От Обских берегов до мостика «Оби»

Но проходившая на удалении тридцати метров от кромки барьера трещина стала «дышать» под воздействием пришедшей с севера океанской зыби, что вызывало опасения относительно безопасности нахождения судна в таком месте. Кроме того, стоянка судна и выгрузка проходили в условиях штормового стокового ветра, сопровождавшегося сильными снежными метелями. Судну приходилось отходить от ледяного барьера и ложиться в дрейф. К полудню стоковый ветер ослабевал, «Обь» снова возвращалась к барьеру, и выгрузка, таким образом, проводилась в основном в дневное и вечернее время.

Зыбь усилилась, и судно, раскачиваясь на волнах, стало сильно бить о ледяной барьер, как о бетонную стену. Связки бревен, игравшие роль крепких кранцев и предназначенные для смягчения ударов и защиты корпуса судна от повреждений, на глазах превращались в мочала. И все же ситуация продолжала оставаться терпимой, и несмотря на сложные условия выгрузка продолжалась.

Как я уже говорил, одной из проблем, с которой мы столкнулись во время стоянки судна у ледяного барьера, были помехи, вызванные стоковым ветром, из-за чего выгрузку можно было вести только во второй половине дня, когда он ослабевал. Но однажды утром на судно обрушился стоковый ветер невероятной силы, он постепенно усиливался, пока не обрел ураганную мощь. Несмотря на достаточное количество швартовных концов, судно сорвало с ледовых якорей и отбросило от барьера. Ураганный ветер оборвал несколько швартовов и играючи вырвал мощные ледовые якоря. Благодаря своевременно принятым мерам никто не пострадал, а судно благополучно отошло от ледяного барьера и стало дрейфовать в море на некотором удалении от берега, где ветер был слабее. Природа такого ветра напоминает характер известной новороссийской или новоземельской «боры», возникающей на склонах горных массивов и ледников, откуда в сторону моря обрушиваются массы холодного воздуха, сметающие все на своем пути. Морякам дизель-электрохода «Обь» не раз доводилось сталкиваться с подобным явлением в Антарктиде.

Прошло часов двенадцать, «шайтанный» ветер у ледяного барьера стих, и судно вернулось к месту выгрузки. А кто знает, сколько сил отнимали у моряков такие швартовки с заводкой ледовых якорей на кромку припая, какой ценой для здоровья капитана обходились эти тяжелейшие операции у ледяного континента?!

Выгрузка оставшейся части груза – хорошо, что его осталось немного – продолжалась в еще более сложных условиях: какое-то время свирепый ветер силой до девяти баллов задувал параллельно барьеру, но когда его направление изменилось и стало близким к направлению стокового ветра, держать судно у кромки ледяного барьера дальше стало невозможно. Порывы ветра швыряли судно как щепку, корпус било о ледяной барьер, при этом нельзя было исключить возможность ударов корпуса о грунт в районе с неизвестным рельефом дна. В сложившихся обстоятельствах требовалось принять самые решительные меры для обеспечения безопасности судна и его экипажа.

И все-таки наибольшую опасность представляла возможность обвала ледяного барьера из-за постоянного увеличения размеров «дышащей» трещины. Капитан Олег Иванович Воденко принял своевременное решение – сняться со швартовов и отойти от ледяного барьера. Не прошло и двух часов, как ледяной барьер в том месте, где происходила выгрузка, рухнул, и обломки шельфового ледника накрепко закрыли подступы к новостроящейся антарктической станции Молодежная. Разбушевавшаяся океанская стихия как песчинки швыряла глыбы льда, забрасывая их на значительное расстояние от края двухметрового барьера.

Тем не менее надо было любой ценой завершить выгрузку и доставить на берег оставшийся груз, от этого зависело, будет ли открыта новая научная антарктическая станция. На следующий день морякам и ребятам из морского отряда пришлось снова с помощью судовой шлюпки провести промеры глубин по двум вариантам подхода к ледяному барьеру. В первом случае при достаточных глубинах гидрографы обнаружили трещину в ледяном барьере, от которой не удалось избавиться даже с помощью взрывчатки. Второй вариант оказался более удачным: место, расположенное в двух километрах западнее прежнего пункта выгрузки, позволяло судну подойти к барьеру и ошвартоваться, как только немного стихнет ветер и волнение. Через полтора дня выгрузка в районе новостроящейся станции была закончена, и судно снялось со швартовов для продолжения океанографических исследований в заливе Алашеева.

