Родина имени Путина

Где-то за час я набил полторы тысячи, решив, что на сегодня хватит. С фишками я отправился к кассе, в окошко которой парень в бейсболке и с косичкой засовывал кучу мятых долларов, хаотично извлекаемых из карманов джинсов и толстовки. Выпотрошив гардероб, он резко уставился на меня пьяным прищуром.

— Дима, — воскликнул я, узнав бывшего коллегу по избирательном цеху.

— Ваня, привет! Привет! — Бессонов, забыв про конвертацию мятой валюты, кинулся обниматься.

— Ты же не играл никогда. Какими сквозняками?

— С Маратом встречаемся. У него здесь типа штаб-квартира. Давно на воле?

— Почти как месяц. Знакомься — Лиза.

Дима, галантно пошатнувшись, приложился к руке девушки.

— Все фестивалишь? — усмехнулся я. — Чего на этот раз?

— Сезонный отпуск. С Пермского края вернулся. В городе Березняки выбирали «Единую Россию». Теперь прохожу курс психической реабилитации.

Разговор продолжили уже за кофе и коньяком.

У Димы явно наболело:

— Вызвали меня туда как кризис-менеджера. Полный завал. Руководство «ЕдРа», дебилы, поголовно вступили всех в партию, не пожалев даже мертвых. Количество партийцев в полтора раза превысило численность совершеннолетних граждан Березняков. Мы голову ломать не стали, решив начать политпросвещение через культмассовые мероприятия. Короче, решили удивлять зрелищами, на хлеб бюджетов уже не хватало.

Открываем календарь — ищем памятные даты. Первая, куда успеваем вписаться, — день вывода Советских войск из Афганистана. Местный депутат — женщина по имени Анжела, фамилию не помню, — взялась организовать «Голубых беретов» и пару камуфлированных инвалидов с гитарами на разогрев. Я же поручился за мобилизацию ветеранов афганской войны, которых в Пермском края оказалось с избытком. Депутат Анжела направила меня к своему дизайнеру Венере, с которой они некогда вместе трудились над разработкой наружной рекламы линейки фармацевтических средств от педикyлезa. Как потом выяснилось, брат дизайнера и муж депутата был один из спонсоров нашей кампании. Кстати, имя Венера звучало в Березняках довольно привычно. Дело в том, что во время войны сюда эвакуировали ленинградских блокадников, у которых местные за еду забирали украшения и одежду. Еще несколько лет после победы коренные потомки таежных племен появлялись на светских раутах в сельских клубах и ДК в шелковых пеньюарах, чистосердечно выдавая их за вечерние платья. Между прочим, в Березняках учился Ельцин, имя которого носит та самая школа. Вместе с изысканными обносками аборигены с жадностью расхватывали у блокадников изысканные имена. У нас офис вохровец сторожил дико тупой, звали его Лоренс Егорыч Ефимчук. Дочку свою этот черт окрестил Сильвией, а сына Винсентом.

Итак, прихожу к дизайнеру и подробно излагаю сей женщине суть задания. Что, мол, так и так, нужна открытка-раскладушка. Внутри текст приглашения и символика «Единой России», снаружи военная картинка: афганский пейзаж и боевые действия. Женщина все понимает, принимает, и уже через час звонит нам: «Приезжайте, макет готов».

Приезжаем, смотрим, удивляемся. На обложке на заднем плане фотография танка, американского «Абрамса», очень похожего на немецкий «Тигр». От танка ко мне навстречу с плаката идет группа военных — негры в натовской форме. Пять негров с М-16 наперевес!

— Венера, дорогая, какие на хрен негры?!

— Вы расист! — Она то ли попыталась уточнить, то ли вслух уже все решила.

— Это наша армия! Понимаете?

— У нас сейчас в армии кавказцев много служит и негры там всякие разные.

— Стоп-стоп-стоп! Тихо и по порядку. Речь идет об афганской войне. Советская армия, 1989-й год. Негры только у противника.

— Пожалуй, я с вами соглашусь, — насупилась Венера. — Приезжайте через час.

Ровно через час: танк остался, негры исчезли, зато появился авианосец на фоне триколора.

— Уважаемая Венера, вы не могли бы найти в интернете фотографию нашего бравого десантника? Ну, там чтобы тельняшка, берет голубой! Там наши «голубые береты» воевали, понимаете?! И вставить его на открытку?

