От Обских берегов до мостика «Оби»

Столообразный айсберг

Пингвины Адели, одержимые неуемным любопытством, с деловым видом пытаются вникнуть во все, что происходит вокруг них. Если идет выгрузка, то им надо обязательно обойти сани и трактор, стоящие у борта; если же кто-то играет в футбол – побегать вместе с моряками за мячом. А когда наш боцман Хаким Кулиевич собрался обновить покраску наружного борта судна, устроившись со своим хозяйством на льду, тут же появилось любознательное создание, на физиономии которого читался явный вопрос: «Ну и что же ты собираешься здесь натворить?» Кончилось дело тем, что на сюртучок зеваки попала краска, а это был красный сурик. На следующий день обиженный пингвин в испачканном сюртучке, явился для «выяснения отношений», и стоило боцману показаться на льду, как на него налетела возмущенная птица, пытаясь его ударить клювом или крыльями. Атаки продолжались до тех пор, пока Хаким Кулиевич не надел на голову «пострадавшей стороны» рабочую рукавицу. Не ожидавший такого подвоха пингвин успокоился и с достоинством удалился. Удивительно, что пингвин безошибочно отыскал своего обидчика. Невозможно описать эту сцену, такое следовало бы заснять на пленку. Остается только пожалеть, что тогда еще не появились видеокамеры. Надо понимать, что этого пингвина в испачканном костюме сородичи восприняли как чужака, а такую обиду нельзя оставить безнаказанной. Вот и пришел дружок рассчитаться с бедолагой боцманом.

«Обь» на подходе к станции Мирный, 1963 г.

До нового года оставалось четыре дня, «Обь», врубившаяся в кромку припайного льда в двадцати пяти километрах от Мирного, встала на ледовые якоря. Перед началом форсирования ледового поля надо было в первую очередь выгрузить легкий самолет Ан-6, который собрали здесь же на льду у самого борта судна. Самолетом оперативно доставили на станцию группу полярников, установив тем самым постоянный воздушный мост между судном и Мирным. Этот же самолет выполнил несколько разведывательных полетов, полученные сведения позволили наметить маршрут дальнейшего перехода через область припайного льда среди айсбергов и выбрать трассы движения транспортных средств. Вслед за легкой «аннушкой» по авралу выгрузили тяжелые самолеты Ил-14 и Ли-2, необходимые для полетов на станцию Восток и Молодежную.

Ровный заснеженный лед позволял приступить к подготовке взлетной полосы, утрамбовав снег тракторной волокушей. Самолет Ли-2 на лыжах легко поднялся в воздух и улетел в сторону станции Мирный, а вездеход ГАЗ-47 с сотрудниками морского отряда отправился на разведку ледовой трассы, по которой предстояло доставить на берег груз, выгружаемый с борта судна.

Как уже говорилось, выгрузку тяжеловесных грузов, таких как тягачи ATT, в районе Мирного можно проводить при условии обязательного отсутствия на ледовой трассе трещин, образующихся вследствие приливо-отливных явлений, свойственных морям Южного океана.

Выявить трещины, обставить вешками ледовую трассу от борта судна до берега входило в обязанности группы морского отряда, состоящей из гидрологов В.Г. Леденёва и Е.Б. Леонтьева и гидрографов А.П. Евдокимова, Е.В. Клюева и Н.Ф Третьякова. Оказывается, что даже в погожие солнечные дни антарктического лета работать на льду совсем не просто. Во-первых, на ледяной поверхности происходит таяние снега с образованием слоя воды. Во-вторых, яркий солнечный свет, многократно отраженный снежным покровом и ледяными стенками айсбергов, нещадно обжигает глаза и незащищенную кожу лица. Несколько часов, проведенных на открытом воздухе без надлежащей защиты, могут привести к получению тяжелых солнечных ожогов с образованием волдырей. Поэтому кроме солнцезащитных очков нашим разведчикам будущих трасс приходилось укрывать лицо еще и слоем марли.

