Комиссар «Марата», герой Севастополя

^{note 38}

Перестроилась местная промышленность: на линолеумном заводе изготавливают взрывчатку, на заводе имени Петровского — гранаты. Стекольный завод довел производство бутылок с горючей смесью до 20 тысяч в сутки.

В те дни Николай Михайлович познакомился с командиром 25-й дивизии И. Е. Петровым. Иван Ефимович произвел на Кулакова впечатление человека глубоко эрудированного, обладающего несомненным военным талантом. Позже Кулаков горячо поддержал его назначение на должность командующего Приморской армией.

В один из свободных вечеров Кулаков побывал дома у Г. П. Софронова. Старый большевик неоднократно встречался с В. И. Лениным, имел огромный опыт работы с людьми и командирской деятельности. Пили чай под аккомпанемент разрывов артиллерийских снарядов. Кулаков позже рассказал, что при таком сопровождении чувствовал себя не вполне уютно. Софронов же держался молодцом.

Но его подкосило вскоре горе. В бою погиб его сын — капитан Д. Г. Софронов. У генерала произошел серьезный сердечный приступ, его эвакуировали для лечения в тыл. Командовать Приморской армией стал Иван Ефимович Петров.

В начале сентября на крейсере «Червона Украина» Кулаков вернулся в Севастополь. На заседании Военного совета флота Николай Михайлович доложил о состоянии дел в Одессе. Сказал о том, что район может сделать своими силами, чем ему нужно помочь. По его предложению было принято решение с началом наступления из Одессы в помощь войскам OOP высадить морской десант.

Десантный полк формировался в Севастополе. Член Военного совета флота следил за его подготовкой. Командиром полка был назначен капитан К. М. Корень, комиссаром — по рекомендации Кулакова — батальонный комиссар И. А. Слесарев, способный сотрудник политуправления флота.

При подготовке к наступлению в Одессе побывал Октябрьский.

^{note 39}

Он поддержал предложение Военного совета OOP и Кулакова о контрударе и пополнении гарнизона свежей дивизией. Общее мнение было таково, что избавить город и порт от артиллерийских обстрелов можно, только отбросив врага, а сделать это без пополнения Приморской армии кадровой дивизией нельзя.

Чтобы подготовить и доставить пополнение, нужно было время. Ставка направила командованию Одесского оборонительного района телеграмму, необычную по форме и содержанию: «Передайте просьбу Ставки Верховного Главнокомандования бойцам и командирам, защищающим Одессу, продержаться 6–7 дней, в течение которых они получат подмогу в виде авиации и вооруженного пополнения. И. Сталин».

Это обращение Верховного Главнокомандующего к защитникам Одессы, вокруг которого развернулась огромная агитационно-пропагандистская работа в войсках и в городе, поднимало боевой дух защитников, звало их к новым подвигам. Предприятия, работавшие под землей, круглосуточно выполняли заказы для фронта…

Кулаков встретился с десантниками, проверил их экипировку. Оказалось, что вместо продуктов вещмешки они набили гранатами и патронами.

— Без питания и теплой одежды собрались воевать? — спросил он коренастого старшину 2-й статьи, чем-то напоминавшего ему знаменитого во время первой севастопольской обороны матроса Кошку.

— Главное — разбить противника, а там добудем и харч и все, что еще требуется, — сверкнул черными глазами моряк.

Кулаков не стал уточнять, «что еще требуется», подумав, что Слесарев — политработник толковый, и, если так, пусть не по какому-то параграфу сделали в полку, значит, правильно сделали. Инициативу такого рода часто проявляли и участники других десантов, и, если дело не доходило до крайностей, ее можно было только приветствовать.

^{note 40}

Получив обещанные войска — свежую дивизию и маршевые батальоны, в OOP спланировали наступление, приуроченное к высадке десанта в тылу противника. На кораблях и среди десантников прошли митинги. Короткие, как и их резолюции: бить врага до его полного уничтожения.

С нетерпением ждал Николай Михайлович информации из Одесского оборонительного района. Наконец сообщили, что во втором часу ночи 22 сентября корабли высадили десант неподалеку от села Григорьевки. Руководство возлагалось на контр-адмирала С. Г. Горшкова. Десант огнем поддержали корабли. Высадку первых групп и прием последующих волн десанта возглавил военком полка Слесарев. Одновременно успешно высадились парашютисты — 23 краснофлотца и командира из авиачастей флота. В тылу врага они нарушили связь, уничтожили десятки солдат и офицеров, вызвали смятение и неразбериху. Утром присоединились к наступающему десанту.

Позже стало известно, что перешедшая в наступление из окруженной Одессы дивизия разгромила две вражеские. Морской же десантный полк, выполнив свои задачи, соединился с продвигавшимися навстречу ему сухопутными частями. Фашисты оказались отброшенными на 8–10 километров, лишились возможности обстреливать прицельно город и порт, ведущие к ним фарватеры.

Наши войска прочно закрепились на новых рубежах, отбив все попытки противника восстановить положение. Цели, которые определили Ставка, Военный совет флота, были достигнуты. Фронт обрел большую устойчивость. У защитников Одессы окрепла уверенность в том, что надежно оборонять ее можно и дальше. Н. М. Кулаков доложил И. В. Рогову об успешном проведении операции, о том, что обеспечено нормальное снабжение войск в Одессе.

Но вскоре обстановка на юге нашей страны очень круто изменилась.

^{note 41}

Город становится фронтом

Казалось бы положение под Одессой налаживается. В наиболее опасном месте враг отброшен от города, жители избавлены от варварских обстрелов. Но в сентябре фашисты подошли к Перекопу. Из-под Севастополя Кулаков проводил на передовую два лучших батальона из формирующейся 7-й бригады морской пехоты полковника Е. И. Жидилова. Однако этого было недостаточно.

В Военном совете флота понимали, что действенную помощь 51-й армии, защищавшей Крым, может оказать лишь переброска из-под Одессы Приморской армии — закаленной в боях, умеющей обороняться.

Это мнение Военного совета флота вице-адмирал Левченко доложил наркому ВМФ. Н. Г. Кузнецов сразу ответил телеграммой, запрещающей оставлять Одессу. Тогда, что называется через голову начальства, 29 сентября Октябрьский и Кулаков обратились к Верховному Главнокомандующему. Доложили, что положение 51-й армии на грани катастрофы, часть ее дивизий без оружия. Войска отходят на рубеж селения Ишунь, где нет надежных оборонительных сооружений, и захват Крыма становится реальной угрозой. В телеграмме отмечалось, что, пока борьба за Крым идет на Перекопе, есть возможность организованно вывести войска из Одессы и усилить ими оборону Крыма.

Ставка приказала Военному совету флота «эвакуировать Одесский оборонительный район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова». Военный совет флота утвердил план эвакуации — предусматривалось постепенное сокращение линии фронта и отвод войск завершить к 20 октября.

Для контроля за выполнением решения Ставки в Одессу выехал Г. И. Левченко. Руководители OOP, не

^{note 42}

полностью представляя обстановку в Крыму и видя прочность положения своих войск, не согласились с решением оставить город. Один из местных работников направил И. В. Рогову телеграмму с просьбой обратиться в Ставку с предложением продолжать защищать Одессу. Н. Г. Кузнецов ответил, что надо не обсуждать приказ Ставки, а мобилизовать людей на его выполнение.