Заметки парашютиста-испытателя

А вот другой памятный случай. Садясь в самолет перед выполнением испытательного прыжка, я случайно обнаружил, что зажим одного из двух карабинов, которыми прицепляется запасной парашют к подвесной системе, ослабел.

— Не подвел бы он меня в воздухе, — подумал я.

Так и получилось. Во время моего свободного падения карабин расстегнулся, и запасной парашют стал болтаться, нарушая положение моего тела и мешая проводить испытания. Энергично двигая руками, я избежал штопора и перехода в беспорядочное падение, но точно выполнить задание командования не смог.

Вскоре опыты, проводимые в различных организациях, помогли испытателям разрешить волнующие их вопросы и подтвердили некоторые выводы, к которым они пришли чисто практическим путем.

Значительную помощь испытателям в изучении особенностей свободного падения оказали работы советских ученых и инженеров по теории прыжка с парашютом и, в частности, работы мастера парашютного спорта Союза ССР кандидата технических наук Р. А. Стасевича.

Приборы, автоматически раскрывающие парашют, помогли нашим парашютистам овладеть искусством управления своим телом в воздухе. Кроме того, без преувеличения можно сказать, что они открыли новый этап в развитии парашютизма, дали возможность выполнять прыжки со значительной задержкой в раскрытии парашюта тысячам спортсменов. Весь процесс освоения этого сложного упражнения сейчас в значительной степени облегчен. Молодому воздушному спортсмену не надо «идти туда, не зная куда; принести то, не зная что». Он знает, что падать должен плашмя, лицом вниз, раскинув в стороны руки и ноги. Он знает, какие надо делать движения, чтобы управлять телом. На этом он может сосредоточивать все свое внимание, ибо прибор, автоматически раскрывающий парашют, оберегает спортсмена вполне надежно.

И наши воздушные спортсмены, красотой и точностью полета которых любовались зрители на международных соревнованиях во Франции, своим успехом в какой-то степени обязаны зачинателям советского парашютизма. Это они, стремительно летя к земле в свободном падении вниз головой или спиной, «солдатиком» или боком, без всяких страхующих приборов вступали в единоборство со страшным и неизвестным тогда противником — штопором, побеждали его, устанавливали выдающиеся рекорды. Их опыт, добытый дорогой ценой, позволил мне и другим, более молодым воздушным спортсменам, быстрее овладеть всеми тонкостями парашютизма. Этот же опыт стал той основой, на которой сейчас развивается массовый советский парашютизм, делающий столь блестящие успехи.

Теперь свободное падение парашютиста все ближе подходит к понятию управляемого полета. Парашютист может не только менять по своему усмотрению положение тела в воздухе, но при желании и передвигаться в горизонтальном направлении. Происходит это таким образом: падая плашмя, лицом вниз, раскинув в стороны руки, парашютист плавным движением убирает их. От этого голова сразу опускается вниз, и к земле он уже идет не по вертикали, а под каким-то углом.

Впервые я заметил это явление, участвуя в групповом прыжке испытателей. Падая в обычном положении — плашмя, — я увидел, как мимо меня шел к земле один из товарищей. Он падал головой вниз, под углом градусов 60 к горизонту. Меня поразило то, что он, обгоняя меня, в то же время уходил в сторону, в направлении наклона своего тела.

Вскоре я попробовал сам применить такой маневр. Это было вызвано необходимостью. Летчик, вывозивший меня на испытательный прыжок с задержкой раскрытия парашюта, допустил ошибку в расчете. Оставив самолет, я посмотрел на землю и увидел под собой красные кирпичные строения военного городка. Высота прыжка была 4000 метров. Подгребая руками, я повернулся лицом в сторону аэродрома, придал своему телу наклонное положение, и скорость падения заметно возросла. Зато теперь каменные строения, быстрее приближаясь, стали в то же время уходить под меня. Парашют я раскрыл на высоте 800 метров, когда внизу уже зеленело летное поле аэродрома.

Рассказывая о прыжках с задержкой раскрытия парашюта, я хочу сказать несколько слов о специальном приспособлении, которое превращает свободное падение в устойчивый спуск, скорость которого, правда, настолько велика, что порой приближается к критической. Это так называемый стабилизатор. Он начинает действовать после отделения человека от самолета и исключает возможность возникновения штопора и беспорядочного падения.

