Беседы

— Не знаю. Никто оттуда не возвращался. Но думаю, что выражение «человек жив до тех пор, пока его помнят» верно. Пока плачет о нем твоя душа, он не умер. Мой прадед был православным священником, и хотя в детстве я об этом не знала, да и вообще мы, советские дети, росли без Бога, я очень рано начала понимать и принимать как справедливую форму жизни христианские заповеди.

Я часто думаю о прадеде и собираюсь поехать на Север, в его родные места, чтобы побольше о нем узнать. А если я думаю о нем, может, и его душа как-то со мной общается? Есть надежда, что и мои правнуки будут меня помнить, а это немало.

— Скажите, когда Вы ощутили, что началась другая эпоха? Когда появились компьютеры и фильмы о киборгах? А может, в 1991 г.?

— Для меня основным признаком новой эпохи стало ускорение процесса перемен. Например, когда росла моя дочь, мода на песни, актеров менялась раз в десять лет. Прошло совсем немного времени, и я заметила, что новые кумиры стали появляться каждые пять лет. А сейчас, если тебя год не показывают по телевизору, то тебя забывают. Это и есть другая эпоха, эпоха невероятной мобильности и забывчивости. Молодежь прекрасно знает Интернет, а вот Пушкина не знает.

За переменами сегодня не уследишь, все очень быстро меняется — и мода, и техника. Жизнь предлагает массу вариантов, и ты выбираешь оптимальный. Например, у меня очень удобный автомобиль, которым управляет компьютер.

— Вам не кажется, что предпочесть иномарку продукции российского автопрома — это непатриотично?

— Нет, не кажется. Если мы делаем ракеты и летаем в космос, то почему не можем выпустить хороший автомобиль? У нас с мужем была «Волга», мы долго с ней маялись, а потом ее угнали, и мы по случаю купили подержанный «форд». Вот тут стало ясно, что такое хорошая машина. Я патриот и считаю, что нам вполне по силам справиться с этой задачей, тем более что наша система образования еще недавно была лучшей в мире. Я в свое время очень любила журнал «Техника молодежи», не знаю, есть ли он сейчас. Так вот, читая его, я понимала, что мы можем сделать все как надо. Но для этого нужны ресурсы, и немалые.

Вообще, состояние российской экономики — это предмет особого разговора. Возьмите то же сельское хозяйство: потенциал у него огромный, но сейчас оно пребывает в ужасном состоянии. Почему? Потому что молодежь бежит из деревни. На Западе деревня ничем не отличается от города. Молодым людям есть, где развлечься и отдохнуть. У нас нет ничего. Жуткий клуб, в котором нельзя даже показывать фильмы, потому что там аппаратура отвратительная. Почему доярка должна доить корову в хлеву, в грязи за мизерную зарплату? Я уже не говорю о том, что это адский труд. Остается только надеяться, что и у нас когда-нибудь все наладится.

— А не вымрем мы до этого времени?

— Россия — большая страна, в ней сложнее навести порядок, чем, к примеру, в каком-нибудь европейском государстве. Моя героиня из фильма «Москва слезам не верит» говорит: когда научишься организовывать троих, то количество не имеет значения. А я с ней категорически не согласна. Если руководишь коллективом, нужно знать каждого в лицо, вникать в проблемы каждого из подчиненных и стараться им помочь. Когда люди чувствуют заботу о себе, они иначе относятся к работе.

— Фильмы, в которых Вы снимались, как правило, о любви. Что такое для Вас любовь?

— Любовь может преодолеть все. Бог есть любовь. Любовь очень многое прощает.

— Многое или все?

— Даже если люди стремятся прощать все, у них это все равно не получается. Всепрощение — удел святых. А люди начинают думать о прощении своих и чужих грехов тогда, когда понимают, что жизнь конечна. Не вообще жизнь, а именно твоя собственная жизнь. И что ты едешь уже с ярмарки, а не на ярмарку.

Значит, пора подводить предварительные итоги, нужно задуматься, как ты жил и как жить дальше, что сделал хорошего и что плохого, какую оставишь о себе память.

