Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

Хатами оставался на дорожке, а Шарон — на крыльце, тогда как мужчина отправился дальше, к гостевому домику. По словам Хатами, он вернулся тем же путем уже через “минуту или две, не больше” и покинул усадьбу, не промолвив ни слова.

То был не настолько яркий инцидент, на какой я мог надеяться, но, заодно с отказом Мельчера и уклончивым ответом Альтобелли, совета “Ступайте на задний двор” было более чем достаточно, чтобы создать у Мэнсона глубокую неприязнь по отношению к дому 10050 по Сиэло-драйв. Кроме того, все эти люди представляли не просто истеблишмент, но истеблишмент как раз того рода — сферы развлечений, кинопроизводства, звукозаписи, — в котором Мэнсон, испытав собственные силы, потерпел неудачу.

Расхождение было лишь одно: Хатами уверял меня, что инцидент произошел среди белого дня. Альтобелли, однако, с той же уверенностью говорил, будто Мэнсон появился на его крыльце где-то между восемью и девятью часами вечера. Возможно, кто-то из них запутался, но, скорее всего, днем, подойдя к гостевому домику, Мэнсон никого там не нашел (Альтобелли отсутствовал весь день, устраивая поездку в Европу) и вернулся уже вечером. Что подтверждалось показаниями Хатами: Мэнсон вернулся той же дорогой уже через "минуту или две, не больше", что не оставляло ему времени для разговора с Альтобелли.

Я показал Хатами фотографии полутора десятков мужчин. Он выбрал одну и сказал, что “этот похож”, хотя он не может быть уверен на все сто процентов. На фото был изображен Чарльз Мэнсон.

Беседуя с Хатами, я не упоминал имени Мэнсона, и лишь в самом конце разговора Хатами осознал, что мужчина, с которым он говорил в тот день, может оказаться человеком, обвиняемым в подготовке убийства Шарон.

Мельчер — Альтобелли — Хатами. Если бы мне не показалось, что Мельчер о чем-то умалчивает, нам могло так и не удасться привязать Мэнсона к территории усадьбы 10050 по Сиэло-драйв.

Сходная цепочка, начавшаяся с обнаруженного мною в папках округа Инио упоминания мельком, привела к недостающему фрагменту мотива убийств и Тейт, и Лабианка.

В итоге, почти через три месяца после подачи мною первого запроса, я все-таки получил сделанную помощником шерифа округа Инио Доном Уардом запись его разговора с двумя старателями, Полом Крокеттом и Бруксом Постоном.

Уард говорил с обоими в Индепенденсе, 3 октября 1969 года, — то есть за неделю до рейда на ранчо Баркера и почти за полтора месяца до того, как в ДПЛА стало известно о возможной вовлеченности “Семьи” Мэнсона в убийства Тейт — Лабианка. Уард не задал им ни одного вопроса об убийствах, лишь расспрашивал о деятельности “этих хиппи”, живущих теперь в балке Голара.

Крокетт, шахтер сорока с чем-то лет с выдубленным ветром лицом, разрабатывал участок в Долине Смерти весной 1969 года, когда наткнулся на посланных Мэнсоном на ранчо Баркера разведчиков. В то время их там было только двое — сбежавшая от родителей девушка по имени Хуанита Вильдебуш и Брукс Постон, субтильный, почти безвольный восемнадцатилетний юноша, остававшийся в “Семье” с июня 1968 года. Вечерами Крокетт навещал их, и разговоры неизбежно утыкались в один и тот же предмет — в Чарли. “Да я ушам своим не верил, — восклицал Крокетт. — То есть это же полная чепуха”. Так или иначе, мало-помалу Крокетт уяснил себе, что эти двое свято верят, будто Чарли — вернувшийся на землю Христос. Столь же очевидным казалось и то, что они боятся его. Поэтому Крокетт, и сам не новичок в вопросах мистики, сделал нечто, возможно, странное, но зато эффективное в психологическом смысле. Он заявил им, что и сам, совсем как Чарли, обладает особыми силами. “Я подбросил им идею, дескать, у меня хватит чар, чтобы удержать Чарли от приезда сюда”.

Остальные члены “Семьи”, включая Пола Уоткинса, Текса Уотсона, Бренду Макканн и Брюса Дэвиса, изредка появлялись на ранчо с посланиями и припасами, так что вскоре Мэнсон прослышал о чародее-старателе.

