Не сотвори себе кумира

Вот почему, прочитав 14 июля 1970 года в газете «Советский спорт» отчет о матче «Спартак» — «Динамо», я собрался уже позвонить его автору, чтобы выразить ему сочувствие, как вдруг что-то меня остановило. Я подумал: а может быть, он допустил ошибку намеренно? Ведь я знал, что в прошлом человек этот был соратником Яшина по многим баталиям сборной, а кроме того, став журналистом, не раз писал о том, что именно в Яшине видит эталон спортсмена. Не руководило ли им теперь сострадание к товарищу, сорокалетнему вратарю? Проще сказать, не сократил ли он в своем отчете расстояние, которое пролетел мяч после осянинского удара, совершенно сознательно?

В принципе такой поступок можно было понять. Но в том-то и вся штука, что Яшин в такого рода сострадании совершенно не нуждался. И не в его сорока годах следовало искать причины происшедшего. Конечно, Николай Старостин был прав, когда за год до  этого случая в очередном переиздании своей книги «Звезды большого футбола» писал, что с возрастом игра Яшина несколько утратила живость и страстность. Но, указывая на это, Николай Старостин хотел лишь подчеркнуть, какое «более важное качество» приобретено взамен. «Чем значительнее встреча, — писал он, — тем надежнее играет маститый вратарь». И объяснял этот феномен следующим образом: «Ответственность горячит кровь, возбуждает нервы, придает азарт, а опыт помогает выходить из критических ситуаций».

Так или иначе, но и свой последний сезон 1970 года Яшин встретил и провел в полном блеске таланта и мастерства. Спустя несколько дней после коварного осянинского удара он защищал ворота «Динамо» в игре против ЦСКА, которая решала, кому быть лидером чемпионата. И форварды армейцев изрядно потрепали в эти полтора часа нервы динамовским защитникам. Но «пройти» последний рубеж обороны Яшина так и не смогли. И пресса справедливо отмечала, что в выигрыше динамовцами этого матча (1:0) немалую роль сыграл сорокалетний вратарь: два или три «мертвых» мяча, взятых им с непостижимой виртуозностью, определенно вдохнули уверенность в динамовских игроков.

Все это происходило в 1970 году, хотя еще в 1968-м почта принесла Яшину предписание срочно вернуть форму игрока сборной СССР. Факт этот получил огласку в печати, и выяснилось, что сочиняли и отправляли повестку не тренеры, а хозяйственники сборной, которые, в свою очередь, ссылались на инвентаризацию, необходимость переучета имущества и т. д. Однако в состав сборной СССР, отправлявшейся в тот же период на важные соревнования, упорно не включали Яшина уже не хозяйственники, а тренеры. Между прочим, вслед за этим заметно охладела к нему и спортивная пресса. В 1968 году в избрании «лучшего футболиста года» участвовало семьдесят девять футбольных журналистов, но имя Яшина упомянули лишь пятеро. Между тем каждый журналист называл по три кандидатуры. Являясь как бы «голосом общественности», подобные референдумы не могли не влиять даже на специалистов, и, хоть Яшин все матчи этого года провел блистательно, во мнении специалистов он все более и более отодвигался на дальний план. Нетто, например, в 1969 году не назвал его среди тех, кого счел лучшими вратарями, а из семнадцати тренеров высшей лиги, опрошенных газетой «Советский спорт» (желавшей определить состав сборной с помощью общественности), упомянул о Яшине лишь один. Любопытно, между прочим, что в том же самом номере «Советского спорта» на вопрос, заданный редакцией пяти известным европейским форвардам — Аспарухову, Любанскому, Альберту, Джаичу и Ван Химсту: «Есть ли сейчас в мировом футболе достойный преемник Яшина?» — все пятеро решительно отвечали: «Нет». Причем речь шла о Яшине не как о «реликвии», а как о действующем вратаре. Вот уж поистине нет пророка в своем отечестве!

Правда, имя Яшина в ту пору фигурировало в так называемых «предварительных заявочных списках» сборной, куда вносится на всякий случай несколько десятков имен. И это, кстати, позволило тренеру сборной СССР Качалину срочно вытребовать Яшина в Мехико, когда в одном из последних тренировочных матчей, буквально в канун мирового чемпионата, вышел из строя Рудаков.

