Водитель трамвая (СИ)

Алексей зашёлся в хриплом смехе. Его толстый живот прыгал, а туловище крутилось как жаркое на вертеле. Лицо покраснело, и лишь пепел падал с сигареты на пол совершенно невозмутимо.

— А дальше? — поинтересовался я, дождавшись, когда он немного успокоиться.

— А дальше… так, — выдавливал Алексей из себя, с трудом преодолевая не утихающие приступы хохота. — Директор наклоняется над ним, типа, человеку плохо стало. Надо помочь, вызвать скорую. Прикинь?.. ха — ха — ха… переворачивает павшего бойца лицом к себе… а у того выхлоп как у МАЗа… ха — ха — ха…

Мой собеседник зашёлся пуще прежнего. Он грохотал на весь вагон так, что даже весьма лояльная к подобным вещам Морозова сделала ему замечание.

— Да-да, извиняюсь, — процедил молодой человек сквозь раскаты смеха, и с трудом приводя себя в чувство. — Эту поучительную страшилку очень любит Митрофанов рассказывать. Наверняка и вам мозги ею прополоскает. Я же говорю — он сам большой любитель. Иначе бы такие истории у него не водились…

— Ну и чего же случилось потом с этими автобусниками?

— Да чего с ними будет? — уже заметно спокойнее продолжал мой собеседник. — Документы в парк отправили, да сообщили: типа вы принимаете на работу калдырей, и будьте внимательней.

— Уволили, стало быть? — заметил я, думая о своём.

— Ну да! Как же! Уволят они тебя за такое! Да там половина всех автобусных парков состоит из алкашей, как я посмотрю. Да и кто работать будет? Одни хохлы? Так тоже нельзя. Они одни аварии делают. Не привыкли ведь к московскому движению. Попробуй тут по пробкам покататься. Так что оставили. Профилактическую взбучку провели и забыли. Да ладно… это автобусники… а посмотри как учатся троллейбусники!

— Как?

— Да на двойки! У них там механика — чёрт знает, какая! Когда они нам показывали, мы над ними только ржали. Но тоже, как и нас — вытянули всех… Кто-то же должен дорогих москвичей до дома подбрасывать. И тоже основной геморрой у них лишь с карточками этими грёбаными возник. Так что ты карточки штудируй. На остальное клади без зазрения совести. Так все делают. И трамвайщики, и автобусники и троллейбусники. И своим по группам передают. Как я тебе. И ты передавай другим парням, которые после вас придут. Чтобы они не корпели, не парились, мозги себе чешуёй не засирали… понял?..

К сожалению, вынужден признать: Алексей оказался полностью прав. Весь его рассказ впоследствии целиком подтвердился. Как он и пророчествовал — вытянули каждого. Хуже всего дела обстояли у тех, кто пренебрёг правилами дорожного движения. Точнее — регулярным штудированием карточек.

Что же касаемо самого Алексея, то с ним мы встретились ещё один и последний раз много позже. Спустя несколько месяцев. Я к тому времени сдал последние экзамены, включая водительский, а он как раз завершил стажировку. И тут же решил уволиться. Причиной послужила первая, полученная им зарплата в качестве водителя трамвая. Начальство в депо я помню было очень недовольно его решением.

— Вот, — говорила Мокшанина, — отстажировался и даже оформляться не стал! А мы на тебя деньги потратили! Водителю-наставнику заплатили…

— Это вот эти три копейки что ли? — фыркая, кричал в ответ Алексей. — Давайте я вам их верну! Тогда вы успокоитесь? Хотите?

— Да нам не деньги нужны, а водитель! — резонно возражали ему.

— А мне как раз нужны деньги! — не унимался он, по обыкновению краснея. — Я за ними сюда к вам и пришёл!

— Вот и работай! Кто тебе не даёт?

— Это за дарма-то?! — бушевал толстый. — Да я у себя на рынке больше заработаю! Понятно? Я хочу, чтобы мне жена ребёнка родила! А на что я его кормить буду? На ваши сто пятьдесят долларов в месяц?!

