "клики и восклицания" Актор изменил1 "Рыданья, вопли раздаются". ь "Постигнуть значит только коснуться поверхности"

165

Правдивый гром на злобу грянет1,

И прахом претворишься ты!

И се восстало Провиденье,

И Вышний казнь врагам изрек,

И Росс воскликнул: мщенье! мщенье!

И на врагов, как лев потек,

Потек, как бурный вихрь2, - и пали,

Что рог кичливый воздымали...

Злодей еще десницу взнес

И вновь враги стыдом покрылись!

Еще шесть лун не совершились,

Уже в Париже храбрый Росс!

В Париже Росс! - Но не как мститель,

Иль бич Небесный - лютый, злой:

Но так, как Ангел Покровитель,

Как Гений милости благой5,

Как некий Бог: на место мщенья

Творит4 врагам благотворенъя',

На место брани - мир дарит;

На место рабства - дни златые.

Единый АЛЕКСАНДР такие

Мог доблести души явить!

Единый АЛЕКСАНДР лишь славу

Кладет - великодушным быть!

Единый АЛЕКСАНДР державу

Лишь тщится благостью златить!

Един ты, света благодетель,

Умел толику добродетель

Со храбростью соединить!

Единый ты во всей вселенны

Навеки олтари нетленны

Умел в сердцах соорудить!

Звучи, восторгом полна лира,

И выше туч полет взнеси!

Свободу, благоденсгво мира

Во всех концах земли гласи!

Утешь Москвы ты зрак печален!

Вещай: из3 недр ее развалин

1 Во 2-Й редакции эти два стиха изменены так:

Но стой, злодей1 твой час настанет! Правдивый Бог на злобу грянет.

1 Во 2-ой редакции вместо того: "Помчался, полетел

J Исправлено автором' "Благости самой".

4 Изменено автором: "Дает".

3 Вставлено К-м. "под" (из-под); "недр" подчеркнуто. и пали".

166

Покой вселенной излетел;

Ее пожаром осветилась

Свобода - коя воцарилась

В пределах всех ее земель.

Гласи падение злодея,

Тирана гнусного земле!

Вчера еще, землей владея,

Он вечно мнил владеть, и се

Как кедр, Ливана сын надменный,

Внезапно громом пораженный,

Падет- он пал! Злодея нет!..

Ликуйте, Россы величавы!

О, слава выше всякой славы!

Победа выше всех побед!

Ликуй... Но стой1, о дерзка лира,

И пылкий свой восторг умерь!

Не зришь ли ты - пространство мира

Ему дивится все теперь?

Не зришь ли - поздные потомки,

На подвиги воззря столь громки,

Пол-Богом АЛЕКСАНДРА чтят?

Как капля с морем соравненна,

Хвала твоя пребудет тленна,

И твой удел, дивясь, - молчать!

5. Наконец, к тому же роду сочинений на тему относится рассуждение Илличевского "Строгое исполнение должностей доставляет чистейшее удовольствие". Оно написано без сомнения на заданную (Кошан-ским?) тему, хотя и не снабжено отметками или отзывом преподавателя; и в развитии темы, и порядке, и манере изложения автор придерживается строго теории и правил общепризнанной риторики. В подкрепление своих мыслей он местами приводит цитаты из Вольтера, Расина, Pesselier и Berquin3. В сочинении 9 страниц: оно написано на таких же листах в 4-ку (в виде тетрадки) на синей бумаге, причем и бумага и почерк одинакие с бумагой и почерком писем Илличевского к Фуссу конца 1814 года, и без сомнения относится к той же поре.

Позволяю себе привести, для характеристики тона и стиля, начало и заключение сочинения:

Начало: "Человек предопределен жить в обществе; излишне было бы доказывать то, что признано всеми философами и утверждено всеми временами. Не углубляясь далеко в причины сего явления, мы увидим, что должности суть узы, привязывающие его к оному, и силы, удерживаю

1 К: "Низко"

2 Автор соч. "Ami des enfants" ("Друг детей" (франц.)) (1749--1791).

=

167

щие его в пределах его действий; должности суть условия, без которых он не мог бы существовать в кругу себе подобных. Назначив ему черту, за которую он преступать не должен, они определяют всю обширность его свободы"...

Из конца: "...Нет! Счастие не обитает в сердце жестоком - оно неразлучно с добродетелью... Счастлив только тот, кто окружен зрелищем блаженства и изобилия; таков муж благодетельный. Где он ни находится, везде творит счастливых. ."

Заключение: "Блажен, стократ блажен един ты, о муж добродетельный! твоя награда - не бренное злато, не тленные почести, но собственное сердце; твое счастие - не громкие праздненства, не пышные пиршества - но сердца твоих ближних. Блажен, стократ блажен един ты, о муж добродетельный!"

К этим произведениям Илличевского можно присоединить одно стихотворение Кюхельбекера, написанное тоже на отвлеченную тему, быть может внушенную тем же Кошанским.

Это довольно длинная пьеса "Бессмертие есть цель жизни человеческой", находящаяся в рукописи (автограф) в бывшей у моего отца той самой тетради Державина (No 9)', где находился и откуда им извлечен был знаменитый автограф Пушкина "Воспоминания в Царском Селе", прочитанные автором перед маститым старцем-поэтом на экзамене 1815 г. Само собой напрашивается предположение, что и стихотворение Кюхельбекера написано тогда же (1815 г.), для того же случая, и поднесено было Державину самим автором.

Не печатая его всего, считаю уместным несколькими выдержками познакомить с ним читателей.

Бессмертие есть цель жизни человеческой

(Начало) Из туч сверкнул зубчатый пламень.

По своду неба гром протек,

Взревели бури - челн о камень;

Яряся, океан изверг

Кипящими волнами

Пловца на дикий брег.

Он озирается - и робкими очами

Блуждает ночи в глубине;

Зовет сопутников - но в страшной тишине

Лишь львов и ветра вопль несется в отдаленьи.

1 Ныне тетрадь эта с другими Державинскими бумагами находится в Публичной библиотеке. Стихи Кюхельбекера помещены в ней под No 24.

168

Увы, так жизни в треволненьи

Единый плач я зрю, стенанья полон слух;

Безвестность мрачная, мучительно сомненье

Колеблют мой смущенный дух!

Какое море зла волнуется повсюду!

Венцов и скипетров на груду

Воздвигнул изверг свой престол,

И кровью наводнил и град и лес и дол,

И области покрыл отчаянья туманом!

Герой, невинных щит, гоним, повержен в прах,

Неблагодарности, неистовства в ногах

Его безглавый труп терзаем хищным враном,

С сверкающим мечем на брата брат восстал,

И на родителя десницу сын подъял1.