Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

Ринго выздоровел, только когда «Битлз» были уже в Мельбурне. В самолете он нервничал: «А нужен ли я им теперь? Джимми – неплохой барабанщик, не хуже меня. А может, даже и лучше. Да точно лучше. И нос у него не такой здоровенный...»

Каково же было его удивление, когда в аэропорту его встретила огромная толпа фанатов. Газеты, радио и телевидение трезвонили только об одном: «„Битлз“ воссоединились!» «Ринго вернулся!» «Опасность миновала!»

– Ну как ты? – побеспокоился о его здоровье Джордж.

– Отлично!

– А мы тебе подарки приготовили. Держи. – Он протянул огромных размеров пластмассовую расческу. – Изготовлено по специальному заказу.

– Спасибо, – умилился Ринго, пробуя причесаться.

– Это для грубого причесывания, – пояснил Джордж.

– А вот – для окончательной доводки. – Джон подал малюсенький деревянный гребешок.

Пол подарил Ринго почти полную коробку зубочисток, а Джимми Никол – почти целый рулон туалетной бумаги, сказав со вздохом:

– Все равно мне завтра улетать.

Прямо из турне они угодили на королевскую премьеру фильма «Ночь после трудного дня». Из королевского дома на ней присутствовали теперь уже только истинные почитатели «Битлз» – принцесса Маргарет и лорд Сноудон.

Дизайнер по интерьерам Кеннет Партридж предложил провести презентацию в своем роскошном особняке «Белгравия», в котором был даже кинозал, и в течении дня украсил его тысячами белых и красных гвоздик.

У входа играл маленький оркестрик, а блюда большей частью были еврейскими. На этом по телефону настояла мать Брайана – Куини Эпштейн. Прибыв в Лондон в назначенный день специально для того, чтобы присутствовать на премьере, она остолбенела при виде разукрашенной «Белгравии».

– О, Боже! – воскликнула она испуганно. – Красное с белым! Это приносит несчастье!

– Ну что вы, мама, – засуетился Брайан, – с чего вы взяли?

– Это проверенная еврейская примета!

– Можно ли быть такой суеверной?

Куини укоризненно посмотрела на сына:

– Мало тебе того, что начисто обокрали магазин Клайва? А я говорила ему, что нельзя вешать на окна занавески с птичками!

– С какими еще птичками?

– С дроздами! Если вы не переделаете, ноги моей не будет в этом доме!

Брайан нашел хозяина и скомандовал:

– Немедленно замените гвоздики. Они должны быть или только белые, или только красные!

– Я ведь истратил уйму денег! – взмолился Партридж.

– Купите красные чернила, – нашелся Брайан. – За мой счет. Много не надо. – Он прикинул в уме. – Восемнадцать литров. С половиной. Если останется, оставьте себе. Хотя... Ну, ладно, оставьте себе.

Несколько часов перед премьерой походили на кадры из сюрреалистического фильма Феллини: Партридж, Брайан, «Битлз», Нил Аспинолл и Мэл Эванс ползали по деревянным лесам с баночками чернил и макали в них белые цветы.

В последний момент из дома выбежала Куини, потрясая над головой сорванной занавеской:

– Я так и думала! На ней щеглы!

Ее предосторожности не пропали даром. Премьера прошла тихо и спокойно.

Турне, съемки, запись нового альбома... Все это изматывало. И Брайан устроил небольшой отпуск. Джордж и Патти в компании Джона с Синтией инкогнито отправились в Ирландию, чтобы устроить там помолвку.

Приготовления проходили в глубокой тайне. Вот где им пригодились парики, грим и уроки актерского мастерства, преподанные Диком Лестером.

Два старичка в сопровождении молоденьких родственниц сошли с трапа частного самолета в аэропорту «Дромоленд» и на такси добрались до пансионата для престарелых «Дромоленд Кастл».

Утром следующего дня Джон и Джордж, наслаждаясь свободой, попивали в номере кофе, а Синтия и Патти секретничали.

– Ну как у вас с ним? – кивнула Синтия в сторону мужчин.

Патти мягко улыбнулась:

– Он не такой, как твой. Если честно, я побаиваюсь твоего Джона.

– Ничего удивительного. Мы женаты уже два года, но я до сих пор его боюсь.

– А Джордж – как маленький ребенок. Между прочим, он пишет отличные песни, но Джон и Пол почему-то берут по одной песне в альбом.

– А как он в постели? – откровенно поинтересовалась Синтия.

– Он-то? Да как все.

– О-о? – протянула Синтия лукаво. – А как все?

– Нормально.

За их спиной раздался голос Джона:

– Ага! Попались!

Они подпрыгнули от неожиданности. Мужчины ухмылялись.

– О чем это вы болтаете? – спросил Джон. Но, не дожидаясь ответа, напустился на Джорджа: – Ну и с чего ты взял, что она похожа на Бриджит Бардо?! – он бесцеремонно взял Патти за подбородок и повернул туда-сюда. Потом, подхватив под мышки, приподнял и поставил на ноги. Оттянул ворот кофточки, нахально заглянул под нее. – Ничего похожего, – резюмировал он.

– Можно подумать, ты видел это у Бриджит Бардо, – высокомерно усмехнулась Патти, поправляя платье.

– Похожа, похожа, – настаивал Джордж. – Во-первых, она такая же красивая, – он загнул палец. – Во-вторых, у нее такие же волосы. А в-третьих, зубы. Патти, покажи, пожалуйста, ему зубы.

– Ты что, совсем обезумел? – возмутилась Патти. – Я вам лошадь, что ли?

– Синтия, покажи зубы! – приказал Джон.

Та, не переча, оскалилась.

– Во, понял? – обернулся Джон к Джорджу. – Воспитание!

– Зато у Патти – зубы, – ответил Джордж с интонацией явного превосходства.

В дверь постучали.

– Войдите!

Заглянул управляющий пансионатом. Он был явно испуган.

– Прошу прощения, мистер Леннон. Я хотел бы вас предупредить. Журналисты узнали откуда-то, что вы здесь, и внизу их сейчас человек тридцать.

– Пронюхали! Надо смываться! – Джон потребовал: – Распорядитесь, чтобы ко входу подошла машина, в которой вы возите белье. И принесите два платья горничных.

– А помолвка? – расстроился Джордж.

Джон сделал успокаивающий жест, затем взяв Джорджа и Патти за шкирку, заставил их поцеловаться:

– Благословляю вас, дети мои, – пропел он, похлопал рука об руку, с видом выполненного долга и заторопился снова: – Все. Бегом переодеваться!

Через час Джон и Джордж спустились вниз.

– А где же ваши прелестные спутницы?! – подсунув к самому лицу Джона микрофон, осведомился пожилой лупоглазый репортер в линялых джинсах.