Г.И. Мирской — Ирак не станет вторым Вьетнамом

Тема войны в Ираке вот уже пять лет является одной из главных в информационных блоках новостей из-за рубежа. Именно иракской проблематике посвящена беседа главного редактора «ЭС» Александра Агеева с Георгием Ильичом Мирским, главным научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений РАН, сферой профессиональных интересов которого является Ближний Восток.

— Я хотел бы начать интервью с казни Саддама Хусейна, обстоятельства которой шокировали мировое сообщество. Что стоит за этим?

— Дело в том, что Саддам был беспощаден к курдам, шиитам и коммунистам. Особенно жестокие репрессии обрушились на курдов и шиитов после того, как в 1991 г. они, поверив американской пропаганде, подняли восстание. Но Буш-старший не дошел до Багдада, прекратил войну, и Саддам расправился с восставшими. Одних только курдов было убито около ста тысяч, шиитов примерно столько же, если не больше. Незадолго до начала второй Иракской войны я спросил Масуда Барзани, который сейчас руководит Иракским Курдистаном: «Что будет с Саддамом?» И он ответил: «Не знаю, куда ему бежать, чтобы его не разорвали на тысячу кусков». Как видите, Саддама не разорвали, американцы нашли его целым и невредимым. А когда его вешали, на казни присутствовали шииты, в том числе Муктада ас-Садр. Саддам уничтожил его отца и многих других шиитских духовных лидеров. Муктада человек молодой, энергичный и очень честолюбивый, его обожает шиитская молодежь. Для него и его окружения Саддам Хусейн — исчадие ада, они бы его растерзали своими руками. Перед казнью кто-то из них подошел к осужденному и что-то ему сказал. Что — мы никогда не узнаем. Конечно, это очень некрасиво, но американцы тут ни при чем.

Когда Саддама поймали, было ясно, что его будут судить и приговорят к смертной казни. Американцы были против того, чтобы казнь состоялась под Новый год. Они хотели ее перенести, однако ничего не смогли сделать. Более того, согласись иракское правительство, которое и так называют американской марионеткой, на отсрочку казни, его обвинили бы в пособничестве оккупантам. Если бы Саддама Хусейна казнили американцы, то казнь, скорее всего, не была бы публичной. Но для иракцев, шиитов поглумиться над врагом — это вполне естественно. У нас считают: арабы есть арабы, а на самом деле все арабы разные. И наиболее жестокие из них в смысле культуры, политической традиции — это иракцы и алжирцы. В Ираке, например, военные перевороты всегда кончались уничтожением побежденных. В 1958 г. во время революции молодого короля вместе с детьми и родителями расстреляли из пулемета у стены дворца. Через пять лет свергли и по приговору суда расстреляли одного из вождей революции Абдель-Керима Касема. По телевидению несколько дней с утра до вечера показывали его окровавленный труп. Это традиция, и я не удивился, что они так проводили Саддама на тот свет.

— Тогда как объяснить, что во время войны 2003 г. иракцы практически не сопротивлялись американскому вторжению?

— Это разные вещи. В Ираке понимали, что война будет проиграна. Уже 1991 г. показал, что им нет смысла воевать с США. Когда американцы шли к Багдаду, было несколько серьезных столкновений, долго держалась Басра. Саддам пустил в ход свой главный резерв — республиканскую гвардию, элитные части, в том числе танковые. Состоялся только один танковый бой, где 30 наших танков «Т-54″ противостояли нескольким американским танкам. В результате все иракские танки были подбиты в течение нескольких минут, танкисты разбежались. Американцы, которые наносили точечные удары, не понесли потерь. Ни один иракский самолет не поднялся в воздух, и не потому, что летчики трусы или не умеют летать. Командование запретило. Было ясно, что, как только они взлетят, их тут же собьют. Стоило иракским пулеметчикам или минометчикам открыть огонь, как через 11 секунд по ним наносился ответный удар. Американцы продемонстрировали такое невероятное превосходство в технологии и технике ведения войны, что сопротивляться было бесполезно.