Энергореформа: правда и вымысел

Конкуренция, которой нет

Хочу напомнить, что в 2003 году РАО «ЕЭС России» подготовило закон «Об электроэнергетике». Он представлял собой план революционных преобразований в отрасли. Единую энергосистему страны раздробили на части. Были созданы генерирующие, сетевые, энергосбытовые компании, диспетчерское управление – системный оператор, а также ремонтные и энергосервисные компании. Генерацию и сбытовой бизнес назвали конкурентными, сетевой и диспетчерское управление – монопольным видом деятельности.

Думаю, что с этого и начались все несчастья в отрасли. Какая конкуренция может быть между разными типами станций? Электроэнергия, которая вырабатывается на тепловых станциях, работающих на угле, не может конкурировать с той, что вырабатывается станцией, работающей на газе. Даже станции, использующие однотипное топливо, не могут конкурировать между собой, так как у каждой своя, заложенная проектом себестоимость кВт*час. Как говориться, «выше головы не прыгнешь». Да и нужно ли это? На оптовом рынке действует так называемое «маржинальное ценообразование», при котором вся электроэнергия продаётся по цене самой дорогой станции, замыкающей спрос. К примеру, производитель (генерация) предлагает на рынок электроэнергию за рубль, а у него её покупают по рублю плюс двадцать копеек – по цене самой дорогой станции. Зачем конкурировать?!

Нет сегодня конкуренции и между сбытовыми компаниями. Это признали уже все без исключения аналитики отрасли. В самом деле, за счет чего может возникнуть конкуренция? Электроэнергия покупается с рынка «потенциально конкурирующими» сбытовыми компаниями в одних узлах расчётной модели энергосистемы, по одним и тем же ценам, одинаково оплачивается вся инфраструктура рынка (услуги по передаче, АТС, ЦФР, СО). Остаётся разной только сбытовая надбавка, т. е. вся конкуренция замыкается на величине сбытовой надбавки. Но если мы посмотрим на составляющие тарифа, то увидим, что сбытовая надбавка в нём составляет всего 5–6 копеек. Значит, сбытовая компания может предложить своему потребителю снижение стоимости электроэнергии на 1–2 копейки. Интересно ли это мелкому и среднему потребителю? Думаю, что не очень. Точно так же независимым сбытам не интересен малый и средний потребитель.Действительно, необходимо потратить большие деньги на создание АИИС КУ, зарегистрировать новую группу точек поставки (ГТП), при этом выполнив все требования регламентов оптового рынка. А эти требования такие, как будто компании предстоит совершить полёт на Марс, а не просто покупать электроэнергию оптом. Кто захочет преодолевать такие трудности ради копеечной выгоды? В лучшем случае, заинтересуется крупный потребитель. Но таких в регионах не так уж и много. К тому же, они в большинстве своём давно вышли на оптовый рынок. Некоторые из крупных потребителей пошли ещё дальше и построили свою генерацию, о чем президент Дмитрий Медведев в одном из своих выступлений сказал: «Мы что, натуральное хозяйство создаём?».

Хождения по мукам

В последнее время звучат разговоры о том, что цена электроэнергии выросла еще и потому, что некоторые компании совмещают сетевую и сбытовую деятельности. Но любому здравомыслящему человеку, даже без экономического образования, понятно, что если вместо одного юридического лица возникает несколько, причем часто с дублирующими функциями, то на содержание вновь образованных структур требуется гораздо больше средств. Как раз это и произошло с разделением единой энергосистемы. Раньше единство позволяло минимизировать расходы на выработку, передачу и распределение электрической энергии и, соответственно, обеспечивало минимальные затраты при получении конечного продукта. Но главное – в связи с запретом на совмещение сетевой и сбытовой деятельности исчезло лицо, ответственное за конечный результат – надёжное и бесперебойное электроснабжение потребителей. Кому предъявлять претензии в случае проблем с электроснабжением или возмещением ущерба? У потребителей есть договор на поставку электроэнергии со сбытовой компанией, у которой, кроме компьютеров и арендуемых офисов, ничего нет, а вся инфраструктура находится в ведении сетевой компании. Чтобы решить вопросы, у потребителя в буквальном смысле начинаются «хождения по мукам». Невольно вспоминается сатирический рассказ великого Аркадия Райкина «Кто сшил костюм?». Ситуация ровно такая, как описана у сатирика: к пуговицам претензий нет – претензии есть к тому, что получилось в результате.

