От Обских берегов до мостика «Оби»

Подойдя к станции Мирный, судну приступило к прокладке канала в припайном льду, чтобы провести и поставить к месту выгрузки и бункеровки теплоход «Пионер Эстонии» Северного морского пароходства, прибывший сюда чуть ранее. Кроме того, с него надо было забрать сто тонн авиационного керосина ТС-1 в бочках и доставить с базы ГСМ станции на борт «Гижиги» вертолетами еще 80 тонн этого топлива «в розлив».Во время стоянки мы навестили зимовщиков, среди которых нашлось немало старых знакомых, включая начальника станции Мирный Владимира Николаевича Ефременко. Воспользовавшись вертолетом, мы посетили кладбище на острове Зыкова, где покоятся моряки и полярники, погибшие во время антарктических экспедиций, среди которых был и старший моторист дизель-электрохода «Обь» Николай Карпейкин. От имени экипажа дизель-электрохода «Гижига» мы возложили венки к их могилам и почтили память своих товарищей. Вечная им память!

Открытие антарктической станции Русская

Взяв на борт два вертолета Ми-8 с экипажами М. Хренова и В. Фатеева, а также группу строителей, судно покинуло Мирный и направилось на восток. Предстояло сделать промежуточный заход в австралийский порт Мельбурн и приступить к выполнению главной задачи 25-й САЭ, поставленной перед экипажем.

В Мельбурне нужно было закупить и установить американский приемоиндикатор космической навигационной системы, и, конечно же, пополнить судовые запасы перед плаванием, маршрут которого пролегал через труднодоступные районы моря Амундсена. Однако события в этом порту развивались совсем не так, как мы ожидали.

На дворе стоял февраль 1980 года, советские войска только что вошли в Афганистан, и это вызвало бурю возмущения во всем мире.

Нашему судну под флагом СССР был объявлен бойкот, ни о каком пополнении судовых запасов и приобретении необходимого оборудования не могло быть и речи. Надо было срочно искать выход из сложившейся ситуации. Располагая реквизитами поставщика навигационной аппаратуры, я позвонил в США и предложил отправить приемоиндикатор в новозеландский порт Веллингтон. Политические страсти, как это ни странно, не отразились на деловых отношениях, и наш заказ был выполнен.

Тем не менее заход в Австралию помог решить одну проблему деликатного свойства: из Мельбурна была отправлена на родину самолетом молодая женщина из состава экипажа нашего судна, оказавшаяся, как раньше говорили, «в интересном положении», а ее супруг и будущий отец – один из наших механиков – остался с нами в ожидании радостной вести с родины. Ситуация выглядела несколько курьезно и какое-то время сильно занимала моряков. Но уж так устроена жизнь тех, кто связал себя с морем, где самые обыденные события наполняются особым смыслом и значением…

Анализируя обстоятельства бойкота нашего судна в Мельбурне, мы пришли к выводу, что за «Гижигой» определенно ведется слежение. Это предположение было далеко не беспочвенным: по докладам радистов и начальника судовой радиостанции, в эфире можно было услышать переговоры, из которых следовало, что наша встреча с подводниками в Кадисском заливе получила своеобразную оценку. Нас теперь считали военным кораблем и проявляли соответствующее внимание. Этот интерес, безусловно, подогревался нашими соперниками в освоении Антарктиды, внимательно следившими за ходом подготовки к открытию новой советской антарктической станции.

Пришлось пойти на определенную хитрость, дабы избежать возможных осложнений и без того непростой обстановки и беспрепятственно провести установку спутниковой навигационной аппаратуры. Покинув негостеприимный Мельбурн, мы вначале демонстративно направились прямиком к Белому континенту, но отойдя от берегов Австралии примерно на сотню миль к югу, взяли курс на Новую Зеландию. Со стороны это могло показаться какой-то игрой, но тогда представлялось совершенно необходимым. Даже при отходе из Мельбурна, не желая раскрывать наши планы, я сообщил агенту, что мы отправляемся в Антарктиду. Ведь никто не мог гарантировать, что в Новой Зеландии можно будет избежать такого же бойкота, как в Мельбурне.

