Рядовой свидетель эпохи.

Официально перечисленные должности, видимо, были положены по штату, и их выполняли, наверное все семейство Гусевых, у них было еще 5 или 6 детей. Иногда на должность истопника на зиму нанимался отдельный человек, всегда какой-нибудь бездомный бродяга или вышедший из заключения бывший воспитанник этого же детдома. В 1940 — 41 годах в детдоме стал тоже временами работать подросший на наших глазах до взрослого парня, младший из Гусевых — Сергей. Он был то пионервожатым, то воспитателем. С ним мы еще дружили, когда он был подростком и участником многих наших детдомовских затей. Когда он стал охотником, то стал часто брать нескольких мальчишек с собой на охоту, что было для нас желанным развлечением.

К великому сожалению, и он и его брат Леша погибли на войне. Вечная им память.

ЗАВУЧ СЕРГЕИ МИХАЙЛОВИЧ ИВАНОВ

В 1938 году продолжались ощутимые благоприятные изменения в образе жизни детдомовцев, начавшиеся заметно обозначаться в 1937 году. Это было, конечно, явно выраженным следствием того большого внимания и усилий, которые обратили на детдом городские власти, партийная и комсомольская общественность, начиная с зимы 1936 года.

Летом 1938 года специально для детдома был организован отдельный небольшой пионерский лагерь в селе Вощажниково, которое находилось в Борисоглебском районе, примерно в 30 километрах от Ростова. Лагерь этот расположился в сельской школе. Основная цель этого лагеря заключалась в том, чтобы в него вывезти из города на лето всех детдомовцев. Обычно в общегородской пионерлагерь детдому выделялось всего лишь 10—15 путевок, а остальная масса детдомовцев оставалась летом в стенах своего Яковлевского монастыря.

А тут вдруг лагерь для всех. Старшие ребята с энтузиазмом включились в обустройство лагеря. Перевезли на выделенных городскими властями автомашинах кровати, матрацы, другие постельные принадлежности, посуду, продукты. В том лагере провели месяца два. Много купались, гуляли по лесам, по окрестностям, много играли в лапту, сдавали нормы на значок БГТО — «Будь готов к труду и обороне», участвовали в спортивных соревнованиях. (До сих пор хранится у меня диплом за 1-е места по прыжкам в высоту — 1,25 м. и прыжкам в длину — 3,70 м. на олимпиаде детдомовского пионерлагеря). О Вощажниковском детдомовском пионерлагере остались самые теплые воспоминания. Помнятся многие имена руководителей лагеря и пионервожатых: Нина Ивановна Касаткина, начальник лагеря, Володя Истратий, физрук, Женя Коромыслов, Олег Ушаков -пионервожатые.

Но особенно незабываемые впечатления остались у меня о ростовском городском пионерлагере «Борок», в котором мне повезло побывать в 1937, 1939 и 1940 годах. Расположен он был за Борисоглебом, в сосновом бору, на берегу чудесной, чистейшей воды, глубокой речке Устье. Ежедневные купанья, прыжки в воду с довольно высоко поднятой над водой доски-трамплина на крутом берегу омута, походы по окрестностям, на раскопки древнего городища у Акуловой мельницы, массовые игры, частые спортивные соревнования, утренняя общелагерная физзарядка, вечерняя общелагерная прогулка после вечерней линейки перед сном, кино, стрелковый кружок, в котором можно было настреляться вдоволь из малокалиберной винтовки, сдать нормы на довольно редкий, а потому очень уважаемый в среде подростков, значок «Юный Ворошиловский стрелок». Все это — лишь коллективные мероприятия. А между ними — полная свобода и на реке, и в лесу. Ловля раков, которых в реке было множество, ловля рыбы на удочку, на перемет, вершами, путешествия на импровизированных плотах из сплавных бревен по петляющей речке, беганье по вертлявым бревнам плывущей плотной массы бревен во время их сплава и много — много других преинтересных развлечений. В лагере «Борок» завязалась хорошая, крепкая дружба с городскими ребятами и девчатами — Коля Козлов, Саша Чугунов, Валентин Розанов, Саша Вохтин, Екатерина и Тамара Никехины, сестры Татьяна и Ольга Новотельновы...

