Руина, Мазепа, Мазепинцы

его от гетманского уряда только то обстоятельство, что войско не

желало иметь его гетманом, и предоставлял Богу рассудить, если

донос против него был только злословием. При этом он указывал на

пример турецкого султана, который сменял крымских ханов, не

разыскивая, по одному только челобитью татар. Продержавши

несколько времени Самойловича под караулом при своем обозе, он

отправил его в Орел, потом рекою Окою повезли гетмана с сыном

Яковом в Нижний-Новгород, и в сентябре того же года состоялся

царский указ послать их в Кукарку, и, там дождавшись зимнего

пути, отправить в Тобольск, а сына его Якова с женою в Енисейск.

Так - заметил летописец, - Бог карает тех, кто по гордости

считает ни за что других: вместо маетностей и сокровищ - великое

убожество, вместо дорогих карет - московская тележка с

подводчиком, вместо парадных слуг - караул из стрельцов, вместо

музыкальных инструментов - ежедневный плач и сожаление о своей

глупой гордости, вместо роскоши - бедственная неволя. Все

огромное домашнее имущество Самойловича было описано и отобрано: половина его пошла в царскую казну, а другая в казну войсковую

малороссийскую. Жена низложенного гетмана была отослана в

405

Седнево на житье: ей в виде милостыни дали из бывшего

собственного состояния часть платья, выбравши для нее такое, какое было

попроще, все белье и 200 рублей денег. Там осуждена была она

жить с дочерьми в крайней бедности.

Сыну гетмана, Григорию, суждена была иная доля.

Современник говорит, что он, подобно отцу, был высокомерен и заносчив, надменно обращался с козаками и поспольством, звался не

полковником, а паном; двор его был постоянно охраняем сердюками, состоявшими у него на годовом жалованье и бывшими единственными

людьми, ему преданными. Все прочее ненавидело его; он был

неприступен и даже священники по нескольку дней должны были

домогаться доступа к этому поповскому внуку. В доносе, поданном

на его родителя, о Григории Самойловиче рассказывается

следующее: черниговский войт хотел поставить на городской ратуше

изображение орла в знамение того, что город Чернигов - древнейшая

собственность царского рода; полковник не дозволил этого и

говорил: <не будете, мужики, жить на свете, когда хотите выламываться

из подданства пану-отцу моему и отдаться Москве>. Вероятно, полковник в выходке войта увидел повторение проделок Рославца, новую попытку угодить Москве намерением отдать часть Малороссии

в непосредственную власть царских воевод, изъявши из-под

гетманского регимента. После взятия под стражу Григория Самойловича

последнее событие, бывшее с ним в Кодаке, растолковано было

намерением сопротивляться царской воле; Григория подвергли в Сев-

ске допросу и пытке; он уверял, что укреплял свою ставку, охраняя

себя от ярости Козаков, а не от царского воеводы, но таких уверений

не приняли и осудили Григория на смертную казнь. Такую

суровость над Григорием Самойловичем объясняют тем, что Неплюев

боялся, как бы гетманский сын, оставшись живым, не уличил его, что он присвоил себе его имущество в Кодаке. Казнь была

совершена за городом Севском мучительным способом: Григорию Самой-

ловичу отрубили голову не сразу, но в три приема, нарочно затем, чтоб увеличить страдания.

О’ дальнейшей судьбе сосланного гетмана и сына его

сохранились такие известия. В 1690 году Ивана Самойловича уже це

стало. В это время сына его Якова перевели из Енисейска в

Тобольск к отцу, но он не успел застать родителя в живых, а сам

окончил жизнь 9-го июля 1695 года. Вдова его, Анна

Владимировна, дочь генерала Швейковского, подала челобитную о

дозволении ей, ради средств к пропитанию, воротиться к братьям, смоленской шляхте Швейковским, и в сентябре того же года состоялся

царский указ о препровождении ее в Москву в сибирский Приказ, откуда велено будет сдать ее в Приказ Малой России.