Идея создания стабилизатора не нова. Испытав на себе трудность борьбы со штопором и беспорядочным падением, пионеры советского парашютизма — В. Евсеев, В. Харахонов и другие — конструировали и применяли стабилизаторы. Стабилизатор нужен главным образом не для спортивных прыжков, ибо его применение уже не требует от парашютиста высокого мастерства при выполнении свободного падения. Это приспособление должно быть неотъемлемой частью спасательных парашютов.

Посудите сами! Идет воздушный бой на высоте 15–20 тысяч метров. Самолет подбит и загорелся. Пилот оставил машину, но он должен сделать задержку в раскрытии парашюта, чтобы уйти от преследования истребителей противника и из зоны сильного холода и кислородного голодания. При этом ему предстоит в свободном падении пролететь 13–18 тысяч метров. Вот стабилизатор и позволит делать такие огромные задержки в раскрытии парашюта при вынужденном оставлении самолета всем летчикам, летающим на таких высотах, и избежать беспорядочного падения.

Работая испытателем, я десятки раз прыгал со стабилизаторами, в воздухе проверяя их действие. Причем стабилизаторы были самых различных конструкций: маленький парашют наподобие вытяжного, прикрепленный к спине, или длинный кусок материи вроде вымпела и т. д. Некоторые конструкторы предлагали использовать для придания телу устойчивости во время падения нераскрытый купол парашюта. Снабженный специальным устройством, он, вырываясь из ранца, не наполнялся воздухом, мало тормозил падение, одновременно удерживая тело парашютиста в положении ногами вниз. Испытание одной из таких конструкций доставило мне несколько неприятных мгновений.

Замысел создателя этого стабилизирующего парашюта был простым и интересным. Летчик, выполняя с ним вынужденный прыжок с задержкой раскрытия с большой высоты, должен был, оставив самолет, сразу же выдернуть кольцо. Тогда купол вырывался из ранца, но не наполнялся воздухом. Этому мешало металлическое кольцо, сжимающее нижнюю кромку купола. В таком виде нераскрытый парашют стабилизировал падение летчика, который после нужной задержки освобождал купол от кольца. Парашют раскрывался полностью и тормозил падение.

Перед закатом солнца, в жаркий июльский день я поднялся в воздух, чтобы на практике проверить расчеты конструктора. Самолет плавно набирал высоту. Через борт кабины я смотрел на открывавшуюся передо мной панораму. За зеленым прямоугольником аэродрома начинались поля золотистой пшеницы. А за ними в сиреневой дали темнел лес.

Картина была знакомая, успокаивающая. Но в ожидании предстоящих испытаний чувство настороженности не покидало меня. Я уже проверил в воздухе несколько подобных конструкций, и они далеко не всегда действовали так, как рассчитывали их авторы.

Вот самолет, набрав высоту, подходит к расчетной точке прыжка. Пора прыгать. Летчик подтверждает это поднятием руки, я переваливаюсь через борт, чувствую свободное падение и дергаю кольцо. Купол вышел из ранца, не раскрылся и, вытянувшись длинной «колбасой», трепыхается над моей головой. Все в порядке! Меня не крутит, не кувыркает, я лечу ногами вниз с очень небольшим наклоном вперед. Слов нет, так падать удобно, но… не до самой земли. Пора раскрыть парашют полностью. И тут оказывается, что моя настороженность была не лишней. В хитрой системе шнурков, за которые надо тянуть, что-то заело и кольцо не освобождает купола. Быстро бросаю взгляд на землю. Мирный пейзаж, которым я любовался при взлете, уже не доставляет радости. Мчащийся на меня со скоростью 30 метров в секунду, он кажется зловещим и враждебным. Времени на испытание больше не остается. Хочу раскрыть запасной парашют, но вдруг вижу, что нераскрывшийся купол основного парашюта начал описывать в воздухе какие-то замысловатые кругообразные движения. Мелькает мысль, что эти кругообразные движения могут запутать запасной парашют и он не раскроется. Снова гляжу на землю. Ой, как она близка! Надо рискнуть! Дергаю кольцо запасного парашюта, и он, верный друг испытателя, меня не подводит — раскрывается, и вовремя! Земля уже под ногами. Этот спуск с запасным парашютом был по счету пятым. А за время моей продолжительной работы испытателем я еще не раз прибегал к запасному парашюту как к надежному и единственному средству спасения.