Литвиненко. Расследование

8.144 Наконец, профессор Булл дал детализированный комментарий относительно риска «контрмер», которые могут быть применены субъектом обследования. По его словам, доказано, что человек может быть обучен обманывать детектор лжи. По моему мнению, один этот тезис лишает в данном случае этот метод всякой ценности. Луговой подтвердил, что сталкивался в детектором лжи в период своей службы в связи с безопасностью. В этом контекста приобретает значимость и то, что Луговой в течение длительного времени работал в Комитете государственной безопасности (КГБ). Более того, в ходе теста видно, что Луговой двигался, что является одним из возможных признаков «контрмер». В этот момент его попросили сидеть, не двигаясь, однако, он продолжил двигаться.

8.145 По моему мнению, существует серьезный риск того, что Луговой обучен обманывать детектор лжи, и что он использовал методику «контрмер», чтобы делать это.

8.146 Суммируя все вышесказанное, я считаю, что не остается сомнений в том, что результатам данного тестирования не следует придавать веса вообще — отчасти из-за серьезных недочетов и претензий к корректности его проведения, отчасти из-за непригодности Лугового как субъекта для подобного тестирования, отчасти — из-за риска, что Луговой мог иметь возможность намеренно влиять на результаты теста и делал это.

8.147 Мистер Эммерсон изначально предложил доверять одной из частей теста, в которой получается, что Луговой лгал в ответ на один из релевантных вопросов. Однако затем он отказался от этой рекомендации. Мы пришли к выводу, что весь процесс не был корректен, следовательно, было бы неправильно полагаться на любую из его частей.

Заражение полонием Лугового, Ковтуна и их семей

8.148 Существует очень интересная особенность показаний Лугового относительно встречи в баре Pine: когда Литвиненко уходил, Луговой предложил ему пожать руку своему маленькому сыну, который как раз только что вернулся в отель. Луговой использовал это в доказательство своей невиновности: по его словам, он не стал бы рисковать, предоставляя возможность заразиться полонием собственному сыну.

8.149 Более того, жена и сын Лугового спали в зараженной радиацией спальне в отеле Millennium, и сидели на зараженных сиденьях самолета. Также и квартира Марины Уолл в Гамбурге также оказалась заражена; она комментировала: «Я действительно не могу себе представить, чтобы он [Ковтун] подверг такой опасности моих детей.

8.150 Я готов принять, что ни Луговой, ни Ковтун не хотели причинить вред своим семьям. Однако я не согласен, что это допущение противоречит моему выводу о том, что луговой и ковтун отравили Литвиненко полонием-210.

8.151 В статье в газете Sunday Times, мистер Франчетти цитировал российский источник по фамилии Кондауров, который говорил: «Давайте просто ради аргументации, предположим, что я был бы ответственен за проведение подобной операции… Давайте допустим, что Луговой был вовлечен. Я бы постарался дать ему как можно меньше информации. Часто происходит так, что агентов используют, не давая им полной информации об операции».

8.152 Я думаю, что этот аргумент имеет под собой основания. Весьма вероятно, что Луговой и Ковтун знали, что они отравят Литвиненко, однако не знали ни названия, ни свойств яда, который был им дан для этих целей. Отмечу, кстати, что Ковтун не упоминал полоний-210 в своем разговоре с D3.

8.153 Если бы Луговой и Ковтун знали больше о веществе, то в процессе подготовки каждой из попыток отравления, я уверен, они бы обращались с ядом более аккуратно. Тот факт, что они не знали, с чем имеют дело, мог бы объяснить, почему они переливали его в ванных комнатах отелей, и почему расплескавшийся полоний был вытерт полотенцами, которые затем были оставлены в отеле. Это объясняет, почему Ковтун и Луговой позволили своим семьям оказаться зараженными. И это также, возможно, объясняет слова Ковтуна, сказанные его теще после смерти Литвиненко: «Эти уроды, вероятно, отравили нас всех».