Одним из самых интересных самодеятельных развлечений были ночные тайные купания небольшой мальчишеской компанией в темные, душные ночи в нашем любимом омуте. В одну из таких темных душных ночей, плавая в черной воде, заметили со стороны воды у обрыва в воде какие-то копошащиеся тени. Насторожились, осторожно подплываем, видим голых мужиков, что-то достающих из под воды. Поздоровались, потом уж на берегу познакомились. Оказалось, это был директор сельхозтехникума, Николай Васильевич Горлов с приятелями, они доставали вытаскивали раков из нор под берегом у омута. Именно воспоминание о той ночной встрече с ловцами раков в случайном разговоре с близким товарищем по Воздушной академии имени Н.Е. Жуковского капитаном Михаилом Коробковым много лет спустя, послужило началом моего длительного знакомства с интересной семьей педагогов ростовского сельхозтехникума — Николаем Васильевичем и Марией Алексеевной Чижиковыми, проживавшими в одном доме с Н.В. Горловым, а через них поближе познакомиться и с самим Н.В. Горловым.

Детдомовцы знали его и ранее. Время от времени он помогал детскому дому сельхозпродуктами с учхоза, детдомовцы приглашались иногда на техникумовские праздничные вечера, на занятия в различные кружки. Но самой главной его заслугой, заслугой перед городом, было то, что в течение многих предвоенных лет и в военные годы он плодотворно руководил самым многочисленным техникумом города, создал дружный коллектив высококвалифицированных педагогов, подлинных интеллигентов, сделавший, опираясь на этот коллектив, техникум очагом подлинной культуры в городе.

В доме том, где проживала еще третья семья педагогов сельхозтехникума — семья Григория Федоровича и Варвары Александровны Соболевых, мне довелось провести много интересных дней в 1960 — 1970-х в семье Чижиковых. В этом гостеприимном доме бывали многие интересные люди. При мне — Николаи Николаевич Померанцев, известный знаток колокольных звонов, организовавший первую запись Ростовских звонов в 1962 году, писатель Е. Дорош. Еще раньше там бывали архитектор-реставратор Б.С. Баниге, руководивший реставрацией Ростовского кремля после урагана 1953 года, академик АН СССР Сукачев. Е. Дорош посвятил семейству Чижиковнх много страниц в своей повести «Иван Федосеевич уходит на пенсию», одной из книг своего известного «Деревенского дневника». Постоянно посещали тот дом многие бывшие сотрудники ростовского сельскохозяйственного техникума и, вообще, городская интеллигенция (в самом хорошем смысле этого слова): Л.Л. Смирнова, Н.М. и А.М. Кувыркины, Е.В. Зозова, М.А. Тюнина, В.Н. Лапин, О.Г. Лапина (Флоринская), П.П. Благовещенский, Н.К. Кратирова, многие другие. Все это следствие деятельности дружного педагогического сообщества, созданного Николаем Васильевичем Горловым.

В исключительно доброжелательной семье М.Н. и Н.В. Чижиковых в трудные военные и послевоенные годы по многу дней «паслись» многочисленные племянники, внучатые племянники, затем дети этих племянников. Вишневские, Симоновы... В их числе — дети профессора истории Н.М Коробкова. Находили здесь помощь, материальную и моральную поддержку и просто знакомые, попадавшие в трудные положения. В 1943 году в этой семье выходили совершенно истощенную во время пребывания в блокадном Ленинграде племянницу Татьяну Вишневскую, студентку ленинградской сельхозакадемии, снятую в тяжелейшем состоянии с поезда в Ярославле.

Сын же их, Аркадий, примерный ученик, увлекающийся биологией, общественник-комсомолец, надежда семьи, призванный в армию после окончания 10 класса осенью 1940 года, пропал без вести в первые дни войны у самой западной границы в районе города Замбрува. Всю свою последующую жизнь Мария Алексеевна, Николай Васильевич и их дочь Людмила Николаевна безутешно скорбили о нем...

Тут я забежал далеко вперед. До этих времен тогда было еще очень далеко, шел только безмятежный 1940 год, и впереди у нас был прощальный лагерный костер.

Тот прощальный лагерный костер 1940 года, оказавшийся последним пионерлагерным костром в моей жизни, помнится и сейчас. Пионервожатый отряда Володя Романов поручил нам двоим — мне и Владимиру Балакиреву, моему однокашнику-детдомовцу, разработать и осуществить военизированную операцию у костра с выстрелом из винтовки. Мы эту операцию задумали так: выроем заранее около выбранного места для костра на сухом месте одиночный окоп, один заберется в него с винтовкой, другой закроет его и замаскирует сверху, и когда все расположатся около костра, и он торжественно будет открыт и зажжен, из окопа неожиданно возникнет боец-пограничник с винтовкой и пальнет в небо. Задумали — сделали.