Как правило, на ледовой трассе – от кромки припайного льда до берега Мирного – возникают трещины, которые во время приливо-отливных явлений то увеличиваются, то сокращаются, или, как говорят полярники, «дышат». Такие трещины не менее опасны, чем айсберги, и их лучше обойти стороной. Если же это невозможно, то для преодоления трещин приходится наводить мостки из бревен, бруса и досок. Состояние последних постоянно контролировали, особенно после штормовых ветров и снежных бурь.

После подготовки трассы на лед спускались тракторы с металлическими волокушами, на которые загружались и доставлялись на берег грузы с борта судна. После окончания погрузки и отхода от борта транспортных средств судно снималось с ледовых якорей или просто выходило из припайной заклинки и продолжало форсировать как ледокол полутораметровый припайный лед вдоль трассы в направлении на Мирный. С возвращением транспорта с берега к борту судна процесс форсирования ледового поля приостанавливался, и независимо от времени суток выгрузка возобновлялась.

Работа экипажа судна была организована таким образом, чтобы обеспечить одновременно и выгрузку, и форсирование льда. Процесс выгрузки мог прерываться во время штормовых ветров и пурги, но форсирование льда судном не прекращалось ни на один час. За четверо суток мы смогли выгрузить первоочередные грузы, включая тягачи и самолеты, доставленные на берег в ночное время, когда температура воздуха понижалась до 5–6 градусов мороза.

За четыре часа до наступления Нового года все работы были прекращены, и моряки с оставшимися на борту членами экспедиции собрались в кают-компании на торжественный праздничный ужин. Только вахтенные продолжали выполнять свои обязанности. Как и положено, на столе появились традиционные блюда русской кухни. Не обошлось и без импровизированного концерта судовой самодеятельности и оглашения поздравительных радиограмм, полученных из Москвы, Ленинграда и Мурманска, а также с борта пассажирского теплохода «Эстония», следовавшего с остальными членами экспедиции к станции Мирный.

Это судно уже вошло в море Дейвиса, и экипаж «Оби» с нетерпением ждал его прихода, поскольку на борту «Эстонии» находились новогодние посылки и письма от родных и близких. Утром 2 января выгрузка была приостановлена, и «Обь», выйдя из припайного льда, направилась навстречу теплоходу «Эстония», остановившемуся у северной кромки пояса дрейфующих льдов. На следующий день состоялась встреча, и «Обь» приступила к проводке «Эстонии» в 8 – 9-балльном льду. 4 января оба судна подошли к северной кромке припайного льда и остановились в пробитом до этого «Обью» ледовом канале у места выгрузки.

На смену державшейся до этого сравнительно хорошей погоде пришел девятибалльный шторм, из-за которого пришлось остановить разгрузку. Дизель-электроход «Обь» отправился на выручку «Эстонии», зажатой в ледовом канале. При таком штормовом ветре «Оби» самой приходилось несладко, она с трудом могла развернуться в прорубленной ею ледовом канале, ставшем теперь опасно узким. Тем не менее судно успешно форсировало лед в сжатом канале и своевременно пришло на помощь «Эстонии», попавшей в критическую ситуацию. Дело в том, что под воздействием продолжительного штормового ветра несколько близлежащих айсбергов пришли в движение и сдвинулись с места, их мощные толчки передались массиву припайного льда, и кромки ледового канала местами сошлись. Но в месте стоянки теплохода «Эстония» канал имел небольшое овальное расширение, в которое удачно вписался довольно слабый, не рассчитанный на большие ледовые нагрузки корпус теплохода, и это спасло его от тяжелых повреждений и разрушения.

Дизель-электроход «Обь» справился со своей задачей. Он освободил «несчастную» «Эстонию» и вывел ее на свободную ото льда воду. После этого «Обь» возвратилась в ледовый канал и продолжила форсировать припайный лед. Однако в результате продолжительного шторма ширина припайного льда вследствие его частичного разрушения значительно сократилась и достигала теперь примерно девяти миль. Медленно продвигаясь в припайном льду к месту выгрузки оставшегося груза, «Обь» за четверо суток прошла 6,5 километров. Оставалось преодолеть еще около десяти километров.