В Мехико, на четвертом в своей жизни мировом чемпионате, Яшину, как известно, непосредственно защищать ворота сборной СССР не пришлось. Но по возвращении домой он удивил специалистов тем, что, включившись без промедления в игры чемпионата страны, сразу же заиграл «по-яшински», тогда как большинство игроков сборной (в том числе и те, кто, подобно Яшину, находился в Мехико в запасе) в эти же дни страдали от жесточайшей «реакклиматизации». Для Яшина же этой проблемы словно не существовало. От матча к матчу — и все трудных, как на подбор! — ворота «Динамо» в эти дни неизменно остаются «сухими». На разных стадионах страны публика встречает и провожает Яшина овациями. Как вдруг — четыре гола в одной игре и среди них еще этот злосчастный — с сорока метров!

— Хватит уж, отыгрался! — слышу я чью-то реплику. — Давно пора уступить место молодежи!

Дело происходило в ложе прессы. Я оборачиваюсь. Мне кажется почему-то, что голос этот принадлежит человеку, который еще лет восемь назад сказал по радио: «М-да... Что-то наш «лев» начал питаться «бабочками»!» Нет, слава богу, это не он. Ошибка. Помню, впрочем, сколько насмешек пришлось вытерпеть этому человеку, когда Яшин был признан лучшим из вратарей мира. Но о том, сколько горьких минут выпало на долю самого Яшина, причем именно тогда, когда он получил признание в мировом масштабе, не сказано ни слова ни в одном из его многочисленных «жизнеописаний» [4].

  «В чем особенности вратарской школы Яшина? Что он реформировал и почему мало у него последователей?» — спрашивает в своей книге Н. Старостин. И отвечает: «Яшин первым из вратарей начал организовывать контратаки своей команды. Начал делать это еще тогда, когда ни один из защитников даже и не помышлял о такой возможности, считая своей обязанностью лишь разрушать чужие атаки... Яшин не только предупреждает угрозы для своих ворот. Он, как минер, закладывает взрывчатку для атакующего натиска своих форвардов... Бывают случаи, когда Яшин играет даже за пределами штрафной площади, там, где кончается вратарское право на игру руками. И тогда он действует ногами или отлично пользуется ударами головой».

Все верно, да и кто же не знает этой знаменитой яшинской игры «на выходах»? Кто не видел ее если не на стадионе, то по телевизору, в кино? Несомненно, однако, и то, что последователей она нашла крайне мало и среди наших вратарей, и среди зарубежных. Но тут, право же, нечему удивляться, если учесть, что и самого Яшина в этом смысле то и дело ограничивали. Читатель спросит: «Кто же?» Отвечу: «Тренеры. Подчас вкупе с защитниками».

На тренировках я не раз слышал, как футбольные наставники отчитывали вратарей, пытавшихся подражать яшинской манере (особенно молодых):

— Не смей покидать ворот, слышишь? Не выбегай без крайней надобности!

А если молодой вратарь ссылался на то, что так делает Яшин, в ответ слышалось:

— Яшин, Яшин... При чем тут Яшин?

Но, главное, был у тренеров на это свой резон: ведь и в самом деле редко кому из стражей ворот удавалось сыграть «на выходах» по-яшински четко, стабильно, мотивированно. А вратарские ошибки — всем известно, во что они обходятся командам! Но если до поры до времени тренеры противились игре вратарей «на выходах» интуитивно, то в начале шестидесятых годов получили на то более веские основания. Тот, кто знаком с эволюцией футбольной тактики, знает, что в эту пору началось повсеместное увеличение числа защитников с трех до четырех (по бразильскому образцу), а затем кое-где и до пяти (по итальянскому образцу). Это создавало, в свою очередь, внутри штрафной площади и даже на подступах к ней такую плотность, насыщенность обороны, что целесообразность игры «на выходах» начала подвергаться сомнению даже в командах, ворота которых защищал сам Яшин. То есть и в московском «Динамо», и в сборной СССР, и в международной команде «все звезды мира», куда Яшин приглашался неизменно.