Беседы

Другими словами, рейтинг — это попытка представить некий набор структурированных и агрегированных единодушных мнений о ситуации в той или иной стране, подкрепленных статистическими данными. В этом, я считаю, его основная задача и польза.

— Полагаю, рейтинг ВЭФ — это лучший рейтинг в мире, самый интересный с точки зрения методологии и системности.

— Спасибо за высокую оценку нашей работы.

— На что Россия может рассчитывать в этом рейтинге конкурентоспособности в ближайшие, скажем, лет десять? Можно ли представить, зная, как развивается Россия и другие страны, что она займет 30-е или 35-е место? Возможно ли такое чудо к 2020 г.?

— Россия в состоянии значительно улучшить свои позиции в рейтинге. Если мы сконцентрируемся на совершенствовании собственных конкурентных преимуществ, в частности в здравоохранении, образовании и инновационной политике, а также справимся с теми факторами, прежде всего институциональными, которые как гири тянут нас вниз, то достигнем существенного прогресса в рейтинге. Одним из залогов такого успеха является эффективность государственного управления на федеральном и региональном уровне. В этом смысле хороший пример — Казахстан. Там предпринята попытка улучшить эффективность государственного управления через создание институтов развития и корпоративное управление ими, через кадровую политику как в министерствах, так и в этих институтах развития.

— Т. е. шанс есть? Можно ожидать чуда?

— Конечно, есть. Решая собственные проблемы, мы могли бы воспользоваться опытом других стран. Например, полезно было бы ознакомиться с тем, как в Сингапуре обеспечивается эффективность управления государственными компаниями, так называемыми GLC — government-linked company. Россия всегда была сильна тем, что училась у всего мира, переваривала чужие идеи — и через некоторое время появлялись новые идеи и возможности, которые превосходили заимствованные.

Именно так поступали и многие сегодняшние мировые лидеры. Возьмите тот же Сингапур: в свое время Ли Кван Ю, архитектор «сингапурского чуда», сказал, что приблизительно 70 % идей они позаимствовали в других странах. Иными словами, нужно искать по всему миру наиболее эффективные решения имеющихся проблем. Думаю, что это должно стать приоритетом. Эффективное государственное управление будет способствовать усилению конкурентных преимуществ, а за счет простого увеличения бюджетного финансирования этой задачи не решить.

Е.Т. Гурвич — Тест на конкурентоспособность

Евсей Томович Гурвич — руководитель Экономической экспертной группы — в беседе с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым анализирует положение различных сегментов отечественной экономики на сегодняшний момент и определяет соответствующие перспективы.

— Давайте начнем с состояния российской экономики. Какой диагноз Вы бы ей поставили: практически здорова или есть патологии?

— Думаю, что она ограниченно здорова. С одной стороны, формальные макроэкономические показатели очень хороши — за последние годы в среднем почти 7 % роста, устойчивый бюджетный профицит, устойчивая валюта, большие золотовалютные резервы. До 2007 г. была относительно большая, но снижающаяся инфляция. Развивается финансовый сектор: и банковский капитал, и активы банковской системы, и кредиты в процентах от ВВП, и размеры фондового рынка — все эти показатели в последнее время росли очень быстро. С другой стороны, имеются серьезные структурные проблемы. Во-первых, у нас замедлился рост объема экспорта. Это связано с тем, что физический объем экспорта нефти, который был очень высоким несколько лет назад, сейчас снизился, и, по прогнозам Правительства, такая ситуация будет сохраняться еще долго. А экспорт другой продукции, к сожалению, растет не быстрее, чем ВВП, в лучшем случае так же или медленнее. Все быстрорастущие экономики экспортно ориентированы. Конечно, импортозамещение тоже важно, но во многих отношениях экспортная ориентация более перспективна — обычно на внешних рынках острее конкуренция. Значит, чтобы выйти на внешние рынки, нужно предложить что-то, что превосходит уже имеющуюся продукцию. Для этого необходимо совершить настоящий прорыв, потребуются новые технологические идеи, подлинные инновации. Умение прорваться на внешние рынки — это тест на настоящую конкурентоспособность. Пока ничего подобного не происходит, и я думаю, что если нам это не удастся, то рост отечественной экономики неизбежно замедлится. Кроме того, у нас есть объективные ограничения развития, например очень неблагоприятные демографические тенденции. Хотя численность населения в России сокращается уже давно, тем не менее демографическая структура такова, что численность рабочей силы и занятость росли. А с этого года началось сокращение предложения рабочей силы. Очень скоро это станет главным фактором, ограничивающим рост. Уже сейчас квалифицированная рабочая сила становится дефицитом, зарплата опережает рост производительности, доля оплаты труда в ВВП увеличивается за счет снижения доли валовой прибыли.

И это тоже снижает нашу конкурентоспособность. С другой стороны, позитивный момент последнего времени — массированный приток иностранного капитала: 40 млрд в 2006 г. и около 80 млрд в 2007 г. Из этого примерно две трети — прямые иностранные инвестиции. Поэтому не только ускорился рост, но и изменилось его качество. Инвестиции создают спрос на продукцию машиностроения. В отличие от предыдущих лет по темпам роста вперед вырвалась перерабатывающая промышленность. С другой стороны, инвестиции повышают конкурентоспособность и эффективность экономики и, соответственно, дают толчок дальнейшему развитию. От чего зависит будущее нашей экономики? Важный фактор развития — финансовая система, которая сейчас в России развивается даже быстрее, чем остальные сектора. Скажем, банковский кредит экономике только в 2006 г. повысился с 25 до 30 % ВВП, и здесь есть опасность того, что слишком быстрое развитие осуществляется за счет снижения качества кредитов. Т. е. мы находимся на грани здорового и чрезмерно быстрого развития. Судя по официальным показателям, пока доля плохих долгов невелика. Однако в среднесрочной перспективе могут возникнуть проблемы, связанные с ухудшением качества кредитов. Думаю, что наше слабое звено — государственные институты. Отчасти это связано с тем, что произвольно проведенная приватизация фактически не была принята обществом. Ее основная идея заключалась в том, чтобы как можно быстрее уйти от прошлого, чтобы не было возврата к советской экономике, но быстрое развитие пошло во вред качеству. В результате не признанная обществом собственность является незащищенной.

— Чем это грозит?

— Когда происходит быстрый передел собственности, трудно предсказать, что и кому будет принадлежать лет через пять.

— Вы не оценивали масштаб передела уже приватизированных активов?

— Всем известен перечень компаний, которые были возвращены государству: ЮКОС, «Сибнефть», «Ависма», «АвтоВАЗ» и т. д. Такая неопределенность прав собственности снижает инвестиционную активность.

— И уровень этой неопределенности в последние годы повысился?

— Да. Индикаторы показывают, что здесь у нас ситуация ухудшается. В России практически отсутствует независимая судебная система, а это базовое условие роста экономики, особенно ее высокотехнологичных отраслей. Если сырьевые отрасли, как сорняки, могут развиваться в любой среде, то высокотехнологичным, как культурным растениям, требуется благоприятная обстановка. Очень странное новое явление — государственные корпорации. Это неопробованная схема, в рамках которой целые сектора экономики оказываются выведенными из рыночных отношений. У них нет ни нормальных рыночных стимулов, ни рыночной ответственности. Получается гибрид рыночной и непонятно какой экономики. Мне кажется, что нужно было бы сначала провести эксперимент в небольших масштабах, а если он окажется успешным, распространять его дальше. Боюсь, что госкорпорации могут стать тормозом на пути нашего дальнейшего развития.