Не сотвори себе кумира

1. ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ

7 июня 1970 года, перед тем как телевидение начало транслировать из Мехико матч СССР — Бельгия, из Леона показывали игру ФРГ — Болгария, и комментатор Набутов с иронией отзывался всякий раз об игроках, которые пытались взять ворота соперников ударами издалека. Даже прицельные мощные удары с дальних дистанций Набутов квалифицировал как пустую трату сил. «Для вратарей  , съехавшихся на мировой чемпионат, — говорил он, — это слишком легкая добыча». И действительно, течение матча подтверждало слова комментатора, кстати сказать, в прошлом искусного вратаря.

Но вот началась игра СССР — Бельгия, и на четырнадцатой минуте Бышовец ударом издалека забивает гол. А в начале второго тайма Асатиани удваивает счет, опять-таки послав мяч с дальней дистанции. Причем оба удара не отличались особой силой и коварством.

Так что Набутов был прав и не прав: на мексиканский чемпионат съехалось немало замечательных вратарей, однако стража бельгийских ворот Пио вряд ли можно было отнести к их числу. И когда в результате собственной ошибки он пропустил и второй мяч, его товарищи окончательно пали духом. Шутка ли, сборная СССР ведет 2:0, а попробуй-ка отыграться с таким вратарем!

«Хорошо, — скажет кто-нибудь, — но не впала же в уныние и отыгралась после счета 2:0 в пользу англичан сборная ФРГ?» Верно, отыгралась. Однако переломить труднейшую ситуацию ей удалось не только потому, что немецкие футболисты призвали себе на помощь все мыслимые резервы спортивного духа. В отличие от бельгийских игроков, потерявших веру в своего вратаря, они твердо знали, что в обоих пропущенных голах вины их голкипера Майера нет. Но это еще не все. Едва начался матч, как опытные немецкие футболисты поняли, что на этот раз наиболее уязвимое место сборной Англии — защита, а еще точнее, ее последний рубеж — вратарь Бонетти, сменивший неожиданно захворавшего Бенкса. Уже на первых минутах он сделал две-три мелкие ошибки, незаметные для неискушенного зрителя, но очень многое сообщившие таким асам, как Зеелер, Беккенбауэр, Мюллер, Оверат. Кто-кто, а они уж сразу поняли, что Бонетти слабо сыгран со своей защитой.

Между тем этот момент — сыгранность вратаря с защитой — имеет важнейшее значение во всех спортивных играх, от футбола до водного поло. Откидка мяча или шайбы, подстраховка выбежавшего вратаря, предупреждение его рискованных выходов, «стенки», заслоны и т.п. отрабатываются на тренировках и шлифуются в играх подолгу и в конце концов образуют стереотипы. Немалую роль играет тут и психологическая совместимость игроков: все, что происходит вблизи ворот, отмечено повышенной нервозностью, и «притирание» характеров постоянных участников обороны значит довольно много.

«Бонетти, — писал мне как-то наш лучший знаток и статистик английского футбола В. А. Титов из Калуги, — считается в Англии хорошим вратарем, но психологически неустойчивым (то есть, выражаясь «по-нашенски», стоит до первого гола)». Прибавьте к этому еще и несыгранность Бонетти с защитной линией сборной Англии, привыкшей не только чувствовать за спиной Бенкса, но и прислушиваться к его командам.

Бенкс, как известно, считает себя учеником Яшина. Перед лондонским чемпионатом мира он старательно изучал киноленты матчей, в которых участвовал великий вратарь, и, в частности, с успехом позаимствовал у Яшина активное координирование всеми действиями защиты. Бонетти же в этом смысле казался на опытный взгляд совершенно беспомощным, и немецкая сборная начала методично осуществлять свой план, в котором ударная роль отводилась Зеелеру.