Вскоре опять возникла необходимость пополнить запасы пресной воды из ближайшего к станции материкового озера. Однако температура воздуха, несмотря на антарктическое лето, даже днем держалась ниже нулевой отметки. Протянутые по льду шланги длиной более сотни метров замерзали на ветру, скорость которого достигала двенадцати метров в секунду. На борт удалось откачать около пятидесяти тонн воды, после чего операцию пришлось прекратить.

Завершив выгрузку и выполнив комплекс океанографических работ в заливе Алашеева, дизель-электроход «Обь» взял курс на запад, на станцию Новолазаревская, расположенную на Земле Королевы Мод.

Небезынтересно отметить, что ледовая разведка по обеспечению подхода судна к станции Молодежная и отхода от нее выполнялась самолетами Ан-6, доставленными «Обью» в Мирный. Оттуда эти самолеты перелетели в Молодежную, покрыв расстояние в две тысячи километров. Самолеты, имевшие сравнительно небольшой радиус действия, перелет такой протяженности в этих широтах выполняли впервые. Советские летчики пересекли прибрежную часть Восточной Антарктиды с промежуточными посадками на австралийских станциях Дейвис и Моусон. Перелет двух самолетов Ан-6 осуществлялся под общим руководством С.А. Ерохова – летчика от Бога, как отзывались о нем бортмеханики и коллеги.

Как-то с прибытием «Оби» в Молодежную Михаил Михайлович Сомов попенял Ерохову за его «авиашалости»: «Хватит, Слава! Иди-ка отдохни под ”домашним арестом” на “Оби”, откуда тебе положено руководить полетами своих самолетов». Этого времени Ерохову вполне хватило для кратковременного отдыха между полетами над Землей Эндерби. Только так можно было заставить этого человека оторваться от дел.

Однажды в дружеской беседе на ходовом мостике «Оби» выяснилось, что Ерохову в начале пятидесятых довелось работать в Сибири, забираясь в глухие уголки Приобья, в том числе и к нам в Октябрьское. Тогда-то нам и довелось встретиться впервые на заснеженном колхозном поле, где мы вместе с «дядей Славой» погоняли футбольный мяч, а затем прокатились на его самолетике. Позднее он оказался в составе летного отряда советской антарктической экспедиции, и мне посчастливилось встретиться вновь с этим веселым и добрым человеком.

После шестнадцати дней напряженной работы в районе Молодежной дизель-электроход «Обь» лег на курс, ведущий к станции Новолазаревская, расстояние в 750 ледовых миль было пройдено за пять суток.

Прибыв в район антарктической станции, судно остановилось, врубившись в припайный лед толщиной 160–210 сантиметров с толщиной снежного покрова до одного метра и более. Место стоянки находилось в пяти милях к юго-западу от станции Лазаревская, законсервированной пару лет назад из-за разрушения ледника.

Доставка грузов для станции Новолазаревская, расположенной в глубине континентальной части Антарктиды вблизи Оазиса Ширма-хера, осуществлялась через перевалочную базу Рубеж на удалении двадцать километров по ледовой трассе. После выгрузки груз был успешно доставлен на базу Рубеж, а оттуда санно-тракторным поездом на станцию Новолазаревская.

В ожидании возвращения со станции начальника экспедиции М.М. Сомова и других полярников «Обь» занялась проведением океанологических исследований и промером глубин в приледниковой полынье. Возвращение полярников осложнилось в связи с ухудшением погоды в районе стоянки судна.

Из двадцати одного участника 7-й и 8-й САЭ на борт поднялись только восемнадцать, прибывших на тягаче с санями, на которых был установлен утепленный балок. Отсутствие видимости при сильном ветре с метелью не позволило тягачу и вездеходу ГАЗ-47 подойти к борту судна одновременно, и вездеход отстал, остановившись в пяти километрах от базы Рубеж. В вездеходе остались два начальника станции – В.М. Рогачев и В.Г. Аверьянов с водителем Л.И. Алексеевым. Когда в вездеходе кончилось топливо для обогрева, полярники вынуждены были возвратиться на Рубеж пешком. А тягач с санями штурманы «Оби» выводили к борту с помощью радиолокатора, передавая по радио рекомендации, каким курсом относительно ветра следует двигаться экипажу. Вот таким образом тягач с восемнадцатью полярниками смог благополучно прибыть в назначенное место.