Но плохо не только потребителю. Проблемы возникают между сетевыми и сбытовыми компании. Их отношения давно перешли на уровень арбитражных судов. К примеру, на кого относить коммерческие потери? Энергосбыту потребитель платит по показаниям счетчиков. Всё, что ушло помимо счетчиков, энергосбыт не интересует. Эти потери несёт сетевая компания. Спрашивается, кто за них заплатит?

Другой вопрос – оплата услуг по передаче. Гарантирующий поставщик в первую очередь оплачивает стоимость электроэнергии, купленной на рынка, так как там жёсткие требования к платёжной дисциплине – поставщика могут даже отлучить от рынка. Поэтому сети получают свои кровные по остаточному принципу. Как сказал один из аналитиков отрасли, «такое раньше и в страшном сне не могло присниться».Для коренного улучшения ситуации считаю важным пересмотреть положение ст.6. закона «Об электроэнерге-тике». Необходимо снять жёсткий запрет на совмещение сетевой и сбытовой деятельности, предоставив возможность предприятиям самим решать, разделяться им или оставаться едиными. Не исключаю, что в каких-то случаях выгоднее первое, а в каких-то – второе. Принудительное разделение было большой ошибкой. Гарантирующий поставщик обязательно должен совмещать эти два неразрывно связанные между собой вида деятельности. Особенно это целесообразно сделать для гарантирующих поставщиков, получивших свой статус в соответствии с п. 36 абзаца «б» Постановления Правительства № 530 «Об утверждении основных положений функционирования розничных рынков электрической энергии». Это энергоснабжающие предприятия, осуществляющие поставку электроэнергии объёмом не менее 50 млн. кВт. час в год, т. е. в основном коммунальные электроснабжающие предприятия. Только в этом случае можно будет говорить о надёжном электроснабжении потребителей, объективном, а не силовом снижении тарифов, исключению массы конфликтов, а главное – потребитель будет доволен. Любая реформа должна делаться не ради реформы, а для того, чтобы стало лучше людям.

Горе-реформа

Сейчас участники энергорынка и чиновники всё чаще говорят о необходимости перемен на пути дальнейшего развития электроэнергетики. Обещанного реформаторами снижения тарифов и золотого дождя в виде иностранных и российских инвестиций не случилось. Реформа забуксовала, рыночные отношения не заработали, а отрасль управляется в ручном режиме.

Но могло ли быть иначе? Если вспомнить, как начиналась реформа, то всё становится на свои места. Как мы знаем, в начале реформы из отрасли изгнали профессионалов, что в скором времени аукнулось рядом крупнейших аварий. Достаточно вспомнить май 2005 года – авария на подстанции Чагино, когда половина Москвы и ряд областей центральной России остались без света, август 2009 года – авария на Саяно-Шушенской ГЭС, август 2010 года – блэкаут в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, а также аварии на ЛЭП в Московской области, когда в новогодние праздники без электричества остались сотни населённых пунктов, недавнее обесточивание аэропорта «Домодедово». И это только аварии в центральной части России – о периферии лучше умолчать.Не имея никакого законодательства и понятных правил игры, реформаторы поделили единую энергосистему на множество независимых компаний. В спешном порядке начали распродавать вновь образованные генерирующие и энергосбытовые компании. Как говорил идеолог реформы Анатолий Чубайс, главное было как можно быстрее пройти точку невозврата. С такой идеологией неудовлетворительный результат реформы закономерен. Несмотря на это, отрасль продолжают ломать «через колено», стремясь втиснуть её в рамки заданной «архитектуры». Многое из того, что сейчас делается, не одобряют отраслевые специалисты, но власти их пока не слышат. Но пора признать, что неудержимый рост цен на электроэнергию – это не отдельные сбои, а результат реформирования, проведенного с рядом грубых ошибок, которые можно и нужно исправлять.