Другой Олимп. И не только (СИ)

Иные фантазёры на этих примерах рассуждают за чашей вина, что хорошо бы образовать из влюблённых и их возлюбленных государство, оно бы управлялось лучшим образом. Какая наивность! Политика превращает в грязь все, что попадает в её сферу. Но спорить за дружеским столом ‒ это неприлично. Прилично ‒ порассуждать, высказать своё мнение на интересующую всех тему. Именно такой способ подачи философских идей был принят у греков.

Предложение о государстве влюблённых и их возлюбленных вышло из-под пера величайшего мыслителя античности ‒ Платона. "И если бы возможно было образовать из влюблённых и их возлюбленных государство или, например, войско, они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного, и соревнуясь друг с другом; а сражаясь вместе, такие люди даже и в малом числе побеждали бы, как говорится, любого противника: ведь покинуть строй или бросить оружие влюблённому легче при ком угодно, чем при любимом, и нередко он предпочитает смерть такому позору; а уж бросить возлюбленного на произвол судьбы или не помочь ему, когда он в опасности, - да разве найдётся на свете такой трус, в которого сам Эрот не вдохнул бы доблесть, уподобив его прирождённому храбрецу?" (из Пира).

Но у Платона есть и другой взгляд на этот вопрос. Он последовательно отстаивал ценность общественного неравенства и примат "общего блага" над личными интересами членов общества, то есть в грош не ставил права человека и прочие иллюзорности демократии. Это даёт повод иным нашим современникам считать его отцом тоталитарных идеологий.

На склоне жизни, отрешившись от страстей молодости, Платон написал труды "Законы", "Республика", "Государство". Среди прочего философ изложил свои изменившиеся взгляды на однополую любовь, объявив её неприемлемой в устройстве идеального государства. На эту тему основательно рассуждает участник диалога некий Афинянин. На его взгляд, однополая любовь низменна, и государство не только вправе, но и обязано с этим бороться, поскольку отсутствие дисциплины опасно для государства. С этой целью в неком утопическом государстве Магнезия, законодатели принимают закон, "который разрешает половой акт только для его естественной цели ‒ произведения потомства" и запрещает однополую любовь, мастурбацию и иные излишества на том основании, что в них "преднамеренно уничтожается человеческая раса".

Платону очень хорошо известно, что запрещать любовную страсть законами ‒ занятие бесполезное. Его Афинянин предлагает убедить людей в том, что, как и инцест, однополые связи являются абсолютной мерзостью в глазах богов и наиболее отвратительными из пороков. Для этого закону следует придать достаточное религиозное подкрепление и обоснование, тогда он (закон) войдёт в каждую душу и запугает её до повиновения. Это написано в IV в. до н. э., а звучит, словно цитата из выступления современного гомофоба. Всё так знакомо! Призрак насильственной добродетели проклятием витает над человечеством.

Всё же не следует винить Платона в гонениях на секс. В его сочинениях замечательно представлены и другие точки зрения, в том числе противоположные гомофобности. Из текста так же следует, что в Греции нет, и не было гомофобных законов, хотя есть историки, которые утверждают обратное. Противники однополой любви всегда были и будут, но большинство греков их взгляды не разделяло. Обилие античных источников, это подтверждающее, говорит само за себя. Вероятно, кто-то посчитает это пропагандой гомосексуализма. Что ж, на каждый платок не накинешь платок! В отличие от современных гомофобов, греки не пытались забить кляп в глотку, несогласным с их мнением.

Вернёмся к Лаю, который стал править Фивами. Он женился на Иокасте, но детей у них не было. Лай тайно обратился к Дельфийскому оракулу и получил ответ, что несчастья порой только кажутся несчастьями, а на самом деле являются благом: ребёнок, рождённый Иокастой, станет его убийцей. Что сказано, то сделано: неведение разрушено, и сын родиться. Рок ‒ это то, что изречено.

Получив оракул, Лай стал избегать близости с женой. Раздосадованная женщина не могла с этим смириться. Однажды она напоила мужа допьяна и добилась своего. Когда родился сын, Лай проткнул ему гвоздём лодыжки, крепко его связал и оставил в безлюдном месте. Но богини судьбы распорядились по-своему. Младенца нашёл пастух, назвал его Эдипом и отнёс в Коринф, где тогда правила бездетная семья. Приёмные родители воспитали найдёныша как собственного сына, но над юношей смеялись друзья, говоря, что он ни в мать, ни в отца, а в лихого молодца. Дразнили ‒ полбеды. Смутные предчувствия не давали ему покоя. Эдип отправился к Дельфийскому оракулу в надежде, что это поможет ему разобраться в себе. "Прочь из святилища, несчастный! ‒ вскричала Пифия, ‒ ибо ты убьёшь своего отца и женишься на матери!". Не желая зла своим родителям, Эдип решил больше не возвращаться домой. Пока наш герой находится в глубоком раздумье о своём будущем, я заполню повествовательную паузу небольшим, несущественным для дальнейшей фабулы, отступлением.

Эдип вырос в Коринфе. По тем временам, это товарный склад всей торговли Востока. Как говорится, "все флаги будут в гости к нам". Но знаменит Каринф не столько этим, сколько культом проституции. Не будет преувеличением сказать, что весь город - это бордель, а все дома в нём - в разной степени, публичные в известном смысле. Издревле не секрет, что деловые поездки, по-нашему, командировки, как и путешествия вообще, обостряют похотливость визитёров. Вырваться из дому и не поразвратничать - это всё равно, что не оставить отметку о своём пребывании надписью типа, здесь был Вася, Петя, Коля... "В общественном парижском туалете // Есть надписи на русском языке!" ‒ констатирует поэт. Это справедливо не только для Парижа, но и для мест, где поначалу, кажется, что нога человека здесь не ступала.

По продажности, искусной изощрённости коринфским проституткам не было равных во всей Греции. Молва об этом - лучшая реклама. А спрос диктует цены. Гораций в одном из стихов грустно сообщает: "Не всем смертным можно отправляться в Коринф". Не было такого тугого кошелька, который бы существенно не облегчился после посещения царства проституции.

Коринф считался высшей школой разврата, можно сказать наиболее престижной школой профессиональной подготовки жриц продажной любви. И заслуженно. Девушек с младых ногтей обучали науке обольщения, правилам манипулирования страстью, трюкам, возбуждающим желание и чувственность. Это можно назвать искусством, цель которого ‒ максимальная монетизация человеческих пороков во всём их бесконечном многообразии. Обязательно нужно учесть специфику Греции: если женщина думает, что стоит ей только раздвинуть ноги, и мужчины выстроятся к ней в очередь - то она дура. Мальчики для греков более изысканное удовольствие, чем вагина ненасытная и пошлая. Выдерживать конкуренцию нелегко, но коринфские проститутки успешно с этим справлялись.

Распрощавшись с воспоминаниями о родном городе, Эдип брёл по узкой дороге в мучительную неизвестность навстречу собственной судьбе, и она не замедлила проявиться. Впереди показалась колесница Лая.

Правитель Фив направлялся к Дельфийскому оракулу, чтобы узнать, как освободить свой город от напасти. А все дело в том, что Гера не простила Лаю любви к юному Хрисиппу и смерти мальчика, кроме того, была раздражена присутствием на Олимпе любовника Зевса, красавца Ганимеда. Её оскорбляло и поведение фиванцев не только не осудивших порочную страсть к мальчикам, но и всячески поощрявших подобные отношения. В наказание Гера наслала на город чудовище Сфинкс из глубин Эфиопии.