На пути к берегам Новой Зеландии нам повстречался пассажирский лайнер Балтийского пароходства, выполнявший в то время круизный рейс между Австралией и Новой Зеландией и следовавший встречным курсом на запад. Больше в этом районе Тихого океана, впервые изученном экспедицией капитана Джеймса Кука два века тому назад, нам никто не повстречался.

Стоит уделить немного внимания личности этого выдающегося британского моряка и путешественника. Командуя парусником «Endeavour» («Индевор») и возглавляя английскую экспедицию, талантливый мореплаватель, астроном и исследователь Джеймс Кук впервые описал восточное побережье Австралии и открыл неизвестные острова Новой Зеландии. Умело пользуясь, казалось бы, примитивными – особенно по сравнению с современными системами – навигационными инструментами того времени, он без колебаний отправился в опасное плавание на поиски новых земель. В те далекие времена моряков в дальнем плавании буквально косили цинга и заразные болезни. Нередко корабль терял в море до сорока процентов экипажа. Джеймс Кук проявил себя как заботливый командир и пытливый исследователь, не оставлявший без внимания «мелочей» матросского быта. Для профилактики заболеваний он воспользовался самыми простыми, но эффективными средствами, обеспечив своих моряков запасами чеснока, овощей и фруктов. «Индевор» вошел в историю не только благодаря своим замечательным географическим открытиям, но также как один из первых кораблей, совершивших кругосветное плавание и не потерявших при этом ни одного участника экспедиции.

Впервые описанные и нанесенные на карту Куком берега Австралии и открытых им островов Новой Зеландии очень скоро оказались освоенными моряками торгового флота и судов, занимающихся промыслом в морях Южного океана и исследованиями Антарктиды, включая участников советских антарктических экспедиций.

Как я уже говорил, по нашей просьбе приемоиндикатор был доставлен в Веллингтон, куда на шестой день после выхода из Мельбурна, выполнив «маневр уклонения», прибыла наша «Гижига».

Сказочно живописный порт Веллингтон был мне хорошо известен по предыдущим антарктическим походам «Оби». Здесь всегда можно было встретить доброжелательное отношение портовых властей и прекрасный сервис береговых служб, с готовностью удовлетворявших любые наши заявки.

С прибытием судна в порт Веллингтон я нанес официальный визит в советское посольство в Новой Зеландии и встретился с посланником, возглавлявшим тогда наше представительство (из-за событий в Афганистане отношения наших стран на уровне послов были прекращены). Посланнику было доложено о цели захода нашего судна в новозеландский порт и о задачах, поставленных перед моряками и полярниками 25-й САЭ. В свою очередь, посланник поделился последними новостями и рассказал о том, что сейчас происходит в Новой Зеландии. В конце нашей беседы я пригласил работников посольства посетить судно, перед тем как оно снова отправится в Антарктиду. Приглашение было воспринято с большим удовольствием.

Заявки судна в порту были полностью удовлетворены, но самое главное – на следующий день стоянки в Веллингтоне на борт «Гижиги» была доставлена долгожданная аппаратура спутниковой навигации, дилер американской компании выполнил свои обязательства.

Для установки приемоиндикатора Magnavox MX 1105 понадобилось еще два дня. Представителю компании нужно было произвести сопряжение своей аппаратуры с судовыми электронавигационными приборами отечественного производства, такими как гирокомпас и лаг. Наши штурманы П.И. Ню и И.И. Чугунов приняли активное участие в этом процессе, осваивая на ходу новую технику. После завершения работ было проведено тестирование приемоиндикатора в рабочих режимах в течение двух вахт, то есть примерно восьми часов. Результаты оказались положительными. Точность определения местоположения корабля составила менее одной мили, что для того времени в условиях океанского плавания считалось приличным результатом. Надо полагать, что «Гижига» стала одним из первых советских судов, на котором появилась подобная аппаратура, к тому же американского производства. В разгар холодной войны, когда экономические отношения между СССР и США были практически свернуты, а на поставки в нашу страну современных средств электроники и вычислительной техники наложен строжайший запрет, факт получения приемоиндикатора можно было считать исключительным событием. Тем не менее это произошло, и Magnavox отлично послужил нам в течение всего рейса.