мазепа

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Происхождение Мазепы. - Его юность. - Пребывание

при польском королевском дворе. - Приключение с

Фальбовскими. - Переход Мазепы к козакам. -

События в его жизни до избрания в гетманы. - Избрание. -

Укрощение своевольств. - Поступок с имуществом Са-

мойловича. - Постройка Новобогородска. -

Недовольство запорожцев. - Преследование сторонников Самой-

ловича. - Нерасположение гетмана к митрополиту

Гедеону Четвертинскому, его племяннику и некоторым

старшинам. - Первый донос на гетмана.

По известию, доставленному в Археографическую комиссию1

графом Брюэль-Плятером, Иван Степанович Мазепа-Колединский, шляхетного происхождения герба Бонч, родился в 1629 году.

Сообщение это имеет вес: граф Брюэль-Плятер - сам владелец

архива князей Вишневецких и кроме того всегда находился в

сношениях с другими польскими владельцами старинных архивов; но это сообщение, не подтвержденное никакими современными

свидетельствами, противоречит шведским известиям тех

современников, которые близко видели и знали Мазепу в 1708 году; они

говорят, что тогда было ему 64 года от рождения, тогда как ему

должно было быть 79 лет, если б он родился & 1629 году. Очень

может быть, что оба известия не вполне точны, как это читатель

заметит из некоторых черт его жизни.

По общему мнению современников, Мазепа был уроженцем

из малороссийского края и увидел впервые Божий свет в селе

Мазепинцах, лежащем недалеко от Белой Церкви, на реке

Каменке. Это имение пожаловано было в 1572 году королем Сигиз-

мундом-Августом предку Ивана Степановича, шляхтичу Николаю

Мазепе-Колединскому, с обязательством отправлять за него

службу по староству Белоцерковскому. Сам Иван Степанович, будучи

уже гетманом, сообщал в Малороссийский приказ, что у родителей

1 Петербургская Археографическая комиссия учреждена в 1834 г. для

публикации документов по истории России’.

- 409

его было двое детей - сын и дочь, и отец отправил сына, т. е.

его, Ивана Степановича, на воспитание ко двору Яна-Казимира, где он был <покоевым>. Король послал его в числе трех молодых

шляхтичей куда-то за границу для образования на три года: король Ян-Казимир имел обыкновение каждый год высылать с этою

целью трех молодых людей шляхетского звания на королевский

счет; По возвращении из чужих краев в 1659 году мы встречаем

Мазепу в качестве королевского придворного с важным

поручением к гетману козацкому Ивану Выговскому, а в следующих

годах - к гетманам Юрию Хмельницкому и (в 1663 году) к Павлу

Тетере. Видно, что хотя он был еще в молодых летах, но уже

пользовался доверием короля, как человек умный и сметливый.

Несомненно, в то время он был верен польской власти. Вскоре с

ним случились события, побудившие его удалиться от двора

королевского и потом вовсе из Польши.

Рассказывают, что этот молодой человек, по своему времени

отлично воспитанный,- приобрел при королевском дворе светский

лоск и притом, одаренный красивой наружностью, имел

способность нравиться женщинам; он завел тайную связь с одной

госпожой, но муж последней, подметив это, приказал схватить

Мазепу, привязать к лошадиному хвосту и пустить в поле; эта

лошадь, еще не обученная и приведенная к господину из Украины, очутившись на воле, понеслась с привязанным к ее хвосту

человеком в украинские степи. Козаки нашли его полумертвым от

боли и голода, привели в чувство, и он, оправившись, остался

между козаками. Другой историк, Стебельский, рассказывает тот

же анекдот, прибавляя, что господин, с женой которого был в

связи Мазепа, раздел его донага, облил дегтем, обсыпал пухом, посадил на дикую лошадь, привязав его к ней веревками, и пустил