Поначалу он высмеял соперника. Но всякий раз, когда он сам отправлялся на ранчо Баркера, что-нибудь да происходило: ломался грузовичок, шериф преходил рейд на ранчо и т. д. В это самое время Хуанита сбежала с Бобом Берри, партнером Крокетта, а сам он успешно провел переобращение нескольких наиболее важных для Мэнсона последователей: Постона, Пола Уоткинса, часто замещавшего Мэнсона на посту командующего, и, какое-то время спустя, — Хуана Флинна, высокого тощего ковбоя родом из Панамы, работавшего у Спана.

Когда Крокетт познакомился с юным Постоном, тот был “зомби”, по его собственному выражению. Постон говорил, что собирался покинуть “Семью” уже множество раз, но “Мэнсон держал мое сознание мертвой хваткой, и я не мог вырваться. Я просто не знал, как мне уйти… ”

Крокетт обнаружил, что Мэнсон “запрограммировал всех своих людей до такой степени, что все они стали в точности как он сам. Он набивал им головы всем, что попадалось под руку. Раньше я не верил, что такое возможно, но ему это удалось, и я собственными глазами видел, как это работает”. Крокетт взялся за “депрограммирование” Постона. Он дал ему работу на принадлежащих ему старательских участках, заставил подкачать мускулы, подкидывал другие темы для размышлений.

Впервые Крокетт повстречался с Мэнсоном в сентябре 1969 года, когда тот наконец добрался до ранчо Баркера, — и счел его “очень умным мужиком; практически, гением”. Тогда же Мэнсон поведал ему “пару самых жутких историй. Я решил тогда, что все это выдумки, чтобы усилить первое впечатление”. Но уже очень скоро Крокетт не только убедился в безумии Мэнсона, он уверился также и в том, что “перед тем, как убить кого-нибудь из нас, он будет раздумывать не дольше, чем перед тем, как наступить на цветок; фактически, он предпочтет убийство”.

Решив, что продолжительность собственной жизни напрямую зависит от количества пользы, которую он может принести Мэнсону, Крокетт сделался крайне полезным: одалживал грузовик для подвоза продуктов и т. д. Он сам и бывшие “мэнсониты” жили теперь в маленькой хижине близ ранчо, принимая все возможные меры предосторожности.

Среди “жутких историй”, рассказанных Мэнсоном Крокетту, были следующие: чернокожие “собираются разнести к чертям всю страну… Чарли все уже подготовил, прямо как в детской сказке… Он говорил, Helter Skelter неминуемо приближается”.

“Helter Skelter — так он называет негритянскую революцию, — объяснял Постон. — Он говорит, негры скоро устроят революцию и поубивают всех белых, кроме тех, что успеют укрыться в пустыне…” Задолго до этого Мэнсон сказал Постону: “Когда настанет Helter Skelter, в городах начнется хаос, массовая паника, и копы — он называл их свинки — не будут знать, что им делать, и Зверь начнет свою жатву, и чернокожие возьмут верх… так начнется последняя битва, Армагеддон”.

Постон рассказывал помощнику шерифа Уарду: “Одним из основных постулатов Чарли было то, что девушки нужны лишь для того, чтобы с ними трахаться. Больше они ни на что не пригодны. И еще — нет преступлений, нет грехов, все отлично, это всего лишь игра, только это взрослая игра, и Господь собирается объявить конец первого раунда и начать все сызнова, с верными ему избранными…”

Эти избранные — “Семья”, говорил Чарли. Он поведет их в пустыню, где они станут плодиться, пока их не сделается 144 тысячи человек. Он вытащил эту цифру, по словам Постона, “из Библии, которую постоянно зачитывал, из “Откровения” [137].

В том же “Откровении”, равно как и в легендах индейцев племени Хопи, говорится о “кладезе бездны”, рассказывал Постон. Вход в этот кладезь, если верить Чарли, это “пещера, которая находится, как он говорит, под Долиной Смерти. Она ведет к золотому морю, о котором знают одни только индейцы”. Чарли объявил, что “всякое понятливое людское племя, которое когда-либо существовало, избегло полного уничтожения, уйдя в подполье в самом прямом смысле, и теперь все они живут припеваючи в золотом городе, сквозь который текут молочные и медовые реки, а еще там растет дерево, на котором созревают двенадцать разных видов фруктов, по одному в месяц или вроде того, и еще там не нужно таскать с собою факелы или фонари. Он говорит, там будет светло, потому что… стены сами будут светиться; там не холодно и не слишком жарко; там есть и горячие источники, и питьевая вода… а все эти народы уже там, внизу, только и ждут их”.