8.154 Я бы, однако, добавил еще один пункт. Я уверен, что и Луговому и Ковтуну было известно, что вещество, которое они подлили в чай Литвиненко, было смертельным ядом — в отличие, скажем, от «сыворотки правды» или снотворного. Поскольку существуют свидетельства о том, что Ковтун рассказал D3 о планах отравить Литвиненко, и именно отравить, а не застрелить, например. Эти комментарии могут согласоваться только с намерением убить Литвиненко.

Безразличие к тому, выпьет ли Литвиненко чай

8.155 Следующая странность событий в баре Pine состоит в том, что, согласно показаниям самого Литвиненко, которые он дал полиции, Луговой был совершенно безразличен к тому, выпьет ли Литвиненко чай из отравленного чайника или нет. Из показаний Литвиненко следует, что Луговой сказал ему: «Тут осталось немного чая, если хочешь, можешь выпить».

8.156 Если Луговой намеревался отравить Литвиненко, неужели он не настаивал бы сильнее на том, чтобы тот выпил чай?

8.157 Я думаю, возможны два варианта ответа на этот вопрос.

8.158 Первый — что поведение Лугового было довольно объяснимым. Как отмечал в полицейском заключении мистер Хорвелл: «Любое проявление торопливости или настойчивости со стороны Лугового или Ковтуна было бы подозрительным и контрпродуктивным. Все, кроме такого безразличия, могло бы вызвать подозрения у Литвиненко и вполне могло сорвать очередную попытку убить его. В конце концов, это был не «напиток богов» из предлагавшихся в отеле Millennium, а обычная чашка теплого чая. Любой чрезмерный энтузиазм Лугового в связи с тем, что Литвиненко должен выпить чаю, был бы неуместен и мог бы привести к тому, что они упустили бы очередную удобную ситуацию реализовать свои намерения. Луговой мог позволить себе такое поведение по двум причинам. Во-первых, Литвиненко был стремится к тому, чтобы вести дела с Луговым, что подразумевало возможность достаточно частого общения. В будущем могло представиться много других возможностей, чтобы отравить его. Даже во время этого третьего визита в Лондон Луговой и Ковтун должны были в любом случае встретиться с Литвиненко на следующий день, 2 ноября, в RISC Management. Также могло быть много и других возможностей в ближайшем будущем, как в Лондоне, так и в Испании, где Луговой и Литвиненко должны были встретиться всего спустя девять дней после их встречи в отеле Millennium. Другими словами, бар Pine не был одной-единственной возможностью для Лугового и Ковтуна, которые собирались убить Литвиненко. Во-вторых, конечно, Луговой и Ковтун, по-видимому, были уверены, что у них не будет недостатка в яде, чем бы это ни было. Луговой имел доступ к получению этого яда во время всех трех своих визитов. Не было причины предположить, что он перестанет быть доступным для будущих попыток».

8.159 Я могу с этим согласиться. Этого достаточно, чтобы снять этот вопрос.

8.160 Существует, однако, второе наблюдение, которое я хотел бы сделать. Я уже упоминал выше то смущение, которое Литвиненко испытал, поняв, что, по-видимому, его отравил кто-то из тех, кому он доверял (см. параграфы 3.133–3.139). Швец описал его эмоции как «травму, нанесенную его профессиональной гордости». Видимо, это объясняет причину, по которой Литвиненко не сразу сказал своим друзьям о встрече с Луговым и Ковтуном 1 ноября, а также тот факт, что он продолжал в течение определенного периода даже своим друзьям говорить, что винит в своем отравлении Скарамеллу. Мне представляется, в принципе, вероятным, что Литвиненко испытывал такое чувство и руководствовался им в своих беседах с полицией; а также в ходе своих интервью он, по-видимому, мог несколько преувеличить ненастойчивость Лугового, чтобы смягчить собственную профессиональную ошибку, которую он допустил, выпив этот чай.

Подставили?

8.161 Частой темой интервью Лугового за последние годы стало то, что его подставили, подтасовав данные. Он утверждал, что Mи-6, или, возможно, другие британские агентства убили Литвиненко, а затем распространили полониевый след таким образом, чтобы инкриминировать убийство ему в Ковтуну.