Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

В качестве почетного гостя Джона пригласили на «Филозский литературный ланч» по случаю четырехсотлетия рождения Шекспира. Его наградили специальным призом, и, по традиции, он должен был сказать спич.

Джон подошел к микрофону и не нашел ничего оригинальнее, как промямлить: «Очень приятно. Большое спасибо». Разочарованные литераторы вежливо похлопали. Положение решил спасти Брайан.

– Только что вы видели и слышали величайшего писателя современности! – взволнованно начал он свою речь. Униженные писатели попрятали глаза. – И самое удивительное, джентельмены, что никто не мог разглядеть этот гигантский талант, пока я... Но об этом позже. Да будет вам известно, однажды мне приснился вещий сон. Будто еду я на лошади, а она мне и говорит: «Почеши мне за ушком, Брайни». И я, джентельмены, почесал. А почему бы и нет? Кто в праве осудить меня за это? От счастья она помчалась быстрее молнии и принесла меня в ближайший бар. Так не выпить ли нам?

Онемев, писатели изумленно пялились на него.

– Я говорю, не выпить ли нам? – повторил Эпштейн и на всякий случай подмигнул.

Не в правилах британских пиитов было отказываться от выпивки. Они очнулись и разразились аплодисментами.

Вскоре литературный ланч превратился в заурядную пьянку.

Брайан не помнил, как добрался до дома. Он помнил только то, что какой-то издатель предложил ему опубликовать мемуары открывателя «Битлз».

Съемки фильма шли полным ходом. Так как «Битлз» играли самих себя, напрягаться особенно не приходилось. Кроме того, в павильоне было полно симпатичных девушек, и они были не прочь оказываться в костюмерной наедине с исполнителями главных ролей...

Патти Бойд, бывшая модель, никогда не заходила туда. Это была очаровательная блондинка с голубыми глазами и безумно стройными ножками. Джордж был сражен ее красотой, но подойти не решался. Она подошла сама и попросила автографы на плакат.

– Это для моих сестричек, – надменно пояснила она им. – Они у меня маленькие и еще глупые.

Когда очередь дошла до Джорджа, он поставил подпись и, дважды поцеловав плакат, радостно сообщил:

– Это для сестричек.

Затем достал из кармана свою фотографию и, поцеловав ее семь раз, протянул Патти:

– А это для вас.

Она взяла фото и, небрежно бросив его в сумочку, удалилась.

Обескураженный Джордж смотрел ей вслед, открыв рот.

– А ты, похоже, втюрился, – заметил Ринго.

– Я-то?

– Ну, не я же...

Джордж подумал и согласился:

– Похоже. Не знаю, что и делать.

Опытный Джон, с интересом следивший за этой сценой, посоветовал:

– Можно, конечно, начать ухаживать за ней. Но лучше – немедленно трахнуть. Быстрее и экономичнее. И ей, и тебе сразу легче станет. Да и нам. Во всяком случае, не будешь посмешищем. И познакомишься заодно.

В справедливости этих слов Джордж смог убедиться к концу съемочного дня. Несмелая попытка затащить Патти в костюмерную закончилась его полным поражением. Девушка прилюдно отвесила ему такую звонкую пощечину, что на них оглянулись все, кто был на площадке.

Джордж стал посмешищем.

Но он не сдавался.

Куда бы Патти не шла, всюду ей на дороге попадался застенчиво улыбающийся Джордж. Но оскорбленная Патти, словно и не замечала его.

Однажды, вернувшись со съемок, она обнаружила перед своим домом Джорджа, одиноко сидящего на скамейке.

– Патти, – произнес он, поднимаясь и умоляюще глядя на нее.

Она остановилась и оглядела его скучающим взглядом.

– Может, куда-нибудь сходим? – предложил Джордж.

– У меня есть друг, – ответила она веско. – Мы вместе уже два года.

– И его с собой возьмем.

Патти посмотрела на Джорджа уже несколько по-иному.

– Куда?

– Куда-нибудь. Я же говорил.

Патти не выдержала и улыбнулась, но тут же взяла себя в руки.

– Ехал бы ты домой, – сказала она и двинулась к двери.

– Да ничего, я посижу, – обреченно ответил Джордж, усаживаясь.

Патти открыла дверь и оглянулась. Потом бросила:

– Ладно, я сейчас...

– А где друг? – спросил Джордж, когда она вышла одетая так, что было ясно: они отправляются в самый шикарный ресторан.

– Ты что, совсем глупенький?

– А что такого? – пожал он плечами.

В этот вечер Джордж был неотразим. Все, на что бы не обратила внимание Патти, тут же принадлежало ей. Недостаток приличных манер он с лихвой заменял бесчисленными знаками внимания.

К концу вечера Патти оттаяла.

Однажды, возвращаясь со съемок, Брайан пригласил всех к себе. В лифте он смущенно сообщил:

– Мне предложили написать автобиографическую книгу. Я согласился. Но пока не придумал, как ее назвать. Может быть, вы что-нибудь подскажете?

– Назовите ее «Еврейский педераст», – посоветовал Джон.

Эпштейн стиснул зубы, но слезы выдали его обиду. Дома он надолго заперся в одной из спален.

«Битлз» преспокойно потягивали пиво и курили, сидя за круглым столом. Примерно через час Эпштейн вышел с вдохновенным выражением лица и бокалом шампанского в руке.

Он подошел к окну, театральным жестом откинул портьеру и вгляделся в вечернюю мартовскую серость за стеклом. Затем решительно повернулся и, скрестив руки, объявил:

– Я назову свою книгу «Звуки в подземелье».

– «Мальчики в подвальчике», – шепнул Пол на ухо Джону. Джон захохотал и шепнул Ринго. Ринго – Джорджу, а Джордж – снова Полу, чем немало удивил того.

Этим же вечером Брайан сел за работу. Но, едва написав заглавие, он почувствовал что-то неладное. Ага! Великое произведение нельзя писать той же ручкой, которой подписываешь чеки! Он позвонил Нилу, и через час тот привез ему заказанный «Паркер» – самый дорогой, какой только нашелся в магазине канцелярских товаров.

Брайан вновь уселся за стол и написал:

На этом его творческая фантазия иссякла.

Назавтра он нанял «соавтора» – журналиста Дерека Тейлора.

В начале июня шестьдесят четвертого года «Битлз» впервые отправились в мировое турне. За четыре недели им предстояло выступить в Европе, Азии и Австралии. Перед самым отлетом с острым тонзиллитом свалился Ринго. Вместо него за ударную установку сел парень по имени Джимми Никол.