Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

Словно не замечая смертельной опасности, девушка висела вниз головой и кричала: «Джон Леннон, я люблю тебя! Я люблю тебя!..» Кто-то подхватил: «Ши лавз ю, йе-йе-йе!!!», и тысячеголосый хор стал скандировать эту строчку.

– Ох уж эти мне американки, – сказал Джон и расправил плечи. Привычное чувство опасности взбадривало. Ведь эта опасность проистекала от слишком уж высокого уровня обожания...

Их провели на второй этаж в специально подготовленный конференц-зал. Ринго выглянул в окно и почти с ужасом ткнул туда пальцем: «Гляньте-ка...» Границы колышущегося людского моря утопали в снежном тумане. Один из их провожатых сообщил: «Уже подсчитали. Примерно двести пятьдесят тысяч человек...»

– У них очередная война Севера с Югом, – пояснил Джордж. – За отмену равноправия и введение рабства.

Джон высунулся в окно и крикнул:

– Привет Америке!

В ответ раздался такой мощный рев, что зазвенели стекла аэропорта...

Их усадили по местам, и около двухсот журналистов наперебой, стараясь перекричать друг друга, принялись задавать вопросы. Пресс-конференция то и дело прерывалась взрывами хохота.

– Как вам понравились американцы?

Джордж. Аборигены похожи на людей. Следует признать.

– Вы нам споете что-нибудь?

Джон. Нет.

– Что, не умеете?

Джон. Деньги вперед.

– В одной из ваших песен упоминается Бетховен. Как вы к нему относитесь?

Ринго. Мне нравится. Особенно его стихи.

– Каково ваше отношение к организованному в Детройте движению за уничтожение «Битлз»?

Пол. Мы уже организовали движение за уничтожение Детройта.

– Чем вы объясняете свой успех?

Джон. – У нас есть пресс-секретарь.

– А серьезно?

Джон. – Если бы мы знали, мы бы собрали другую группу, а сами стали бы менеджерами.

– Как вы находите Америку?

Ринго. – Летим в сторону Гренландии, потом сворачиваем налево.

– Планируете ли вы запись антивоенных песен?

Джон. – У нас все песни – антивоенные.

– Почему в них так много личных местоимений – «я», «мне», «тебя»?..

Джордж. Вы считаете, нам нужно петь, «Я хочу держать ЭТО за руку?»

– Хотелось бы вам просто так прогуляться по улице, и чтоб вас никто не узнавал?

Джон. Мы это делали много раз, когда у нас еще было пусто в карманах. Удовольствие так себе.

– Пишут, вы хотите снять фильм. Вы уже подобрали кого-нибудь на главную женскую роль?

Джордж. – Хотим пригласить королеву. На нее пойдут.

– Говорят, на ваших концертах из-за воплей зрителей не слышно музыки. Что вы делаете в такой ситуации?

Пол: – Отдыхаем. Молча открываем рот. Все равно, не слышно.

– Когда вы стриглись в последний раз?

Джордж. – Вчера.

Ринго. – Вы бы на него позавчера посмотрели!.

– Многие американцы считают вас копией Элвиса Пресли. Но то, что он делает в одиночку, вы можете только вчетвером...

Когда прозвучала эта фраза, Джон онемел. Он преклонялся перед Элвисом и именно сравнения с ним боялся больше всего, уверенный, что итог будет не в его пользу. Пол и Джордж, тоже переглянулись в замешательстве.

Неожиданно выручил Ринго.

– О, да! – воскликнул он, вскочил и, характерно вихляя бедрами, пропел знаменитую преслиевскую припевку: – Шуба-дуба!..

Остальные трое подпрыгнули как по команде и, так же вульгарно пританцовывая, подхватили:

– Шуба-дуба!..

Журналисты покатились со смеху. Первый круг ада был пройден. «Битлз» и тут теперь считали «своими в доску».

Они остановились в отеле «Плаза».

При закрытых дверях Эпштейн встретился со своими деловыми (и не только) американскими партнерами – адвокатом Дэвидом Джейкобзом, конечно же гомосексуалистом, и молодым менеджером Никки Берном. Эти двое вели рекламную компанию «Битлз» в США.

В компанию входила и распродажа различных товаров – маек, значков, открыток и воздушных шариков с изображением четверки, кукол «Битлз», париков и многого другого. По договору, от продажи этих товаров самим «Битлз» причиталось десять процентов прибыли. (Когда об этом узнал Пол, он схватился за голову: «Нас ограбили!»)

Ник Берн вручил Брайану чек на девять тысяч семьсот долларов. «Негусто... – подумал Брайан, вспомнив, что почти каждый в многотысячной толпе встречающих имел что-нибудь связанное с „Битлз“. Но он привык строить деловые отношения на доверии, к тому же он не мог представить, каким образом мог бы узнать реальную прибыль. – Похоже, Пол был прав...» Но хладнокровно спросил:

– Сколько из этих денег я должен вам?

– Это ваши десять процентов, – пояснил Берн слегка шокированный.

Брайан моментально повеселел.

– А-а! Ну, тогда другое дело! – Он засунул чек в бумажник. – Коньяк?

Партнеры, облегченно вздохнули, ведь они боялись, что Эпштейн потребует от них подробного отчета... И выпить конечно же согласились. Они готовы были угождать ему в чем угодно. По оценке «Уолл-Стрит Джорнал», к концу года этот бизнес обещал принести им пятьдесят миллионов долларов...

– Вы неплохо поработали, Дэвид! – продолжал ликовать Брайан.

– В основном это заслуга Никки, – возразил тот. – Я лишь оказывал юридическую поддержку...

– Прекрасно, Никки, прекрасно! – Брайан привстал и пожал молодому человеку руку. – А знаете что, Никки? Идите ко мне в штат. Я буду платить вам тысячу долларов в год!

Никки Берн поперхнулся коньяком и закашлялся, пытаясь сообразить, как ему следует реагировать на эту шутку. И вдруг он понял, Брайан говорит серьезно.

– Нет-нет, – поспешил ответить за него Джейкобз, – и я, и он с большим удовольствием останемся вашими независимыми партнерами. – И они обменялись с Брайаном долгими многозначительными взглядами...

Раздался звонок телефона, Брайан поднял трубку и о чем-то заговорил, а Берн, наклонившись к уху Джейкобза, шепнул:

– Дэвид, да он просто сумасшедший. Он не понимает, чем владеет.

– Тсс, – ответил Джейкобз.

«Битлз», тем временем, умирали от скуки. Вечером им предстояло выступать в «Шоу Эда Салливана». Но это вечером...

Ринго, Джон и Синтия, прокравшись через черный ход на улицу (главный вход был блокирован фанатами), тайком выскользнули из отеля.