Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

– отпирая, вполголоса продекламировал Джон первые строчки экспромта.

Брайан стоял на пороге улыбаясь – рот до ушей, с многообещающим портфельчиком в руке.

– закончил Джон.

– Выпить хотите? – спросил Брайан.

– О!!! Спаситель!!! – заголосили они в один голос, и через минуту из портфельчика были извлечена бутылка дорогого коньяка, дорожный набор хрустальных рюмочек и коробка конфет.

– За наши удачи! – поднял тост Эпштейн, устроившийся на краешке постели Джорджа, слегка придавив тому живот. – За вас, ребята!

– Нет. За вас! – не согласился Ринго. – Если бы не вы, мистер Эпштейн...

– Короче, ладно, – постучал по столу Джон. – За нас всех, вместе взятых.

Они выпили. Брайан блаженно откинулся, сплюснув Джорджа между своей спиной и стенкой.

– Ы-ы... – прохрипел тот, но никто на этот звук не обратил внимания.

– Только что, ребята, мне приснился удивительный сон, – начал Эпштейн с улыбкой. Пол закатил глаза, Джон оскалился, а Джордж снова захрипел. На этот раз: «Нэ-эт...»

Только Ринго смотрел на Брайана огромными доверчивыми глазами, чуть приоткрыв рот. Но тот заметил, наконец, мытарства Джорджа и вскочил:

– Ох, прости, прости! Какой же я неуклюжий!

Джордж сделал глубокий вдох, а затем, от греха подальше, свесив ноги, сел.

Снова уселся и Брайан.

– Так вот. Сон. Мне снилось, что все мы живем в удивительной волшебной сказке...

В дверь постучали.

– Да-да?! – мелодично отозвался Брайан, несмотря на протестующие жесты остальных.

– Мальчики! Мне одной страшно!

Это была Синтия.

Леннон скорчил ужасную гримасу, но тут же заменил ее радостной миной и отпер:

– А я думал, ты уже дрыхнешь...

– Да, я спала, – ответила Синтия присаживаясь рядом с ним. – Но я проснулась от кошмара, а в купе – никого! Мне приснилось, что все мы живем в отвратительной страшной сказке...

– О! – выдохнули все разом и уставились друг на друга.

– Что? – забеспокоилась Синтия. – Я что-то не так сказала?

Ринго покачал головой и стал разливать коньяк. Пол почувствовал, что по его спине забегали мурашки. В тишине слышны были завывания и свист ветра.

– Енотовидные собаки преследуют нас, – сказал Пол, чтобы разрядить обстановку.

– И гигантские ежи, – добавил Эпштейн.

– Так. Все взяли? – неожиданно распорядился Джордж, и каждый поднял свою рюмку. – Джон, выключи свет, я хочу кое-что сказать.

– Тебе что, свет говорить мешает?

– Пожалуйста.

Джон нехотя потянулся и щелкнул выключателем. А Джордж отодвинул занавески на окне. За стеклом в полутьме вихрем кружила снежная пурга.

Глядя туда, все почувствовали себя маленькими и беззащитными.

– Мы несемся через вселенную со скоростью миллион миль в час, – повторил Джордж сказанное полчаса назад. – А вокруг нас лишь снег, снег и снег. И все мы живем в сказке – страшной и прекрасной. Отвратительной и удивительной. Она снится кому-то... Она называется Карма. Есть люди, которые умеют разгадывать сны людей. Но случаются люди, которые умеют разгадывать сны этого Кого-то. Я хочу выпить за Стюарта. Однажды он рассказал мне все, что с нами происходит сейчас.

Джордж смолк.

И вновь Полу стало немного жутко.

– За Стюарта, на небесах, – эхом отозвался Джон.

– За Стюарта, – подхватили остальные, включая Брайана, который, хоть и не был знаком с Сатклиффом, хорошо знал, что он для них значил.

– Главное – мы вместе, – сказал Ринго невпопад, но это пришлось очень кстати.

Выпили.

Джон зажег свет и, покопавшись в кармане, достал футляр с губной гармоникой. Открыв, он извлек оттуда помятый листок бумаги и развернул его.

– Я храню это уже несколько месяцев. Все не было повода прочесть вам. Слушайте:

– Это точно! Вместе – хоть к дьяволу, братцы! – Ринго ударил ладонью по столу, а потом вытер навернувшиеся слезы.

– Может быть, давайте спать? – неожиданно предложил Пол скучным голосом.

На него недоуменно покосились. Но Брайан поддержал:

– Точно, точно. Давайте-ка спать... Завтра у нас тяжелый день.

Через минуту все разбрелись по своим купе.

Пол лежал в темноте, покачиваясь в такт стуку колес. Он лежал с открытыми глазами, кусая ногти.

«Они ничего не поняли! Совсем, совсем ничего. Стью столько раз твердил мне: „Вместе вы приближаетесь к Богу“... И вот, заглянув куда-то по ту сторону жизни, он предупредил нас: „Вместе можно и к дьяволу“... Он нашел силы сделать это. А достанет ли сил и мудрости у нас?..»

– Джордж, – тихо позвал он.

Но Джордж не отозвался, сделав вид, что уже уснул.

На концерте в вашингтонском «Колизее» все повторилось с пугающей точностью. Рев многотысячной толпы, за которым не было слышно музыки. Рыдающие от счастья девушки. Врачи, уносящие на носилках тех, кто упал в обморок. Полицейские кордоны... Допев последнюю строчку, «Битлз» побросали инструменты и едва успели унести ноги: кордон был прорван...

В привычном уже возбуждении бегущих по канату над пропастью, они вскочили в полицейскую машину, и та дала ходу...

На этом выступлении обнаружилась и еще одна неприятная деталь. Какая-то газета оказала медвежью услугу лично Джорджу, вытащив на свет божий его шутливое признание годичной давности: «Когда все мы были подростками, я был самый маленький, и Джон с Полом отбирали у меня сладости...»

Повторилось то, что было когда-то в Шотландии, только умноженное на сто. Зрители пришли с мешками конфет и метали их прицельно в Джорджа. Он шарахался по сцене, увертываясь от этих кондитерских снарядов, ухитряясь при этом еще и дергать струны. Под конец концерта он был весь в ссадинах и стоял по щиколотку в десерте.

– Странные эти американцы! – посетовал он уже в машине. – Почему они делают мармелад не мягким, а твердым, как камень?!

– Ты плохо знаешь этот злопакостный народец, – объяснил ему Джон. – Они скупили весь мармелад еще месяц назад и сушили его специально, чтобы кидаться в тебя.