Венера в ответ лишь молча кивает и злобно погружается в компьютер.

Снова возвращаемся, принимаем макет. Танк «Абрамс», неопознанный авианосец и голубой берет в виде рамки. То есть изначально это была голова в берете, но башку Венера отрезала квадратом, а вместо нее засунула танк и авианосец. И вот, значит, идет окаемкой этот берет, на лбу у которого сверкает ярко-желтый трезубец незалежной Украины!

— Венера, — срываюсь я. — Какие бандеровцы в Советской армии, в Афганистане, в 89_м году?

Благо вспомнил, что у меня с поездки в Чечню фотки остались с военными пейзажами.

— Короче, — говорю. — Убрать всю эту порнуху. Вот фотографии нашей техники на фоне гор. Отсканировать, вставить и в печать!

Через три брака открытка была готова. Праздник состоялся! Все хорошо! Но зреет новая дата — 2 февраля — день победы наших войск в Сталинградской битве. Решаем отметить концертом, мобилизовав в согласные ряды пенсионный электорат. Естественно, вновь заворожен блеском золотой фиксы главного дизайнера «Единой России» по городу Березняки Венеры.

Итак, сажусь напротив нее, пристально смотрю ей в глаза, излагаю проблему подробно: «День победы под Сталинградом. Сейчас это город-герой Волгоград, Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Наши победили! Ферштейн?!».

— Вы меня что, совсем за дуру держите? — возмущается Венера. — Но я все равно смогу взяться за заказ только в понедельник. Мне нужно завтра сдавать рекламный буклет туалетной бумаги.

— Венера, — говорю я вкрадчиво. — Сталинград требует немедленного отречения от популяризации низменных процессов наших организмов. Техническое задание следующее: «Родина-мать», гвоздички, красное знамя, золотые звезды.

Смотрю, вроде бы понимает. Кривой трясет недовольно, как ишак недоенный. Перезванивает мне через полчаса, и так, знаешь, игриво в трубочку: «Дмитрий, каков вы, право, торопыга! Приезжайте, все готово!».

Вхожу, она меня со старта кормит кофеем и выкладывает готовый макет, сияя креативной гордостью.

Снаружи наша военная колонна на фоне чеченских гор, а внутри «Родина-мать», устланная флагом Континентального Китая. На обороте мечеть с минаретом.

— Какие на хрен горы? Какая мечеть? Победа под Сталинградом!

Она так обидчиво заявляет: «Что вы мне здесь рассказываете?! Я посмотрела на карту. Сталинград — это Южный Федеральный округ. Там один сплошной Кавказ, горы, Ислам, мечети. Я считаю, что необходимо уважать культурные особенности российских регионов. И ваша нетерпимость, Дмитрий, она безнравственна!».

— Флаг-то китайский зачем прилепила?!

— Такой в интернете нашла. Сами сказали, красный с золотыми звездами.

— С одной!

— С чем одной?

— Звездой одной!

Рисую этой идиотке, как должно выглядеть знамя. Побеждаю толерантность — выкидываю мечеть, стираю горы. С третьего дубля, наконец, утверждаю макет, и довольный собой ухожу в двухдневный запой. Знаешь, что получили ветераны? «Родину_ мать», власовский триколор, танк «Абрамс», прогуливающихся негров и авианосец на фоне мечети и текст поздравления с победой «под Афганистаном». Представляешь, отомстила сука! И чеченские фотки она так и не вернула.

— А в Чечне что делал?

— Партию нашу выбирали коммунистическую. Знал бы ты, сколько в Чечне правоверных коммунистов. Заезжаем в местный горком. Все национально-классовые пропорции соблюдены: мебель итальянская, бюст ленинский, орел деревянный!

— Какой орел?

— Деревянный! У них же теперь новый тренд в республике. После того, как Путин во время своего тамошнего визита пошутил, что, мол, волк хоть и зверь, но медведь его все равно поимеет, горская элита тут же поменяла серого четвероного на пернатого с клювом. И только мы въехали в наш новый офис, являются к нам два уважаемых чувака. Один какой-то Сайфутдин, другой. ну, тоже нерусский. Два таких авторитетных седых джигита. Сайфутдин разговаривал на чистейшем русском, почти не путая падежи и склонения.