Что же это за план? Говорят, что благодаря телевидению матчи мексиканского чемпионата мира смотрело 800 миллионов человек, и, таким образом, я вправе надеяться, что многие из моих читателей видели игру Англия — ФРГ собственными глазами. В таком случае они должны помнить, что во время атаки английских ворот Зеелер чаще всего выбирал место по левую руку от Бонетти, напротив ближней штанги и метрах в пятнадцати от нее, а Оверат, Беккенбауэр и Шульц нередко направляли в этот район мячи верхом. Коренастый Зеелер, несмотря на свой средний рост, настоящий «король воздуха», и он выигрывал у рослых английских защитников одну воздушную дуэль за другой. Но при этом каждый раз посылал мяч головою гораздо выше ворот. И все потому, что принимал его на макушку или на темя, тогда как по воротам следует бить лбом. Неужто Зеелер этого не знал? Или его подводил рост, а вернее — возраст, тридцать три года, не позволявшие уже взвиваться вверх с былой легкостью? Все это огорчало телезрителей, болевших за немецкую команду. Но, пребывая во власти эмоций, они не обращали внимания на то, что самого Зеелера эти «неквалифицированные» удары ничуть не смущали. А равно и его товарищей. Возвращаясь вместе с Зеелером к центру поля, они ни разу не упрекнули его ни словом, ни жестом.

В эти минуты я невольно вспоминал о товарищеском матче СССР — Бразилия 1965 года. Игра тогда только что началась, как вдруг Пеле ударил метров с сорока в сторону ворот советской команды, да так сильно и высоко, что мяч едва не улетел на трибуну Лужников. Зрители удивились: Пеле — и такой странный, мало сообразующийся с обстановкой на поле удар! Однако взгляд специалиста засек другое: если бы мяч ненароком попал в любую точку ворот, нашим футболистам пришлось бы начинать с центра. Но, по счастью, Пеле не имел и лишней секунды, чтобы прицелиться, когда приметил, что вратарь, полуобернувшись, кричит что-то защитнику и, следовательно, на мгновение отключился от главного своего дела. Примечательно, что ситуация, в которой Пеле забил первый гол в этом матче, в принципе была аналогичной.

Забил в конце концов свой гол на мексиканском чемпионате в матче с англичанами и Зеелер. Находясь напротив давно облюбованной им левой от вратаря штанги и прыгая спиною к воротам, он перевел — все так же макушкой! — мяч в противоположный угол, зная, что Бонетти в это время мечется у ближней штанги, куда он, Зеелер, систематически его и выманивал. Выманивал, «вытаскивал» в расчете на то, что зон, оставляемых Бонетти, английские защитники, автоматически-привычно подстраховывавшие все перемещения Бенкса, немедленно не прикрывали.

Прав был и мой корреспондент из Калуги: первый же пропущенный гол вывел Бонетти из равновесия. Но и об этом, то есть о психологической неустойчивости второго английского вратаря, немецкие игроки знали, по всей вероятности, заранее, ибо они тотчас принялись штурмовать английские ворота еще более настойчиво и методично. Я бы даже сказал — с отменным прилежанием. И вот он, финальный свисток, 3:2 — заслуженная, волевая, красивая, умная победа! На долгие годы, конечно, останется этот матч в памяти у любителей футбола, тем паче что он еще и разделил их во всем мире на две партии, и по сей день ведущие спор о том, какая из двух команд на IX чемпионате мира играла лучше — немецкая или бразильская?

Есть, вероятно, на этот счет свое суждение и у каждого из читателей книги. Что ж, о вкусах не спорят. Долг спортивного журналиста, однако, состоит в том, чтобы не поддаваться эмоциям. Он должен судить о спорте спокойно, непредвзято и по достоинству оценивать всех, кто вышел на старт и боролся. Игра сборной ФРГ — темповая, яркая, отважная (и расчетливая одновременно!) — произвела на меня большое впечатление. Тем более что чем-то она напоминала мне игру наших лучших команд, забыть которую я не могу уже многие годы. И все-таки... Все-таки я должен сказать: если бы в воротах сборной Англии стоял Бенкс, из трех пропущенных Бонетти мячей по меньшей мере два в сетку ворот не попали бы.

К чему, однако, я рассказываю обо всем этом? Хочу показать, что 7 июня 1970 года в матче с бельгийцами нашей команде очень повезло. Две грубейшие, сугубо личные ошибки вратаря Пио и резкий спад настроения у остальных игроков сборной Бельгии позволили команде СССР без особого напряжения выиграть этот матч. Что и говорить, сюрприз приятнейший: ведь именно сборной Бельгии она опасалась в своей подгруппе более всего! Теперь же и выход наших футболистов в четвертьфинал практически был обеспечен, и нервы их получили столь необходимую разрядку, особенно если иметь в виду специфические наслоения после матча с Мексикой, героем которого явился вратарь Кавазашвили, а ничейный результат был, по существу, равен победе.