Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

Чарли, разумеется, хотел, чтобы они пересекли Атлантику и присоединились к нему в Долине Смерти. Еще проживая на Грэшем-стрит (в январе-феврале 1969 года, сразу после выхода в свет “Белого альбома”), Мэнсон и девушки отправили несколько телеграмм, написали несколько писем и по крайней мере трижды звонили в Англию, пытаясь пробиться к “The Beatles”. Но им не везло.

Строчка “Я влюблен, но я ленив” из “Медового пирога” означала для Чарли лишь одно: “The Beatles” любят “Джей-Си”, но слишком ленивы, чтобы отправиться на поиски; и потом, они уже добрались до самой Индии, следуя за человеком, которого в итоге сочли ложным мудрецом, — за Махариши [142]. Они также обращались к “Джей-Си”/Чарли в первых четырех строчках песни “Не отвергай меня”, в “Твоем блюзе” и в “Дороге синей сойки” из выпущенного ранее альбома “Волшебное таинственное путешествие”.

Многое из этих показаний я ни за что не мог использовать на процессе; это попросту был сплошной абсурд.

“Белый альбом” “The Beatles”, как сообщил Мэнсон Уоткинсу, Постону и остальным, “завершает приготовления к революции”. Его альбом, который должен стать ответом, в понимании Чарли “должен сорвать пробку с бутылки. Тогда-то все и начнется”.

По словам Постона, Уоткинса и прочих, большую часть времени, проведенного “Семьей” на Грэшем-стрит, заняло сочинение песен для собственного альбома Чарли. Каждая должна была стать законченным посланием, предназначенным конкретной группе — байкерам, например. В послании должна была подчеркиваться роль, которую тем предстояло сыграть в Helter Skelter. Чарли старался изо всех сил; эти песни должны получиться неявными, говорил он; как в песнях “The Beatles”, истинный смысл должен ускользать от общего внимания, — но достигать тех, кому предназначен.

В выпуске альбома Мэнсон полагался на Терри Мельчера, которому отводил роль продюсера. По словам многочисленных участников “Семьи” (сам Мельчер и Джекобсон это отрицают), Терри пообещал явиться как-то вечером и послушать песни. Девушки прибрали в доме, испекли печенье, скрутили косячки. Мельчер не появился. Мэнсон же, по словам Постона и Уоткинса, так и не простил его за это. “Мельчер — просто трепло, ему нельзя верить”, — часто фыркал он.

“The Beatles” выпустили немало пластинок, но именно двойной "Белый альбом", изданный компанией "Кэпитол" в декабре 1968 года, Мэнсон считал наиболее значительным их творением. Даже тому факту, что обложка абсолютно белая (вообще никаких рисунков, кроме выдавленного в картоне названия группы), он придавал особое значение.

Да, это был (и остается) поразительный альбом; он содержит некоторые из лучших мелодий “The Beatles”, равно как и некоторые из наиболее странных. Три десятка песен варьируются от нежных любовных баллад и поп-пародий до шумовой какофонии, исполненной в жанре звукового коллажа: звукооператором нарезаны куски самых разных записей, случайным образом подобранные и склеенные вместе.

Впрочем, для Чарльза Мэнсона все они были пророчеством. По крайней мере, он сумел убедить в этом остальных членов "Семьи".

То, что Чарли “переименовал” Сьюзен Аткинс в Сэди Мэй Глютц задолго до появления в продаже “Белого альбома” с песней “Сексуальная Сэди”, стало для “Семьи” еще одним доказательством глубокой духовной связи между Мэнсоном и “The Beatles”.

Почти каждая песня в альбоме несла скрытый смысл, которым Мэнсон делился со своими последователями. Для Чарли “Роки Ракун” означал “куна” [143], то есть негра. В то время как всем, кроме Мэнсона и “Семьи”, было ясно, что текст песни “Счастье — это теплое оружие” имеет сексуальный подтекст, Чарли полагал, что этой песней “The Beatles” убеждают черных раздобыть по пистолету и сразиться с белыми.

По словам Постона и Уоткинса, пять песен “Белого альбома” проигрывались в “Семье” чаще остальных. То были: “Черный дрозд”, “Свинки”, “Революция 1”, “Революция 9” и “Helter Skelter”.