— Ну что ты кипятишься? — с грустью на лице спрашивала Мокшанина. — У нас всегда можно подработать…

— Ага… — не давая собеседнице закончить орал он, — и получить сто шестьдесят долларов! То есть плюс десять сверху! Да? Это ваша прибавка? К чёрту её! Я увольняюсь…

По иронии судьбы, после окончания комбината меня поначалу определили на стажировку к тому же водителю-наставнику что и Алексея. Как это было, и что это оказался за перец я опишу позже. К счастью спустя безумную неделю после начала моей так называемой стажировки, означенный «наставник» пролил на себя кипяток, судя по разговорам, и ушёл на «больняк» недели на три. Впрочем, история тёмная, как пространство под шкафом, ибо у данного представителя семейства «наставников» имелась невероятно ревнивая жена. А поскольку он сам крендель тот ещё, то и неизвестно что именно было на него пролито и им ли самим…

Однако меня это мало интересовало. Я был счастлив сим избавлением, и знал: стажировать меня будет кто-то иной. А уже одно это — счастье, поверьте! И в дальнейшем оно не изменило мне: меня определили к очень хорошей, глубоко порядочной и к моему искреннему сожалению — несчастной женщине, которую я и по сию пору вспоминаю с огромной теплотой…

Но не будем забегать вперёд. В данный момент я хочу поведать вам о тех злополучных карточках, столь многим отравлявшим учёбу. И мне в том числе. Впервые я столкнулся с ними, когда Петухов, после нескольких дней невыносимых упорных зрелищных чтений параграфов ПДД повёл нас в «компьютерный класс» — единственное место в комбинате, где имелись компьютеры, сдавать мнимые экзамены.

— Сегодня мы посмотрим, как вы усвоили материал! — громогласно заявил он, улыбаясь в бороду, и ёрзая на огромных каблуках своих адских башмаков.

Нас привели в аудиторию на втором этаже. Там было пусто, и мерцали древние компьютеры. На каждом оказалась установлена всего одна программа: экзаменационные билеты по ПДД.

— И чего мы тут будем делать? — спросил поражённый Ребров.

— Решать вопросы, — многозначительно заметил Володя Фролов.

— Ты с этим уже сталкивался? — обратился я к нему, озадаченно.

— Ну, разумеется! Я же водил грузовик. И сдавал на права.

— И что же эти вопросы из себя представляют?

— Сейчас увидишь!

Дабы опять-таки не слишком перегружать свой рассказ огромным количеством ненужных деталей и подробностей, я поясню по возможности кратко, но доходчиво. Итак. Каждый из нас должен был сесть за компьютер и ответить на сорок вопросов. Вообще-то, в ГАИ-ГИБДД (уж и не знаю, как в свете последних событий их правильно именовать: последний закон о полиции вовсе сбил всех с толку), требовалось ответить всего на двадцать вопросов. То есть стандартный билет. Но в комбинате перестраховывались. И заставляли решать два. По двадцать вопросов в каждом. Я думаю, если вы когда-нибудь сталкивались с ними (сдавая на права, например), то лучше меня представляете эту шаурму под кислым соусом. Сказать что вопросы глупые — это не сказать ничего. Я говорю, конечно, о тех, что были в конце девяностых, может сейчас и изменилось к лучшему — ей богу не знаю. А тогда… Вы садились, преподаватель загружал вам билет, и вы тщательно подумав, должны были дважды щёлкнуть на клавишу, дабы подтвердить ответ. Вопросы оказались до крайности заковыристые. Толстяк Алексей оказался прав. С ними без пол литры не разойтись. Хуже всего я сужу по опыту, обстояло дело с пунктами: стоянка и остановка грузового транспорта, и сигналы регулировщика. По поводу первого сразу возникал закономерный вопрос: на кой он сдался водителю трамвая?! Ну, если только случае, когда вагон слетит с рельс, и благословенный водитель, выйдя из трамвая, замершего у развороченной обочины, отметит про себя:

«Да, на сей раз, я припарковался намного удачнее, чем в прошлый, когда снёс фонарный столб и разуделал пикап с мороженым. Тут и „гиббонам“ подкопаться не к чему! Стоянка здесь разрешена! Вон знак висит!»

А по поводу второго я также не мог сразу понять: почему ответы разные? На одной картинке, где стоит мужик с палкой нужно отвечать 2. А на другой, где застыл тот же мужик, мумифицированный в том же положении, но у него под ногами пририсована зебра правильный ответ 3. И таких дурацких мелочей в этих билетах — не меньше сотни! Как их все запомнишь?! А всего вопросов — восемьсот! Сорок билетов по двадцать вопросов! Мрак.