“Черный дрозд поет в ночной тиши. / Возьми эти сломанные крылья и научись летать. / Всю свою жизнь / Ты ждал лишь этого момента, чтобы встать” — так начинается песня “Черный дрозд”. Если верить Джекобсону, “Чарли считал, что момент уже наступил и что черные собираются восстать, сбросить ярмо белого человека и занять его место”. Уоткинс добавил, что в этой песне Чарли “усматривал призыв “The Beatles”, обращенный к чернокожим: вставайте, начинайте, время пришло”.

Прослушав эту песню впервые, я посчитал, что убийцы четы Лабианка сделали ошибку, написав “rise” вместо “arise” [144] (как в тексте песни). Джекобсон, однако, поправил меня, объяснив, что Чарли говорил, будто чернокожие собираются “восстать” против белых. “Восстание” было одним из любимых словечек Чарли”, — сказал Грегг, предоставив мне историю появления в словаре Мэнсона еще одного из ключевых слов.

Убийства и Тейт, и Лабианка произошли “в ночной тиши”. Впрочем, если подобная параллель имела какое-то значение для Мэнсона, он ни разу не признал этого в присутствии тех, с кем мне довелось беседовать, — как не упоминал и словарного значения выражения Helter Skelter (если вообще был с ним знаком). Песня “Helter Skelter” начинается так: “Когда я съезжаю до самого низа, я возвращаюсь на вершину, / Там я замираю, оборачиваюсь и готовлюсь отправиться вскачь…” Мэнсон говорил, что так описано возвращение “Семьи” из ее тайного убежища — то бишь из кладезя бездны, по словам Постона.

Существует и более простое объяснение. В Англии, откуда родом “The Beatles”, Helter Skelter — одно из обозначений детской горки в парке развлечений.

Если слушать внимательно, то на заднем плане звукового полотна песни “Свинки” [145] можно расслышать хрюканье и повизгивание. Как говорили мне Грегг и остальные, под “свинками” Мэнсон понимал всех, кто мог принадлежать к истеблишменту.

Как и сам Мэнсон, песня относится к свинкам с большой долей критицизма, замечая, что по-настоящему они нуждаются лишь в чертовски хорошей взбучке.

“Он имел в виду, что чернокожие зададут свинкам, истеблишменту, чертовски хорошую взбучку”, — пояснил мне Джекобсон. Чарли действительно любил эту строчку, замечали и Уоткинс с Постоном; он постоянно ее цитировал.

Я был не в состоянии дослушать до последней строфы, не представляя себе то, что произошло в доме 3301 по Вейверли-драйв. Там речь идет о свинках, утонченно пирующих в накрахмаленных костюмах; они поглощают бекон, отправляя его в рот вилками и ножами.

Розмари Лабианка: сорок одна ножевая рана. Лено Лабианка: двенадцать ножевых ран, семь ударов вилкой, нож в горле, вилка в животе, а на стене, его собственной кровью, — “DEATH ТО PIGS”.

“Там, в самом конце песни “Свинки”, есть один аккорд, — сказал мне Уоткинс. — Он затихает, и это действительно жутко. Уже после хрюканья. И в песне “Революция 9” он появляется снова, тот же аккорд, после него идет короткая пауза и потом — “хрю-хрю-хрю”. Но перед этим, в паузе, слышна автоматная очередь.

То же самое — в песне “Helter Skelter”, — продолжал Пол. — Опять этот жуткий аккорд. И в “Революции 9” — снова, вместе с автоматным огнем, криками, умирающими людьми и всем прочим”.

“Белый альбом” содержит сразу две песни со словом “революция” в названиях.

Текст песни “Революция I”, отпечатанный на внутреннем конверте пластинки, читается так: “Ты говоришь, что тебе нужна революция… / Ну, знаешь ли, / Все мы хотим изменить мир… / Но если ты говоришь о разрушении, / Разве ты сам не понимаешь, / Что можешь на меня не рассчитывать?”

Однако, если слушаешь саму пластинку, “не рассчитывать” превращается в “рассчитывать”.

Мэнсон понимал это как признак того, что “The Beatles”, ранее колебавшиеся, теперь все же выступают в поддержку революции.